две группы 24 племени огузов и тюрков, которые считались происходившими от огузов (уйгуры, кыпчаки и др.), объединил по генеалогическому признаку две группы монгольских племен: дерлекин («монголы вообще») и нирун (князья которых происходили от Алан-Гоа, мифической прародительницы Чингизидов) [105]; кроме того, ряд кочевых племен, которые, как говорит Рашид-ад-дин, раньше не причислялись к монголам, но уже именовались ими во времена автора, он объединил в две группы: племена, имевшие раньше отдельное политическое бытие и независимых предводителей (джалаиры, татары, ойраты и др.), и племена, сами стоявшие в свое время во главе государственных объединений и племенных союзов [106]; вожди племен последней группы были могущественными государями (кераиты, найманы, карлуки и др.). Относительно двух последних групп племен Рашид-ад-дин замечает, что они «по внешнему облику и языку» были близки к монголам [107], — замечание очень ценное для исследователей проблемы этногенеза тюркских и монгольских народностей. Столь же ценно замечание Рашид-ад-дина о языке ойратов: «их язык монгольский, [но] имеет небольшую разницу от языка других монгольских племен» (приводятся примеры).
Труд Рашид-ад-дина не разъясняет сложных, доныне не решенных исследователями вопросов о происхождении имени монголов и о том, в каком отношении находились друг к другу татары и монголы [108], а также о том, какие из племен, кочевавших в Монголии в начале XIII в., были монголоязычными и какие тюркоязычными [109]. Но обширные сведения Рашид-ад-дина, в сопоставлении с данными китайских и других источников, дают материал для решения этих вопросов. Нечеткая и путаная терминология у Рашид-ад-дина и у некоторых других авторов того времени используется зарубежными лжеучеными-расистами для построения великодержавных пантюркистских «концепций». Действительно научный анализ сообщений Рашид-ад-дина приводит к обратным выводам. Можно утверждать, с большой долей вероятности, относительно ряда племен — татар, кераитов, найманов, джалаиров, сулдузов, барласов, меркитов, ойратов, — что в XIII в. они были монголоязычны, а не тюркоязычны. Исключительно важны сведения Рашид-ад-дина об общественном строе монгольских племен, их быте (описание юрты, одежды, пищи, ряда обычаев), их верованиях, о политической истории отдельных племен. Сообщения Рашид-ад-дина не оставляют места для идеализации родового быта кочевников, которой столь охотно предаются, например, некоторые турецкие буржуазные «историки» — пантюркисты. На основе сообщений Рашид-ад-дина становится ясным, что, как правильно отмечает Б.Я. Владимирцов [110], родоплеменное монгольское общество XI — начала XIII в. было уже очень далеко от состояния примитивного родового быта, что и племена, и роды дробились и расходились.
Рашид-ад-дин сообщает также о ветвях монгольских племен, поселившихся в улусе Хулагуидов (ойрат, сулдуз, баяут, джалаир, кераит, бекрит и др.) вместе с их эмирами. Эти данные позволяют исследователю сделать вывод о значительном числе монголов, поселившихся в Иране и сопредельных странах, о чем, впрочем, упоминают и другие авторы [111]. Как известно, большой массив монгольского населения {хезарейцы), отчасти сохранявшего свой язык еще в XIX в., сложился на территории Афганистана [112]; еще другой массив монголоязычного населения сохранялся в Кайтаге (в западном Дагестане) еще в XVII в. [113] Следует поэтому ограничить утверждение В.В. Бартольда, высказываемое им неоднократно [114], что «монгольское завоевание не было связано, как вторжение германцев в римские области, с переселением народов» [115]. В.В. Бартольд основывался на показании Рашид-ад-дина о том, что из общего числа 129 000 монгольских воинов 101 000 Чингиз-хан оставил в наследство своему младшему сыну Тулуй-хану (в коренной Монголии), а старшие сыновья Джучи и Чагатай, ханы западных улусов, получили всего по 4000 воинов [116]. Но при этом не было принято во внимание сообщение Рашид-ад-дина, что позднее, в 50-х годах XIII в., по приказу великого хана Менгу-каана, все улусные ханы и их вассалы должны были выделить из своих ополчений от каждых 10 человек по 2 человека (без сомнения, как обычно у монголов, с семьями) для похода Хулагу-хана в Иран и «передать их в инджу Хулагу-хана, чтобы они отправились вместе с ним и служили бы здесь» [117], большая часть этих монгольских ополчений осталась в Иране и сопредельных областях, как видно из последующих сообщений Рашид-ад-дина об отдельных племенах.
Для истории образования державы Чингиз-хана и сложения монгольской народности [118] «Джами‘ ат-таварих», благодаря упомянутым уже источникам его («Алтан дептер» и устные сообщения знатоков монгольской старины и истории Китая), является основным источником, несравненно более ценным, нежели «Сокровенное сказание». Приведем мнение переводчика и комментатора последнего — Палладия Кафарова: «Нет сомнения, что летописи Рашид-эд-дина, переводимые на русский язык нашим известным ориенталистом Березиным, завершат и далеко оставят за собою все прежние повествования и истории. Думаю, что настоящее Монгольское сказание («Сокровенное сказание») не будет бесполезно для уразумения некоторых подробностей рассказа персидского историка и во всяком случае будет заимствовать от него много света и достоверность. Других источников для сличения, заслуживающих внимания, я не нахожу» [119]. Труд Рашид-ад-дина позволяет разоблачить тенденциозность «Сокровенного сказания», в котором идеализируются кровавые деяния Чингиз-хана и прославляются его грабительские походы.
«Джами‘ ат-таварих» является очень ценным источником и для истории правления преемников Чингиз-хана — великих ханов Угэдэй-каана, Гуйюк-каана, Менгу-каана, Хубилай-каана и Тимур-каана, улусных ханов Джучи, Чагатая, Тулуя и их преемников. Тогда как исторический труд Джувейни доведен только до 1257 г. н.э., труд Рашид-ад-дина содержит очень подробные описания правлений Менгу-каана и Хубилай-каана. Рашид-ад-дин приводит в части, относящейся к преемникам Чингиз-хана, содержание некоторых официальных документов, как, например, указа Менгу-каана об облегчении налогового бремени подданных, особенно крестьян (дехакин), и о размерах податей [120]. Значительный интерес представляют также сообщения Рашид-ад-дина о строительной деятельности Хубилай-каана, о порядке управления, государственных чинах и учреждениях в улусе великого хана (Юаньской империи) [121]. В раздел «Джами‘ ат-таварих», посвященный преемникам Чингиз-хана, вкраплены также экскурсы о современных им правителях некоторых государств Ближнего и Среднего Востока. В этой же части «Джами‘ ат-таварих» содержатся подробнейшие сведения о генеалогии разных ветвей Чингизидов и о местностях их юртов.
Что касается тех разделов «Джами‘ ат-таварих», которые посвящены истории немусульманских народов — «франков» и других, то эти разделы, конечно, не могут иметь значение самостоятельного источника для исследователей наших дней, располагающих большим количеством первоисточников по истории названных стран. Однако и эти разделы представляют интерес для нас постольку, поскольку из них мы узнаем, какие сведения, например, по истории стран Западной Европы могли быть известны окружению Рашид-ад-дина через посредство западноевропейских выходцев. Следует отметить, что в основном сведения «Джами‘ ат-таварих», относящиеся к истории западноевропейских стран и Византии, особенно XII-XIII вв., отличаются достаточной точностью.
История завоевания монголами Средней Азии и Ирана изложена преимущественно на основании Джувейни, Ибн-ал-Асира и других
