переплет со столбов, не требуется чрезвычайной силы.
…жил в годы «Правой доблести». – Китайцы издавна привыкли не называть своих государей по именам, которые строго воспрещалось писать и произносить, только титуловать их годы правления. Так, государь, о котором здесь речь, годы своего царствования от 1506 до 1521 г. называл, в силу тех или иных откровений, ему внушенных или же им самим воспринятых, «Правою доблестью», и это было официальное название. Однако обращаться к государю с этими словами было также невозможно.
Ланьжо (санскр. «аранья») – место созерцания, храм.
…с «зеркалом и подставкой». – Намек на исторический анекдот о некоем Вэнь Цяо, который, овдовев, стал ухаживать за племянницей. Тетка поручила ему найти дочери жениха, но он сам, лелея эту мысль, представил себя в качестве жениха и подарил при этом невесте зеркало с яшмовой подставкой. В Китае любят иносказания и придают им огромное значение. Благодаря необыкновенной звуковой эластичности китайского языка эти иносказания быстро превращаются в ребус. В данном случае слово «зеркало» (цзин) есть ребус слова «покой» (цзин), а слово «подставка» (ань) есть то же для слова «мир» (ань). Поставив эти вещи в доме брачующихся, думают этим сказать: «Аньцзин!», то есть «Мир вам и покой!».
…написал следующие стихи… – По пяти слов в каждом. Прежде чем их читать, нужно знать, что их содержание тесно связано со следующим чудесным рассказом из мира бессмертных. Некто Пэй Хан, встретясь с красавицей Юнь-цяо (Завиток Туч), получил от нее такие стихи: «Раз выпьешь бесценного напитка – сотни чувств рождаются, / Истолчешь в порошок Первоиней – увидишь Юнь-ин. / Синий мост – это ведь гнездо святых духолюдей! / Зачем карабкаться по утесам в Яшмовую столицу?»
Если Юнь-ин… – то есть ваша дочь, которую я сравниваю с феей фантастического, всем нам известного рассказа.
Ей Первоиней сам тем пестом и столку. – Как и в европейской средневековой алхимии, китайцы называли продукты своей феерической индустрии самыми прихотливыми именами, смотря на них как на волшебные индивидуальности. Таким образом, студент этими стихами хочет посвататься к дочери старухи – Синь, как и в самом волшебном рассказе.
…слабого потомства… – вежливо-самоуничижительное выражение о своих дочерях.
Госпожа области… – Женам и особенно матерям китайских сановников издавна присваивались жалуемые каждый раз государем почетные титулы, которые восходили и нисходили не менее сложной иерархией, нежели мужские чины. Данный титул очень высок, вроде фрейлины. Переводить, за неимением равнозначных русских терминов, остается лишь дословно.
…опору и надежду… – то есть отца.
…желать долгой жизни. – То есть поздравлять с днем рождения.
…«лепестки лотоса»… – башмачки.
…«уединенная и скромная»… – В «Шицзине» (I, III, 17), где восхваляется достойная подруга лучшего человека.
…рукава были почтительно опущены книзу. – Из церемонной почтительности.
…был сейчас с мертвыми духами. – Может быть, теперь, после столь многократных появлений в рассказах Пу Сун-лина этих духов, называвшихся в предыдущих переводах «бесами», будет уместно хотя бы отчасти выяснить точку зрения на них китайской древней теории и народной религии, последнюю доселе хранящей. Гуй – это дух мертвеца, блуждающий по земле в невидимых формах, а иногда и во всяком зримом виде. Это дух низшего разбора и потому злой, освобожденный от ответственности, делающий все, что угодно. Переводчик называет пока гуя «мертвым духом», с тем чтобы возвратиться к этому вопросу при переводе следующего сборника рассказов пу Сун-лина.
…сесть в ее зеленую комнату. – Древний брачный обычай велит молодой на все время брачного пира сидеть в зеленой палатке и принимать поздравления, не выходя из нее.
…всех пяти столиц… – Число «пять», излюбленное китайцами для очень многих сочетаний (по числу стран света, к которым китайцы причисляют и то место, от которого все отсчитывается, то есть центр), прилагается и к формуле столиц, которая в разные времена менялась. Так как на том свете дела, в общем (по поверью народа), те же, что и на этом, то и столицы те же, и начальство должно быть то же и в том же количестве.
Вот отчего он так редко возвращается к себе в могилу. – Вот отчего, значит, тебя принимала и устраивала его жена – тоже, конечно, покойница и «мертвый дух».
…о «выправительнице прихрамыванья». – То есть о свахе. В погоне за наиболее оригинальным образом и выражением, как мы уже неоднократно видели, пу Сун-лин не останавливается ни перед чем. В данном случае он намекает китайцу высшей (не шаблонно обычной) начитанности на одно место из древнего (IV в. до н. э.) поэта Цюй Юаня, который, в свою очередь, образ свахи заимствует из древних мифов. Перевод, таким образом, является только приблизительным, ибо архаичные слова могут в конце концов оказаться даже некитайскими.
…парчу с узорами раковин. – Особо ценная материя, воспетая еще в древних жертвенных одах.
…сын сановника «Серебряной Террасы»… – то есть высшего чиновника, заведующего всем делопроизводством по поступающим из губерний докладам областных начальств. «Серебряная Терраса» было названием дворца, потом ворот внутри дворца и, наконец, как то принято в изысканном литературном китайском слоге, высшей чиновничьей инстанции, пребывающей в пределах дворца-города.
…товарищ по кисти и тушечнице… – то есть по школе.
…«загнул визитный бланк»… – Как и у нас, китайцы пишут приглашения на званый обед очень часто на своих визитных картах; только вместо карточек у них листы красной бумаги с проставленными черной краской именем и фамилией. Их, собственно, не загибают, как у нас, а складывают в виде коленопреклоненного человека.
…сделала в стене отверстие… – Это совсем нетрудно, если принять во внимание, что стены состоят из резного деревянного переплета, затянутого бумагой.
У этого человека обезьяньи
