Дун Чао кивнул и побежал догонять Се Ба. Тайком посоветовавшись, они уговорились о дальнейших действиях.
Когда добрались до ближайшего леса, Дун Чао нарочно сказал приятелю:
– Что-то я сегодня устал! Не отдохнуть ли нам в лесу?
– Еще и тридцати ли не прошли, а ты уже отдыхать! – проворчал Се Ба, притворяясь недовольным.
– Встал я сегодня чуть свет, да и за день умаялся, – оправдывался Дун Чао. – Или, может, боишься, что Бу Цзи сбежит? Так мы его свяжем, а сами поспим спокойно.
– Хотите – связывайте, хотите – нет, я никуда не убегу, – сказал Бу Цзи.
Тогда Дун Чао привязал Бу Цзи к дереву, взял в руку свою красно-черную дубинку казенного посланца и сказал:
– Слушай, Бу Цзи! Господин правитель округа повелел нам тебя прикончить. Ты уж на нас не обижайся, мы здесь ни при чем.
Бу Цзи похолодел от ужаса, на глаза ему навернулись слезы, и он взмолился:
– Люди добрые, за что вы хотите меня погубить? Я ведь с вами никогда не враждовал! И перед правителем округа я невиновен. Пощадите, и я всю жизнь буду преданно служить вам, как собака и конь!
Он говорил, а по щекам его ручьями катились слезы.
– Зря плачешь! – оборвал его Дун Чао. – Так повелел правитель округа, а кто посмеет ослушаться его приказа? Ты останешься в живых, а мы за это поплатимся головой?
– Брат Дун Чао, а может, и в самом деле не убивать? – сказал Се Ба Дун Чао, уже занесшему дубинку над головой Бу Цзи. – Оставим его здесь, пусть помрет своей смертью.
– Горе мне, горе! – возопил Бу Цзи, и тут же ему вспомнились слова старухи, которые она сказала, передавая ему треножник.
– Святая тетушка, спаси меня! – вскричал несчастный, и тотчас же из-за деревьев послышался голос:
– Ну-ка отпустите невинного человека! Я уже давно слежу за тем, что вы тут творите…
Перепуганные Дун Чао и Се Ба бросились было бежать, но путь им преградил грозного вида даос в красном халате:
– Правитель округа приказал вам препроводить этого человека в Мичжоу. Зачем же вы его связали и хотите лишить жизни?
– Наставник! – заволновались конвойные. – Мы не виноваты, сам правитель округа повелел прикончить его.
– Нечего болтать! – прикрикнул на них даос. – Приговор, вынесенный ему, ясен, как зеркало! Я спрашиваю, почему вы хотите лишить жизни невинного человека? Впрочем, из мира людей я ушел давно, и с тех пор мирские дела меня не касаются. Просто я услышал, что кто-то в лесу зовет Святую тетушку, и решил разузнать, в чем дело. Развяжите его, я хочу с ним поговорить.
Дун Чао развязал Бу Цзи. Тот, не дожидаясь расспросов, заговорил первым. Он подробно рассказал даосу обо всех своих злоключениях, начавшихся с того, как он повстречал на дороге молодую женщину, которая попросила довезти ее до Чжэнчжоу, и напоследок сказал:
– Отдавая мне треножник, Святая тетушка наказывала, чтобы я позвал ее, если мне будет грозить опасность. Вот я ее и позвал.
– Вон что! – воскликнул даос и обратился к конвойным: – Бу Цзи не должен умереть. Послушайте, служилые! Сейчас мы вместе пойдем в деревню за лесом, выпьем вина, я дам вам на дорогу денег, и вы доставите его в Лочэн целым и невредимым.
– Премного благодарны, наставник! – воскликнули конвоиры.
Они вышли из леса, прошли около половины ли и, увидев на окраине деревни трактир, вошли в него и сели за столик.
Подошел трактирщик:
– Сколько прикажете подать вина, наставник Чжан?
– Четыре рога, – сказал даос. – И курицу на закуску.
– Не знаю, как быть, – замялся трактирщик. – Курицу нужно покупать, а до рынка далеко – долго ждать придется.
– Ладно, обойдемся без закуски. А вино есть?
– Вино есть, пожалуйста.
Трактирщик поставил на стол вино. Все четверо выпили.
– Все-таки жаль, что закусить нечем, – посетовал даос и огляделся по сторонам. Заметив у стены чан с водой, он незаметно вытащил из рукава тыкву-горлянку, вытряхнул из нее белую пилюлю, бросил в воду и, сев как ни в чем не бывало на прежнее место, позвал трактирщика:
– Не годится же пить без закуски! Я там бросил в чан кое-что съестное – возьми и свари для нас.
– Наставник, вы же пришли с пустыми руками, – недоумевал трактирщик. – О каком съестном вы говорите?
– А ты загляни в чан!..
Трактирщик заглянул – и, к своему великому удивлению, вытащил из кипящей воды огромного карпа.
