когда все может быть причиной всего и, следовательно, предполагает всеобщую взаимосвязь как основной принцип) без выделения преимущественных связей, то наука стремится среди всех возможных или мыслимых связей выделить основные, определяющие и поддающиеся проверке. Благодаря дифференцированному и иерархизированному пониманию категории причинности наука добилась принципиально новых результатов, представляющихся объективными [46].
В тот период, к которому относится образование больших ведийских собраний — самхит, литературным выражением религиозной сферы были гимны РВ, магической сферы — заговоры АВ. Следует, однако, принять во внимание, что гимны, как и любой текст вообще, тоже могли использоваться в магических целях. Такая возможность функционирования в качестве магического текста обусловлена чрезвычайно существенным для магического мировоззрения представлением о силе слова высказываемой истины. Иными словами, существовало убеждение, что если высказывание истинно, то желание сбудется [47]. Это вытекает из идеи о неслучайном характере связи между словом и обозначаемым им понятием, предметом или лицом. Слово, по понятиям ведийцев, отражает суть обозначаемого им предмета. Частным случаем этого общего представления является оценка связи между именем и его носителем. Имя — это суть человека [48], и «захватить» имя врага, т.е. узнать его имя, означает получить врага в свою власть. Поэтому свое имя следует скрывать — отсюда мотив узнавания тайных имен в заговорах АВ и называние этих тайных имен: ведь правильно назвать, произнести — значит сказать истину, иначе, приобрести магическую власть.
Включение гимнов в состав магического собрания означало, что они использовались в магических целях. Но далеко не всегда из текста самого гимна АВ можно понять, каково его магическое назначение; в таких случаях приходится прибегать к традиционному комментарию, фиксирующему эту связь. Так, например, без помощи комментария нельзя понять, что большой гимн Земле (XII, 1), носящий спекулятивный характер и отличающийся высокими поэтическими достоинствами, является заговором против землетрясения. Сюда же можно отнести и такой случай магического функционирования текста, когда, например, при приближении вражеского войска исполняют стихи из похоронного гимна, чтобы вызвать гибель врага. Бывают и несколько иные случаи, когда гимн АВ обладает формальными структурными признаками заговора, но эти признаки осознаются как существенные, только если известно из другого источника, что данный гимн — заговор. Иными словами, здесь предстает проблема текста, который можно читать во всяком случае в двух ключах.
Большую часть АВ составляют заговоры, в которых можно выделить определенные характерные структурные признаки. Каждый заговор обязательно содержит просьбы или пожелания, высказываемые заклинателем. В связи с этим содержание заговора можно описать как переход от исходного состояния к желаемому с помощью определенной магической процедуры [49]. Заклинатель просит о том, чтобы были дарованы долголетие, здоровье, процветание, успех, власть, победа, богатство, любовь женщины, семейное благополучие; он изгоняет болезни, колдовство, нечистую силу, дурные сны, поражает врагов, соперников, демонов, ликвидирует последствия совершенных грехов, ошибок при жертвоприношении, предотвращает действие неблагоприятных примет и предзнаменований. Описание желаемого состояния всегда присутствует, оно ясно хотя бы из содержания просьб.
Исходное состояние, наоборот, может быть выражено далеко не всегда. Бывают заговоры, в которых оно описано специально, например: «С неба сейчас, из высокого воздушного пространства на меня упала капля воды с соком» (VI, 124, 1). Такие описания чаще встречаются в различных искупительных заговорах, в которых объясняется, последствия чего именно надо предотвращать. Чаще же об исходном состоянии можно судить по некоторым косвенным данным. Или в заговоре употребляются местоимения 1-го лица «я», «мы», из чего следует, что есть субъект исходного состояния, а стало быть, и само состояние. Бывает, что описание исходного состояния имплицитно заключено в характере высказываемой просьбы. Например, если говорится: «Улетай прочь, кашель!» — это значит, что у некоего субъекта этот кашель есть, или если говорится: «Дай мне жену!» — это значит, что искомой жены у субъекта нет. Наконец, сам факт произнесения заговора подразумевает наличие произносящего субъекта, испытывающего определенное состояние.
Желаемое состояние удобно описывать на основании сравнения его с исходным состоянием. Можно выделить три типа этих соотношений. Первый тип сводится к тому, что желаемое состояние противоположно исходному. Здесь возможны два варианта: 1) желаемое состояние включает в себя наличие чего-то, что отсутствует в исходном (например, в заговорах на возвращение ушедших коров, на приобретение девицей жениха, на дождь и т.д.); 2) желаемое состояние включает в себя отсутствие чего-то, что есть в исходном (например, в заговорах на отсутствие страха, на изгнание болезней, демонов, колдовства и т.д.).
Второй тип сводится к тому, что желаемое состояние равно исходному (например, заговор на сохранение любви, царской власти и т.п.).
Третий тип состоит в том, что желаемое состояние содержит большую степень какого-либо качества по сравнению с исходным, т.е. разница здесь не в качестве, а в количестве (например, в заговорах на долголетие в сто осеней, на усиление царской власти и т.п.).
Далее следует уточнить понятие субъекта. Один субъект — тот, кто Произносит заговор, заклинатель — всегда присутствует в ситуации заговора. При этом он может быть или не быть субъектом исходного состояния. Иными словами, заговор может произноситься заклинателем или от своего имени, или от имени другого лица — заказчика. Иногда субъектом исходного состояния выступает третье лицо — враг. О себе заклинатель говорит «я». Если заказчик есть, то заклинатель может обращаться к нему во втором лице — «ты», «вы», может говорить о нем в третьем лице — «он», «этот человек», а иногда может говорить о себе и о нем вместе, употребляя в инклюзивном значении «мы». По отношению к врагу заклинатель употребляет местоимения «он» или «ты».
В качестве субъекта желаемого состояния также могут выступать разные лица. Субъект желаемого состояния может совпадать с субъектом исходного состояния, т.е. обозначать заклинателя или заказчика. В этом случае желаемое состояние первого типа всегда включает в себя наличие чего-то положительного или отсутствие чего-то отрицательного по сравнению с исходным состоянием; соответственно заговоры второго типа предполагают сохранение положительного качества, а заговоры третьего типа — его усиление.
Субъект желаемого состояния может, однако, не совпадать с субъектом исходного состояния. Это бывает, когда субъект желаемого состояния — враг, соперник заклинателя или заказчика. В этом случае желаемое состояние всегда включает наличие отрицательных качеств и отсутствие положительных по сравнению с исходным состоянием этого третьего субъекта (например, пусть данная девица не найдет себе мужа, пусть змея захлебнется своим ядом и другие заговоры-проклятия). Соотношение между двумя состояниями сохраняется, но заклинатель и заказчик не являются субъектами ни того ни другого состояния.
Существенным элементом ситуации заговора является магическая процедура, с помощью которой осуществляется переход от одного состояния к другому. Это тот элемент, который не
