об экзаменах и снова пришел в столицу. Он не знает, жив ли сейчас тот новобрачный и что с ним теперь. Вообще-то тот двенадцати-тринадцатилетний молодожен был отроком с твердым характером и собой пригож.
Начальник Военного ведомства онемел от радости и, будто объевшись меда, не мог сказать ни «хорошо», ни «плохо», ни «сладко», ни «горько»! Но как только Ли кончил рассказывать, он одним духом выпалил:
— Вот эта история очень интересна! Да ведь тем молодоженом-то был я!
Он вдруг стремительно подскочил к лучнику Ли, и они нечаянно так стукнулись лбами, что раздался треск! При этом начальник Военного ведомства отлетел на ту часть пола, что возле очага, а лучник Ли покатился на другой конец! Услышав из своей комнаты шум, с криком прибежали слуги. Они открыли дверь главной приемной, и перед ними предстало это странное зрелище. А в это время в соседней комнате Военного ведомства сидел двоюродный брат начальника, поскольку всем велено было удалиться. И он тоже услышал треск, раздавшийся в большой комнате.
— Ой-ой! — закричал он, быстро вошел и видит: двое, упав навзничь, откатились в разные стороны! Очень удивившись и испугавшись, он поспешно позвал слугу и приказал ему:
— Беги к лекарю и скажи так: «На какое-то время начальник прогнал всех из приемной, потом раздался треск, голоса затихли, и теперь он лежит на полу. Его не тошнило и поноса не было. Может, это судороги при остром заболевании? Пусть живо приготовит лекарство и приходит!»
А начальник Военного ведомства уж пришел в себя и первым поднялся на ноги. Лучник Ли лежал неподвижно. Слишком уж сильно они стукнулись, и ему было очень больно. С трудом поднявшись, он сел и проговорил:
— Вы же изволили обещать, что выставите большой стол с закусками и зачтете экзамен тому, кто расскажет хорошую историю. А сами ничего не дали, да еще деретесь. Поистине, дела мира непостижимы! Разве думал я, что так получится?
А начальник военного ведомства рассмеялся и воскликнул:
— Ну, ну! Я ведь не буду еще раз слушать твою историю, и тебе больше не придется сдавать экзамен!
Он ввел лучника Ли в гостевую комнату и только теперь спросил, откуда он происходит и о его роде. А когда Ли сказал ему, что происходит из шестнадцатой боковой ветви рода Ли по мужской линии, начальник Военного ведомства вдруг встал и почтительно ему поклонился! Ли тоже быстро вскочил, поклонился ему в ответ и воскликнул:
— Ваше превосходительство! Вы ведь высокий придворный сановник. А я, хоть и принадлежу к тому же роду, что и вы, однако я всего лишь потомок захудалых провинциальных военных и совсем не стою того, чтобы вы так почтительно со мной обходились!
А начальник Военного ведомства рассказал лучнику Ли о том, что после той ночи, когда он спас ему жизнь, родители просватали ему невесту в другом доме и женили второй раз. Рассказал, что вся семья много лет разыскивала его, чтобы вознаградить за благодеяние. А когда, наконец, об этом деле доложили государю, он повелел устроить в нынешнем году экзамен, на котором студенты должны были бы рассказать какую-нибудь интересную историю из своей жизни. И, если таким путем удастся найти человека, спасшего от смерти будущего начальника Военного ведомства, то доложить об этом ему, государю.
Рассказав все это, начальник Военного ведомства угостил лучника Ли обещанным ужином. Затем вместе они вошли во внутренние покои, и он почтительно поклонился его родителям и был представлен всей семье.
Начальник Военного ведомства и лучник Ли полюбили друг друга, как родные братья. И все люди вокруг говорили, что они — достойные люди.
А через три дня государю доложили о том, что отыскался лучник Ли. Государь повелел ему явиться во дворец, оглядел его и велел подробно рассказать о том, как он спас от смерти начальника Военного ведомства Ли.
— Да по нашим-то временам ты же настоящий герой! — воскликнул государь, выслушав лучника, и соизволил повелеть после экзамена снова явиться во дворец.
А когда лучник Ли пришел в Военное ведомство, оказалось, что он уже занесен в Список сдавших экзамен! Военное ведомство возместило ему все расходы на экзамен, одежду и все прочие вещи, а после того, как с ним побеседовал начальник дворцовой охраны, вскоре он получил должность у себя на родине: его назначили канчжинским командующим сухопутными войсками!
Он горячо поблагодарил государя за милость, попрощался с начальником Военного ведомства и всей его семьей и отбыл из столицы домой.
И вот, возвращаясь из столицы, на дороге он встретил носилки с какой-то женщиной.
— Опустите носилки перед его светлостью! — велела она носильщикам и, почтительно передавая ему прошение, сообщила:
— Хозяин недостойной женщины проживал в уезде Канчжин. Потому я и подала прошение в своем уезде, когда у меня случилось горе. Однако в управе сказали, что ничем помочь не могут и выгнали за ворота. Я очень рассердилась и ушла. А вскоре услышала разговоры о том, что господин правитель нашего уезда смещен, вы назначены на его место и изволите следовать к нам. Поскольку мы уже считаем вас своим правителем, я и подаю вам почтительно это прошение. Умоляю, прочтите его и помогите мне! — и она пала перед ним ниц.
Ли принял прошение и прочел. Там было сказано вот что: «У лучника Ли, проживавшего в деревне на севере уезда Канчжин, был друг, который уговорил его пойти в Сеул и попробовать выдержать экзамен. Но вот прошло уже семь-восемь лун, а от лучника нет никаких вестей. Его жене и детям совсем нечего есть, и они вот-вот умрут от голода. А друг его тоже, говорят, куда-то ушел и пропал. Нельзя, конечно, знать наверное, но у меня появилось такое подозрение: не ввязался ли лучник под предлогом экзаменов в какое-нибудь дурное дело и не сложил ли свою голову? Разве могу я не тревожиться, если он до сих пор не возвратился домой и не подает о себе никаких вестей? А тут еще и друг его куда-то запропастился. От этого я тревожусь еще больше. Поэтому, припадая к вашим стопам, горячо молю войти в мое положение и расследовать это дело!»
— Да я-то ведь назначен не начальником канчжинского уезда, а канчжинским начальником сухопутных войск! — засмеявшись, сказал он. — Тебе неверно сказали, что я назначен начальником уезда, а ты и подала мне прошение. Но теперь-то видишь, что я военный начальник, так чего же притворяться, что не знаешь этого? Впрочем, нехорошо говорить посреди дороги. До ближайшего постоялого двора ты будешь сопровождать меня. Там выберу для