Очистив рыбу, он бросил ее довариваться и вскоре подал к столу, предварительно приправив соевым соусом и перцем.
Когда все изрядно выпили и плотно закусили, Дун Чао обратился к даосу:
– Премного вам благодарны, наставник, за вашу щедрость.
– А я бы еще немного съел, – не удержался Се Ба. – Уж очень хороша рыба!
– Охотно вас угощу! – сказал даос. – Если не брезгуете, прошу вас в мою обитель. Выпьете, отдохнете, а завтра в путь. Согласны?
Се Ба, любивший гульнуть, обрадовался приглашению:
– Конечно, наставник! Сегодня уже поздно, и мы с удовольствием переночуем в вашей обители.
Однако Дун Чао, который был постарше своего приятеля и обладал кое-каким жизненным опытом, потихоньку шепнул ему:
– Этот даос – колдун! Разумно ли принимать его приглашение?
– Эх, брат Дун Чао! Хоть ты и прожил больше меня, но, видать, так ничему и не научился! – возразил Се Ба. – Здешний трактирщик знает даоса и всегда поможет его найти, если с нами что случится.
– Тоже верно, – вынужден был согласиться Дун Чао.
Между тем даос расплатился с трактирщиком, и все четверо покинули трактир. Болтая по дороге о разных пустяках, они и не заметили, как прошли довольно большое расстояние. Неожиданно даос остановился и, показывая рукой вперед, сказал:
– Вот здесь я и живу…
Перед ними стояла небольшая по размерам, но очень искусно построенная камышовая хижина. Дун Чао огляделся по сторонам – никакого жилья больше поблизости не было, и он заколебался.
Тем временем даос отпер ворота и пропустил гостей во двор. Они осторожно вошли и хотели было сесть на землю, но даос их удержал:
– Для отдыха найдется место получше, так что не беспокойтесь. Отдохнете как следует, а завтра пойдете дальше.
Надо сказать, что происходило это в середине шестого месяца, когда луна всходит рано.
Вскоре даос вынес из хижины столик, расставил на нем всевозможные редкостные яства и обратился к гостям:
– Простите, что в трактире я не мог угостить вас как полагается. Зато здесь можете есть и пить, сколько душе угодно!
Конвоиры удивленно переглянулись.
Даос угостил их в трактире, а теперь хочет здесь. Отказываться не стоит. Непонятно только, зачем он это делает?
И Се Ба сказал приятелю:
– Нам приказано сопровождать преступника, и если мы нарушим приказ, несдобровать ни нам, ни нашим родным.
– Теперь поздно об этом рассуждать, – возразил Дун Чао. – Пока ты не гость – действуй сам по себе, а пришел в гости – повинуйся хозяину. Так что угощайся пока, а там видно будет.
Даос вынес вино, и все принялись пить и есть. Когда есть уже стало невмоготу, Дун Чао встал:
– Благодарим вас, наставник, за угощение! А теперь пора спать…
– Не стоит благодарности. Посидите немного.
Даос вынес из хижины два слитка серебра весом по пятнадцать лянов и сказал:
– Возьмите каждый по слитку и не взыщите за столь ничтожный подарок.
– Мы благодарны вам за угощение, а серебро взять не можем! – стали отказываться конвоиры.
– Берите, – сказал даос, – я преподношу его в знак моего к вам уважения.
Дун Чао и Се Ба взяли слитки, а даос продолжал:
– Я бы хотел еще кое-что вам предложить, но вот не знаю, согласитесь ли вы?
«Вино мы выпили, серебро получили, почему же не согласиться?» – подумали конвоиры, а вслух заявили:
– Если только ваше предложение приемлемо – мы готовы!
– Вам хорошо известно, что Бу Цзи обижен несправедливо, – продолжал даос. – Сжальтесь над ним и оставьте у меня послушником. Если правитель округа спросит вас, скажите ему, что арестованного освободил наставник Чжан Луань. Ну как, согласны?
Се Ба не посмел возразить, а Дун Чао решительно воспротивился:
– Эх, наставник, сразу видно, как вы неопытны в мирских делах! Под небом нет земли, на которой бы не властвовал либо государь, либо его сановники. Раз вы живете в пределах округа Чжэнчжоу, стало быть, как и все мы, подвластны его правителю. Бу Цзи – преступник, им осужденный, и потому никто не смеет его укрывать! Нет, на ваше предложение мы согласиться не можем. Возьмите обратно ваше серебро и не думайте, что нас можно подкупить!
– Не горячитесь, не хотите – не надо, – сказал даос. – Серебро оставьте себе и давайте выпьем по чарке на прощание.
– Не стоит, – сказал Дун Чао. – Мы и так заставили вас потратиться.
– Я не только предлагаю вам вина, но и хочу показать свое искусство, – продолжал даос. – Пусть все, от правителя округа и до простого народа, полюбуются сегодня двумя лунами.
