А когда наступило утро и засияло светом и заблистало, Нур-ад-дин пробудился от сна и увидел, что девушка уже принесла воду. И они с девушкой умылись, и Нур-ад-дин совершил надлежащие молитвы своему господу, и затем девушка принесла ему то, что было под рукой из съестного и напитков, и Нур-ад-дин поел и попил. А после этого невольница сунула руку под подушку и вытащила зуннар, который она сделала ночью, и подала его Нур-ад-дину, и сказала: "О господин, возьми этот зуннар". - "Откуда этот зуннар? - спросил Нур-аддин. И девушка сказала: "О господин, это тот шёлк, который ты купил вчера за двадцать дирхемов. Поднимайся, иди на рынок персиян и отдай его посреднику, чтобы он покричал о нем, и не продавай его меньше, чем за двадцать динаров чистыми деньгами на руки". - "О владычица красавиц, - сказал Нур-ад-дин, - разве вещь в двадцать дирхемов, которая продаётся за двадцать динаров, делают в одну ночь?" - "О господин, - ответила девушка, - ты не знаешь цены этого эуннара. Но пойди на рынок и отдай его посреднику, и, когда посредник покричит о нем, его цена станет тебе ясной".
И тогда Нур-ад-дин взял у невольницы зуннар и пошёл с ним на рынок персиян. Он отдал зуннар посреднику и велел ему кричать о нем, а сам присел на скамью перед одной из лавок, и посредник скрылся на некоторое время, а потом пришёл к нему и сказал: "О господин, вставай, получи цену твоего зуннара. Она достигла двадцати динаров чистыми деньгами на руки". И Нур-ад-дин, услышав слова посредника, до крайности удивился, и затрясся от восторга, и поднялся, чтобы получить свои двадцать динаров, а сам и верил и не верил. Получив их, он тотчас же пошёл и купил на все деньги разноцветного шёлку, чтобы невольница сделала из него всего зуннары.
И затем он вернулся домой, и отдал девушке шёлк, и сказал ей: "Сделай из него всего зуннары и научи меня также, чтобы я работал вместе с тобой. Я никогда в жизни не видел ни одного ремесла лучше и больше по заработку, чем это ремесло. Клянусь Аллахом, оно лучше торговли в тысячу раз!" И девушка засмеялась его словам и сказала: "О господин мой Нур-ад-дин, пойди к твоему приятелю москательщику и займи у него тридцать дирхемов, а завтра отдай их из платы за зуннар вместе с пятьюдесятью дирхемами, которые ты занял у него раньше".
И Нур-ад-дин поднялся, и пришёл к своему приятелю москательщику, и сказал ему: "О дядюшка, одолжи мне тридцать дирхемов, а завтра, если захочет Аллах, я принесу тебе все восемьдесят дирхемов разом". И старик москательщик отвесил ему тридцать дирхемов, и Нур-аддин взял их, и пошёл на рынок, и купил на них мяса, хлеба, сухих и свежих плодов и цветов, как сделал накануне, и принёс все это девушке; а имя её было Мариамкушачница. И, взяв мясо, она в тот же час и минуту поднялась и приготовила роскошное кушанье и поставила его перед своим господином Нур-ад-дином, и потом она приготовила скатерть с вином и начала пить вместе с юношей. И она стала наливать и поить его, и Нур-аддин наливал и поил её. И когда вино заиграло в их уме, девушке понравилась прекрасная тонкость Нур-ад-дина и нежность его свойств, и она произнесла такое двустишие:
"Спросила стройного, как поднял чашу,
Что пахнет мускусом его дыханья:
"Из щёк ли выжали твоих ту влагу?"
Ответил: "Нет, вино из розы жмут ли?"
И девушка беседовала с Нур-ад-дином, и он беседовал с нею, и Мариам подавала ему кубок и чашу и требовала, чтобы он ей налил и напоил её тем, от чего приятно дыханье, а когда он касался её рукой, она не давалась из кокетства. И опьянение увеличило её красоту и прелесть, и Нур-ад-дин произнёс такие два стиха:
"Вот стройная - любит пить и милому говорит
В покоях веселья - он страшится наскучить ей.
"Не пустишь коль чашу вкруг и не напоишь меня,
Один будешь ночью спать". И в страхе он налил ей".
