В это время от командира передового отряда Сунь Фу прибыл гонец и сообщил, что преступница-колдунья Ху Юнъэр поражена громом небесным…
Итак, покончив с главными колдунами, Вэнь Яньбо успокоился и издал воззвание к народу, в котором освобождал от наказания всех жителей Бэйчжоу, которые под страхом смерти служили колдунам. Освобождались также все красивые женщины, которых Ван Цзэ и Хромой собрали в своих дворцах: замужние могли вернуться к своим мужьям, незамужние – к родителям.
Город ликовал…
Для старших военачальников и приближенных Вэнь Яньбо устроил пир в городе, младшие военачальники и рядовые воины получили награды и угощение в своих лагерях. Кроме того, он отправил ко двору доклад, в котором перечислял заслуги и упущения каждого военачальника, а также просил высочайшего указания насчет пленных колдунов – отправлять ли их в столицу или же распорядиться на месте по усмотрению.
В книге заслуг подвиг Чжугэ Суйчжи значился первым.
– К чему записывать заслуги человеку, ушедшему от мира?! – возражал Чжугэ Суйчжи. – Не лучше ли распределить их между младшими военачальниками и наиболее отличившимися воинами? Мне же пусть отдадут моего коня, чтобы я мог возвратиться к братии в храм Сладкого источника и до конца исполнить свой обет. Больше мне ничего не надо.
Вэнь Яньбо уговаривал его остаться, но он отказался, забрал своих служек, простился с военачальниками и покинул город. Вэнь Яньбо тайком послал людей следом, чтобы разузнать о его местопребывании…
А тем временем старый хэшан Чжугэ Суйчжи возвращался в храм Сладкого источника, из которого он пятнадцать лет тому назад ушел, чтобы странствовать по Поднебесной. Увидев хэшана, ученики и послушники высыпали ему навстречу, решив, что он возвращается с войны, и стали расспрашивать о делах Вэнь Яньбо. Старик заявил, что ничего не знает. Монахи были в растерянности. В это время появились трое служек, которые вели на поводу коня. На коне восседал человек, ничем не отличавшийся от Чжугэ Суйчжи, который в это время находился в храме. Монахи были поражены:
– Незачем нам спорить зря. Попросим того хэшана выйти из храма, и пусть они сами решают, кто из них настоящий Чжугэ Суйчжи.
Между тем приезжий хэшан спешился и вошел в зал Будды. Находившийся там в это время другой хэшан при виде его вскочил и замахал руками:
– Что за нечистая сила приняла мой облик?!
Он в ярости хотел броситься на пришедшего, но тот, едва услышав слова «мой облик», поспешно поклонился:
– Почтенный бодисатва, не сердитесь, я сейчас вам все объясню…
Он взял кисть и на столике для сутр начертал гату[200]:
«Ложна природа твоя!» –
в том истины нет ни на грош,
«Истина скрыта во мне!» –
тоже не правда, а ложь.
Этим спорам давно
пора положить конец,
Истина в мире одна:
есть у нас мать и отец.
Понял сегодня я
этот простой секрет,
Жаль, что потрачены зря
долгие десять лет.
И затем добавил четверостишие:
Над городом Бэйчжоу
гремят раскаты грома.
В пещере через голову
я сделал кувырок.
Все способы исчерпаны –
иду к родному дому,
Позор терпеть не стану –
я дал себе зарок.
Затем, отбросив кисть, он сел, поджал под себя ноги и преставился. Когда монахи приблизились к нему, он уже принял свой первоначальный облик. По густым бровям, широкому рту и квадратному подбородку в нем опознали хэшана Яйцо, и всем стало ясно, что он был святым монахом…
Между тем люди, посланные Вэнь Яньбо, разведали, куда уехал монах, узнали о происшедшем в храме и обо всем доложили.
Пораженный Вэнь Яньбо решил сам отправиться в храм Сладкого источника.
Когда он подъезжал к храму в сопровождении Цао Вэя, Ван Синя и отряда телохранителей, монахи как раз совещались, как устроить похороны умершего.
– Командующий Вэнь прибыл!.. – вдруг услышали они.
Поднялся переполох. Монахи толпой бросились навстречу полководцу. Даже старый хэшан Чжугэ Суйчжи вышел вместе со всеми и опустился на колени.
Вэнь Яньбо, все еще пребывавший в сомнении, сам поднял его и сказал:
– Мой наставник, к чему эти церемонии?
– Это наш настоящий настоятель, – доложили ему монахи, – а помогал вам хэшан Яйцо, который принял его облик. Сейчас он скончался, принял свой первоначальный облик и лежит в зале Будды.
