мусульманской элиты Томбукту на рубеже XVI—XVII вв. — Ахмеду Баба, снискавшему себе весьма высокую репутацию как в Судане, так и в Марокко. Однако в 90-х годах были обнаружены и стали доступны исследователям сразу три списка хроники; все они были переписаны примерно в одно время — в конце XVIII в. Два из них, обозначенные издателем буквами А и В, восходят к одному оригиналу; третий — рукопись С — был сделан с другого и имеет точную дату окончания переписывания: 20 января 1792 г. Издание текста было начато по рукописям А и В, когда рукопись С еще не была известна (хотя, как отмечал Удас, по качеству она намного лучше двух других — см. [ТС, пер., с. I—II]), поэтому материалы последней в опубликованный текст вошли главным образом как варианты к чтениям списков А и В. Издатель и переводчик справедливо подчеркнул сложность передачи в переводе подлинного звучания суданских имен и обратил внимание на необходимость привлечения к работе по идентификации топонимов специалистов, достаточно знакомых с местными условиями |[ТС, пер., с. XVI].
Это пожелание сам Удас смог выполнить полутора десятилетиями позднее, когда он привлек одного из классиков французской африканистики, М. Делафосса, к изданию и переводу текста второй из интересующих нас хроник — “Тарих ал-фатташ”. О существовании этой хроники в Европе стало известно после выхода в свет в 1897 г. книги Ф. Дюбуа: французский журналист высоко оценил значение хроники как исторического источника и, собственно, положил начало длительной дискуссии о достоверности его сведений и вариантах текста [Дюбуа, 1897, с. 342—344]. Больше того, Дюбуа сообщил даже о покупке им в Томбукту фрагмента этой хроники [Дюбуа, 1897, с. 420]. Но только в 1911 г. французскому исследователю О. Боннель де Мезьеру удалось обнаружить в Томбукту неизвестную до того рукопись какого-то исторического сочинения, с которой он тогда же сделал копию; оригинал и копия составили то, что в рукописной традиции источника, носит название рукописей А и В [ТФ, пер., с. VIII—X]. Оба экземпляра были дефектными. И наконец, в 1912 г. французский колониальный чиновник Бревье предоставил в распоряжение издателей еще один, на сей раз полный, список текста хроники, получивший в дальнейшем обозначение “рукопись С” [ТФ, пер., с. XI—XII]. А когда печатание текста и перевода было завершено, в распоряжение Удаса и Делафосса поступила еще одна рукопись, восходящая к правлению марионеточного аскии Томбукту Дауда II ибн Харуна (1657—1669). Она не имела ни названия, ни имени автора. Ознакомление с ее содержанием привело издателей хроники к предположению, что в данном случае речь идет о “воспроизведении, а скорее — о наброске первых двенадцати глав „Тарих ал-фатташ“” и что автором ее был Ибн ал-Мухтар Гомбеле, завершивший работу над этой хроникой [ТФ, пер., с. 326]. Те части списка, которые совпадают с опубликованным текстом хроники, все представляют вариант, зафиксированный в рукописи В; совпадений с рукописью С не обнаруживается. Перевод этого документа был включен в перевод хроники как “II приложение”; под таким названием он и фигурирует во всех исследованиях истории текста “Тарих ал-фатташ”. Уже тогда Удас и Делафосс вслед за Дюбуа отметили широко распространенный в Западном Судане рассказ о том, что в начале XIX в. фульбский государь Масины, желая использовать хронику для обоснования своих политических амбиций, повелел изъять из обихода все известные ее списки и внести в текст нужные ему отрывки; списки, в которых такие вставки не были сделаны, подлежали уничтожению. Именно этим и объяснялись те трудности, которыми сопровождались розыски рукописей “Тарих ал-фатташ”. Впоследствии это сообщение станет одним из главных аргументов в спорах о достоверности многих сведений, передаваемых хронистом (вернее, хронистами).
За истекшие с того времени десятилетия исследователям не удалось обнаружить в Судане ни одного полного экземпляра ни одной из хроник. Чаще всего обнаруживались фрагменты текста той или иной из них, восходящие в конечном счете к шести известным ранее спискам.
Перевод хроник выполнен по арабскому тексту, изданному О. Удасом в 1898 г. (“Тарих ас-Судан”) и им же совместно с М. Делафоссом в 1913 г. (“Тарих ал-фатташ”). В переводе сохранено членение материала, предложенное Удасом для текста “Тарих ас-Судан”, хотя в самих рукописях хроники, как указывает издатель, такое членение отсутствует. Аналогичным образом данная в переводе структура разделов “Тарих ал-фатташ” в основном совпала с той, которую приняли в своем переводе Удас и Делафосс; эта структура основана на внутренней логике повествования. Понятно, что в переводе выделены части текста, воспроизведенные издателями “Тарих ал-фатташ” только по тексту рукописи С (и оцениваемые Н. Левционом целиком как интерполяции начала XIX в.).
Отдельным и довольно сложным вопросом представлялось то, в какой форме следует отразить в русском издании хроник II приложение к “Тарих ал-фатташ”. В моем распоряжении не было текста оригинала; более того, установить местонахождение его рукописи, присланной издателям все тем же О. Боннель де Мезьером в 1913 г., сейчас, по-видимому, невозможно. Во всяком случае, это не удалось ни Ханвику, ни Левциону. Переводить II приложение не с оригинала, а с французского перевода едва ли было бы целесообразно. Поэтому было решено в максимально возможной степени учесть варианты сведений, даваемые этим приложением и в чем-то отличные от основного текста издания Удаса и Делафосса, в примечаниях и указателях к русскому переводу, но не переводить само II приложение.
Едва ли не самой трудной частью работы над переводом были транскрипция и неразрывно с нею связанная идентификация суданских антропонимов, этнонимов и топонимов. Эта трудность, о которой, как уже сказано, говорил О. Удас, в значительной мере сохраняется и теперь. Конечно, за семь десятилетий, прошедших с момента выхода в свет “Тарих ал-фатташ”, работы многих авторов позволили установить определенные закономерности передачи в арабской графике слов из языков народов Западного Судана. Был также проделан огромный труд по исследованию исторической географии региона и соответственно по идентификации тех или иных географических и этнических названий, встречаемых в текстах. И тем не менее работу эту никак нельзя считать завершенной, да и вряд ли она когда-нибудь сможет быть завершена полностью: какой-то процент средневековой топонимики и этнонимики неизбежно останется нераскрытым и неидентифицированным. Естественно, в русском переводе я постарался учесть все, что было сделано в этом направлении за последние десятилетия, в особенности в работах Ж. Руша, Бубу Хама, Р. Мони (если говорить только об исследователях, специально занимавшихся этими сюжетами). В тех же случаях, когда более новые и предпочтительные идентификации отсутствуют, принимались те, которые в свое время предложили при публикации перевода "Тарих ал-фатташ" такие крупнейшие знатоки реалий Западного Судана, как М.