И они продолжали пить, пока Нур-ад-дина не одолело опьянение и он не заснул, и тогда Мариам в тот же час и минуту поднялась и начала работать над зуннаром, следуя своему обычаю, а окончив, она почистила зуннар и завернула его в бумагу и, сняв с себя одежду, проспала подле Нурад-дина до утра..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот семьдесят шестая ночь
Когда же настала восемьсот семьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Мариам-кушачница, окончив делать зуннар, почистила его и завернула в бумагу и, сняв с себя одежду, проспала подле Нур-ад-дина до утра, и было между ними из близости то, что было. А потом Нурад-дин поднялся и исполнил свои дела, и Мариам подала ему зуннар и сказала: "Снеси его на рынок и продай за двадцать динаров, как ты продал такой же вчера". И Нурад-дин взял зуннар, и отнёс его на рынок, и продал за двадцать динаров, а потом он пошёл к москательщику и отдал ему восемьдесят дирхемов, и поблагодарил его за милость, и пожелал ему блага. "О дитя моё, продал ты невольницу?" - спросил москательщик. И Нур-ад-дин воскликнул: "Ты призываешь на меня зло! Как могу я предать дух из моего тела?"
И он рассказал ему всю историю, с начала до конца, и сообщил ему обо всем, что с ним случилось, и старик москательщик обрадовался сильной радостью, больше которой нет, и воскликнул: "Клянусь Аллахом, о дитя моё, ты меня обрадовал, и если захочет Аллах, тебе всегда будет благо! Я хотел бы для тебя блага из любви к твоему отцу, и чтобы наша дружба с ним сохранилась!"
И затем Нур-ад-дин расстался со старым москательщиком, и в тот же час и минуту пошёл на рынок и, купив, как обычно, мясо, плоды и все необходимое, принёс это девушке.
И Нур-ад-дин с девушкой ели, пили, играли, веселились, и дружили, и развлекались за трапезой целый год. И каждую ночь девушка делала зуннар, а утром Нур-аддин продавал его за двадцать динаров и расходовал часть их на то, что ему было нужно, а остальное отдавал девушке, и та прятала деньги у себя до времени нужды.
А через год девушка сказала: "О господин мой Нурад-дин, когда ты завтра продашь зуннар, возьми мне на часть денег цветного шёлку шести цветов; мне пришло на ум сделать тебе платок, который ты положишь себе на плечо. Не радовались ещё такому платку ни сыновья купцов, ни сыновья царей". И тогда Нур-ад-дин пошёл на рынок, и продал зуннар, и купил цветного шёлку, как говорила ему невольница, и принёс его ей, и Мариамкушачница сидела и работала, вышивая платок, целую неделю (а каждую ночь, окончив зуннар, она работала немного над платком), и наконец окончила его. И она подала платок Нур-ад-дину, и тот положил его на плечо и стал ходить по рынку, и купцы, люди и вельможи города останавливались возле него рядами и смотрели на его красоту и на этот платок, так хорошо сделанный.
И случилось, что Нур-ад-дин спал в одну ночь из ночей и пробудился от сна и увидел, что его невольница плачет сильным плачем и произносит такие стихи:
"Близка уж разлука с милым, близко она!
Увы мне, придёт разлука скоро, увы!
Растерзано моё сердце, горестно мне
Прошедшие вспомнить ночи, радости их!
Завистники непременно взглянут на пас
Злым оком, и все достигнут цели своей.
Вреднее всего нам будет зависть других,
Доносчиков скверных очи, сплетников всех".
И Нур-ад-дин спросил её: "О госпожа моя Мариам, что ты плачешь?" И девушка сказала: "Я плачу от страданий разлуки - моё сердце почуяло её".
"О владычица красавиц, а кто разлучит нас, когда я теперь тебе милей всех людей и сильнее всех в тебя влюблён?" - спросил Нур-ад-дин. И девушка ответила: "У меня любви во много раз больше, чем у тебя, но доверие к ночам ввергает людей в печаль, и отличился поэт, сказавший:
Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
И зла не боялся ты, судьбой приносимого.
Ты в мире с ночами был и дал обмануть себя,
Но в ясную ночь порой случается смутное.
Узнай - в небесах светил так много, что счесть нельзя,
Но солнце и месяц лишь из них затмеваются.
А сколько растений есть зелёных и высохших,
Но камни кидаем мы лишь в те, что плоды несут.
Но видишь ли - в море труп плывёт на поверхности,
А в дальних глубинах дна таятся жемчужины?"
"О господин мой Нур-ад-дин, - сказала она потом, - если ты желаешь, чтобы не было разлуки, остерегайся человека из франков, кривого на правый глаз и хромого на левую ногу (это старик с пепельным лицом и густой бородой). Он-то и будет причиной нашей разлуки. Я видела, что он пришёл в наш город, и думаю, он явился только ища меня". - "О владычица красавиц, - сказал Нур-ад-дин, - если мой взгляд упадёт на него, я его убью и изувечу!" И Мариам воскликнула: "О господин мой, не убивай его, не говори с ним, не продавай ему и не покупай у него. Не вступай с ним в сделку, не сиди с ним, не ходи с ним, не беседуй с ним и не давай ему никогда ответа законного. Молю Аллаха, чтобы он избавил нас от его зла и коварства!"