Только теперь Вэнь Яньбо все понял. Он прошел в зал, поглядел на умершего, на его холодные и строгие черты, и тихо сказал Цао Вэю:
– Некогда Бао Чжэн предупреждал меня, что этот монах опасен, и советовал всячески его остерегаться. А нынче вышло, что именно он помог мне добиться успеха! Теперь я понимаю, что это не простой человек!
Тем временем монахи поднесли Вэнь Яньбо гату, написанную покойным. Читая ее, Вэнь Яньбо лишь вздыхал. Вместе с военачальниками он воскурил благовония святому и поручил лучшим мастерам соорудить гробницу, на строительство которой распорядился отпустить тысячу лянов из войсковой казны.
После этого Вэнь Яньбо отправил ко двору дополнительный доклад о чудесных деяниях Небесной девы Сюаньнюй и святого хэшана Яйцо…
Получив оба доклада Вэнь Яньбо, глава Тайного государственного совета представил их на высочайшее рассмотрение. Жэнь-цзун прочел их и, обрадованный, незамедлительно отправил высочайший указ в Бэйчжоу:
«Повелеваю:
Колдуна и мятежника Ван Цзэ изрубить в куски на базарной площади в Бэйчжоу. Его сообщников – Жэнь Цяня, У Вана, Ван Цзюня и Жэнь Цяня – обезглавить, а Ху Юнъэр – хоть ее уже и постигла небесная кара – отрубить голову. Отрубленные головы доставить в столицу, после чего возить по всем округам и уездам на показ людям. Труп лиса-оборотня Цзо Хромого сжечь, а пепел развеять по ветру.
Тем жителям Бэйчжоу, кто подвергся насилию со стороны Ван Цзэ, выдать провиант из войсковых запасов в соответствии с числом едоков в семье. Незаконно возведенный Ван Цзэ дворец перестроить в храм Небесной девы Сюаньнюй и назвать его «Храм святой спасительницы». Прочие казенные строения отстроить заново.
Хэшану Яйцо, отвергшему зло, вернувшемуся на путь истины и оказавшему нам помощь в усмирении колдунов, жалуем посмертно титул Хранителя государства.
Ма Суя и Жу Гана, честность и преданность коих достойны похвалы, наградить особо. В честь героической женщины Чжао Уся повелеваем воздвигнуть памятную плиту.
Поскольку в Бэйчжоу уже долгое время нет законного правителя, повелеваем Вэнь Яньбо назначить на эту должность способного чиновника из подчиненных по своему усмотрению.
На чиновников, по принуждению служивших мятежникам, а затем вернувшихся на истинный путь, наложить взыскания, соответствующие тяжести их проступков.
Всех военачальников, старших и младших, отличившихся при подавлении мятежа, наградить или повысить по возвращении в столицу».
Вэнь Яньбо почтительно принял указ и незамедлительно приступил к его исполнению.
На следующее утро на всех колдунов повесили дощечки, на которых были записаны их преступления, вывели из клеток и стали поочередно подводить к Вэнь Яньбо. На каждой дощечке Вэнь Яньбо писал приговор – «изрубить», «обезглавить». Затем осужденных посадили на деревянных ослов и потащили на базарную площадь. У Ван Цзэ, Жэнь Цяня и У Вана по щекам катились слезы, они лишь переглядывались, но не произносили ни слова.
Толпы бэйчжоуских жителей собрались на площади, чтобы поглядеть на казнь. Одни осыпали мятежников проклятиями, другие, глядя на них, сочувственно вздыхали.
В полдень осужденных доставили к месту казни. Первым на помост возвели Ван Цзэ, затем остальных, зачитали приговор, и палач свершил свое дело…
Вот так, провластвовав пять лет, бесславно окончил свою жизнь Ван Цзэ. Если помните, он был в семье пятым ребенком, и в детстве его называли Пятым счастливцем. Но увы! Число «пять» оказалось для него роковым!
Едва свершилась казнь, как из толпы вышел какой-то человек и, ведя под руку старую женщину, приблизился к судейскому столу. Опустившись на колени, он положил на стол слиток серебра. При этом он и старуха разразились рыданиями.
Когда их спросили, кто они, оказалось, что это Гуань И, муж героини Чжао Уся, со своей старой матерью.
Почтенный читатель уже знает, что некогда Ван Цзэ пытался насильно взять Чжао Уся себе в жены, но она не покорилась и покончила с собой. Узнав об этом, ее свекровь вместе с сыном бежали в столицу, теперь же, когда Ван Цзэ схватили, они возвратились на родину. Что же касается серебра, то это был «свадебный подарок» Ван Цзэ, на который славная женщина завещала мужу после казни ее губителя купить кусок его плоти и принести ей в жертву на могиле.
