История Ханьской империи рассказывает, что, когда во времена императора Гао-цзу против ханьского владычества восстал вэйский князь, Гао-цзу ни о чем другом не расспрашивал, как только об одном: кто у вэйского князя назначен главнокомандующим. Когда ему ответили, что назначен Бо Чжи, император сказал: "Ну, это еще желторотый младенец. Куда ему до моего Хань Синя! Можно быть спокойным". Затем спросил, кто начальник конницы. Когда ему сказали, что Пин Цзин, он только рассмеялся и заметил: "Он умен, но ему далеко до моего Гуань Ина". "А кто начальник пехоты?" - спросил далее Гао-цзу. Ему сказали: "Сан То". "Ну, ему не сравниться с моим Цао Цанем. Я могу быть совершенно спокойным!" - и более уже ни о чем не спрашивал.
В свете этого рассказа становятся особенно понятными следующие слова Сунь-цзы: "Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это".
Ясно, что знать, с кем имеешь дело, важно, чтобы определить свою тактику борьбы с противником. Поэтому, если это не становится известным каким-либо другим путем, шпионам поручается собрать сведения о личном составе в армии противника, причем очень характерно, что Сунь-цзы предлагает сообщать такие сведения не только о высших военачальниках, но и о низших, вплоть до простых командиров. "Когда хотят произвести нападение, совершенно необходимо узнать, кто находится на службе у противника, кто из них умен, кто искусен, кто нет, и тогда, взвесив их способности, сообразно с этим действовать против них", - говорит Ду My.
Однако знать противника нужно не только для того, чтобы определить, как действовать. Это нужно и для шпионской работы. Шпионы могут работать хорошо только тогда, когда знают, с кем они имеют дело. Эта мысль отражена в толковании Мэй Яо-чэня: "Если я поручу своим шпионам заранее узнать все это, мои шпионы смогут действовать".
После этих указаний Сунь-цзы переходит специально к вопросу об "обратных шпионах", которым он придает особое значение. Как было указано выше, такое название он прилагает к шпионам противника, которых завербовывают к себе на службу или же которыми пользуются помимо их воли. Сунь-цзы прежде всего требует, чтобы были приложены все усилия к тому, чтобы сделать из такого агента противника своего агента. "Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им".
Сунь-цзы указывает на два метода вербовки такого шпиона: подкуп и оказание особого внимания. Ван Чжэ дает более широкие указания: "Нужно со всей заботливостью поместить его, пустить в ход всякие ухищрения в своем красноречии, проявить к нему самую глубокую любовь и после этого насытить его богатыми дарами и пригрозить ему ужасным наказанием". Таким образом, Ван Чжэ считает, что наилучшим способом воздействия на такого шпиона является удовлетворение его корыстолюбия и одновременно запугивание его страхом смерти.
Что же может дать такой обратный шпион? "Через него ты будешь знать все", - объясняет Сунь-цзы. Что именно? На это отвечает Чжан Юй: "Через обратного шпиона ты будешь знать, кто из жителей его страны падок до денег, у кого из его чиновников какие недостатки". А к чему это может привести? Сунь-цзы говорит точно: "Таким путем ты сможешь приобрести себе и местных шпионов (которые вербуются, как объяснил Сунь-цзы выше, из местных жителей. - Н. К.) и внутренних шпионов (которые вербуются из числа его чиновников. - Н. К.)".
"Через него ты будешь знать все", - повторяет Сунь-цзы. Что именно? На это отвечает Чжан Юй: "Через обратного шпиона ты будешь знать, как обмануть противника". "Поэтому, - продолжает Сунь-цзы, - сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение".
"Через него ты будешь знать все", - в третий раз повторяет Сунь-цзы. Что именно? "Положение противника", - отвечает Чжан Юй. "Поэтому, - продолжает Сунь-цзы, - сможешь заставить своего шпиона жизни действовать, согласно твоим предположениям".
Таково значение обратного шпиона. Через него открываются самые надежные пути для организации шпионской сети по всем направлениям, а также для обеспечения самых верных условий для шпионской работы. "Узнают о противнике обязательно через обратного шпиона", - говорит Сунь-цзы. "Все четыре вида шпионов - и местные, и внутренние, и шпионы смерти, и шпионы жизни - все они узнают о противнике через обратных шпионов", - поясняет Ду My.
"Начало всей шпионской работы зависит от обратного шпиона", - говорит Мэй Яо-чэнь. "Поэтому, - заканчивает Сунь-цзы, - с обратным шпионом нужно обращаться особенно внимательно".
