в моей душе нет сил для битвы. Если хотите меня убить, тогда гоните меня на войну”.
Выслушав такие речи раджи, все министры поднялись и ушли. Они сказали друг другу: “При жизни отца, будучи принцем, он слыл разумным и дельным. А теперь, когда отец умер, видно, что он трус. Как устоит его царство?
Пока он в подчиненьи был,
то слыл отважным воином;
Лишь став самостоятельным,
он свой характер выявил.
Пока был жив его отец,
принца считали храбрецом,
Когда же сам он принял власть,
то выяснилось, что он трус.
Трусость — это большой порок для мужчины. Верно сказано:
Даже укрывшись в глубокой пещере,
Даже имея огромное войско,
Даже за семь океанов уехав,
Трусость свою не оставит трусливый.
Из-за его трусости царство это погибнет. Что же нам делать? Вот о чем следует думать. Ибо:
Пороки частного лица
губят его лишь самого;
Страшней пороки царские:
в них — пагуба для подданных.
Здесь наши семьи и наши богатства. Если мы покинем своего владыку, то навлечем на себя стыд и позор; если же не покинем, то навлечем на себя погибель. Что делать — не знаем. Разрешить этот вопрос можно лишь долгим размышлением [96]. Поэтому пусть раджа заключает мир и пусть время идет своим чередом. Ведь сказано:
К чему бояться той беды,
которая в сей миг пришла?
Кто знает, в следующий миг
что может сотворить Творец?
Решив так, министры разошлись по домам.
А раджа Парибхадра из-за своей трусости все уступал и уступал свои владения нападавшим на него врагам и однажды, услышав грохот вражеских боевых барабанов, спросил у министров: “Что думают врачи: пагубен, ли грохот барабанов?” Министры сказали: “О раджа! Грохот барабанов не пагубен, пагубна твоя трусость!”
После этого, вновь услышав грохот вражеских барабанов, раджа Парибхадра обратился в бегство и убежал в далекие края.
Величья он не проявил,
не обнаружил мужества —
Царство, добытое отцом,
по трусости утрачено.
И еще:
Трус никого не защитит, богиня Шри
трусу не даст богатства;
Трус — легкая добыча для злодея, трус —
посмешище для женщин;
Сомнений сотнями трус вечно окружен
и тонет в море страхов;
Трус мужества лишен, хотя не наделен
и женскою природой.
На этом кончается рассказ о трусе.
Другим не даст и сам не съест,
мошну, как душу, бережет;
Скупого вспомнить — не к добру,
противен людям скупердяй.
Был некогда в Матхуре [97] вайшья по имени Гудхадхана [98]. Умелой торговлей стяжав немалое богатство, он стал крайне скупым. Однажды, когда наступало голодное время, он подумал: “В это голодное время дети, жена и прочие домочадцы проедят все мое богатство. Я умру от горя. Нет, так дело не пойдет. Сказано ведь:
Богатый всегда одинок,
лишь богатство ему родня,
Все другие будут роднёй,
лишь покуда он сам богат.
Поэтому мне следует позаботиться заранее и спрятать богатство в потайном месте”. Как решил — так и сделал.
Когда же наступило голодное время, он, видя, как умирали без пищи все члены его семьи, никому ничего не давал. При последнем издыхании они обращались к нему с мольбами, а он читал такую строфу:
Мое богатство — жизнь моя,
и тот, кто просит у меня,
Пусть сразу жизнь мою берет,
с богатством нераздельную.
И вот, дети, жена и прочие домочадцы все умерли от голода, а он, сохраняя в себе лишь остатки сил, подумал:
“Жене и детям я не дал
добро приобретенное —
Смогу ль теперь его прожить
я ради жизни собственной?”
И он не стал тратить деньги даже на спасение своей собственной жизни. Увидев его, много дней проголодавшего и крайне ослабевшего, некие сострадательные горожане сказали: “О скупец! Что ты будешь делать потом с этим богатством, ради которого теперь губишь свою жизнь? Впрочем, так оно и должно быть, ведь известно:
Тяжкие муки приносит стяжанье,
Траты несут еще горшее горе;
Дар и услада — вот радость богатства,
Счастье такое неведомо скряге.
И еще:
Если его не раздаривать щедро,
Если им радостно не наслаждаться,
То обернется богатство страданьем,
Мукою станет оно для владельца”.
Гудхадхана сказал: “О горожане! Что бы вы ни говорили, я скорее расстанусь с жизнью, чем с богатством”. Они сказали: “Тогда раджа или вор захватят твое богатство после твоей смерти”. Гудхадхана сказал: “Это у других, у дураков, богатство отнимают другие люди, а я умру, привязав мое богатство к собственной шее”.
Сказав так, он взял мошну с богатством и отправился умирать на берег Ганга [99]. Там он подошел к некоему лодочнику-рыбаку и сказал: “О братец-лодочник! От этой моей жизни так трудно избавиться. Очень хочу оставить ее, но никак не выходит. Охваченного печалью по умершей семье, утопи меня в Ганге! В награду я дам тебе золотую монету”. Лодочник сказал: “Ладно, давай монету”. Гудхадхана вынул золотые монеты, чтобы дать одну лодочнику, но, увидев их, сказал: “Братец-лодочник! Все эти золотые монеты подверглись очищению огнем и не могут быть переданы другому. Поэтому утопи меня ради приобретения священной заслуги” [100]. Лодочник, увидев золотые монеты, преисполнился алчностью и сказал: “Раз ты не даешь мне золотой монеты, я убью тебя ради священной заслуги”.
Бросив скупца в воду, лишив его жизни и забрав все золото, лодочник обрел желаемое и зажил в довольстве.
Стихи:
В душе родит оно печаль,
не доставляет счастья,
Обходит славу стороной,
пороки обнажает,
Добра и пользы не дает
и радости не дарит —
В руках у скареды таков
жалкий удел богатства.
На этом кончается рассказ о скупце.