Несколько по-своему аргументирует важность обратного шпиона Сорай. Он пишет: "Гораздо лучше обращать на свою пользу шпионов, являющихся от противника, чем посылать своих шпионов к противнику. Людей с большим умом мало, а ординарных много. Поэтому наш шпион, попадая к противнику, может прельститься золотом и драгоценностями, красивыми женщинами; его волю можно сломить наказанием; страсти и боязнь смерти свойственны всем людям. Поэтому и часто случается, что такой шпион раскрывает истину и только приносит вред своим. Даже твердый и стойкий человек и тот, если у него не хватает ума, подвергаясь изо дня в день всевозможным допытываниям противника, в конце концов проговаривается. Поэтому Сунь-цзы и ставит обратных шпионов на первое место".
На этом заканчивается рассуждение Сунь-цзы об обратных шпионах. Возвращаясь к шпионажу вообще, он говорит: "Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь". Нaстолько важна эта область.
Об этой важности как нельзя лучше свидетельствуют яркие и общеизвестные исторические примеры, причем восходящие к глубокой древности, когда, но представлениям китайцев, жили и действовали основоположники китайской государственности и культуры.
"В древности, - говорит Сунь-цзы, - когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я".
Сунь-цзы не напрасно употребляет слово "древность". Действительно, даже для него упоминаемые события - дела очень древних времен. Образование древнего царства Инь, по традиционной хронологии, относится к 1766 г. до н.э, т. е. отстоит от времени Сунь-цзы нa много веков. Так же далеко от Сунь-цзы отстоит и время появления на месте Инь Чжоуского царства, относящееся к 1144 г. до н. э. Что же имеет в виду Сунь-цзы, упоминая об этих двух событиях?
Царство Инь сменило царство Ся. Согласно традиционной исторической версии, которая, по-видимому, должна была существовать и во времена Сунь-цзы, царство Ся пало потому, что жестокость его последнего правителя Цзе-вана подняла против него все население: и народ, и князей. В одном из княжеств - княжестве Шан - правил в то время Чэн Тан. Пользуясь славой мудрого и доброго правителя, он быстро стал главой восставших и, разбив Цзе-вана, вступил на престол. Сначала его царство называлось по имени его родового княжества - Шан, но впоследствии, при его внуке, в связи с перенесением столицы в г. Инь, название столицы стало и названием нового царства, с которым оно вошло в историю.
Чрезвычайно интересно сравнить, как рисуют участие И Чжи в этом перевороте два древних автора - Мэн-цзы и Сунь-цзы.
Согласно Мэн-цзы, И Чжи (И Инь) находился на службе у Цзе-вана и был высокодобродетельным (конечно, в конфуцианском смысле) человеком. Эти свойства настолько прославили его, что Чэн Тан, еще будучи шанским князем, вызвал его к себе и сделал своим наставником и руководителем. Скорбя о злодеяниях Цзе-вана, Чэн Тан, также бывший образцом добродетели, пытался воздействовать на своего государя мирными средствами: он предложил Цзе-вану взять себе в министры самого подходящего человека - И Чжи. Цзе-ван не внял ею совету. Тогда Чэн Тан повторил свой совет более настойчиво, но Цзе-ван снова отверг его. Так пять раз повторял свой совет Чэн Тан, и все пять раз Цзе-ван отвергал его. Только тогда Чэн Тан увидел, что все средства образумить своего повелителя уговорами исчерпаны и решил поднять оружие.
Таким образом, для Мэн-цзы И Чжи - образец добродетельного слуги, не оцененного своим государем. Совсем иначе представлено дело у Сунь-цзы. Ни о добродетелях Чэн Тана, ни даже о нем самом он не упоминает; он говорит только о свержении династии и водворении на ее месте другой. Случилось же это потому, что "в царстве Ся был И Чжи". Кто такой был И Чжи? Человек, находившийся на службе у Цзе-вана. Глава, в которой Сунь-цзы приводит этот пример, называется "Использование шпионов". Все время речь идет о шпионах, о том, чего можно добиться с помощью шпионов. Спрашивается, кем был И Чжи для Сунь-цзы? Сорай принужден признать факты: "Когда Тан-ван, поднявшийся из среды прочих князей, стал государем, И Чжи, почитаемый им как наставник, находился в столице Цзе-вана и во всех подробностях знал положение противника. Поэтому Тан-ван так быстро добился успеха" (Сорай, цит. соч., с. 349). Вопрос, следовательно, только в одном: назвать ли И Чжи "местным шпионом" или "внутренним", по терминологии Сунь-цзы.
