Так дорога ты, дева, мне, что впору
уподобить любовь
обокравшему мое сердце вору».
67.
«Шионатуландер!
Я признаюсь невольно:
ты уходишь с глаз моих,
и моей радости больно.
На тебя бы вечно глаза мои глядели,
а без тебя в печали
тянутся мои недели».
68.
«Сладчайшая дева,
тебе уже известно,
как любовь мучит
меня и тебя совместно,
как любовь превращает радости в печали;
отдай должное любви,
иначе оба мы пропали».
69.
Она сказала: «Как бы
любовь ни угрожала,
неужто сердце ни одно
до сих пор любви не избежало?
Откуда же такая у любви защита
от мести, если радость
ею столько раз была разбита?»
70.
«Молодой и старый
любви подчинится;
никакой искусник
с ней в этом не сравнится.
Если же сплотимся мы с тобою,
коварству противостоим,
к смертельному готовы бою».
71.
«Горе! Я иначе
помочь бы тебе хотела,
не жертвуя свободой
моего нетронутого тела;
со мной тебя юность еще не венчала.
Знай: под сенью щита
должен ты заслужить меня сначала».
72.
«Госпожа! Мои силы
пока еще слабы,
и тебя завоевать
одна ты мне помогла бы;
когда под силу будет мне вооруженье,
удостоится тебя
мое сладостно-горькое служенье».
73.
Так было положено
начало их беседам,
их словам в то время,
когда двинулся к победам
Помпей во главе войска в сторону Бальдага;
с ним Ипомидон достойный;
много копий поломала там отвага.
74.
Гамурет отважный
устремился в те же страны,
кроме своего щита,
не пожелав другой охраны;
повсюду верен трем своим коронам,
движимый любовью, смерть нашел,
убит Ипомидоном.
75.
А Шионатуландер
тосковал, влюбленный,
покинув Сигуну,
в край отбыл отдаленный,
с дядей своим он был в дороге.
Он и Сигуна
расстались в горестной тревоге.
76.
Деве молвил юный князь:
«Проститься я с тобой решаюсь.
Горе мне! При этом
я лучшей радости лишаюсь.
Одержит ли над смертью любовь моя победу?
Сладостная! Пожелай мне счастья!
К язычникам я еду».
77.
«К тебе я благосклонна, друг:
любовь ли — склонность эта?
Если бы ты побеждал
от моего привета!
Твоя радость — моя радость. Вот неизбежность!
Скорей вода загорится,
чем погаснет моя нежность».
78.
Любовь осталась, где была,
странствуя в чаянье чужбины;
не говорили так о ней
ни женщины, ни девы, ни мужчины,
как эти два, верны сердечному кануну,
в чем убедился Парсифаль,
при липах повстречав Сигуну.
79.
Король Кингривальса,
Гамурет отбыл тайно;
от всех своих присных
свой отъезд скрыл не случайно,
взял с собой лишь двадцать отроков знатнейших
и восемь десятков
оруженосцев юнейших.
80.
Взял он пять коней, взял злато,
взял самоцветы Ассагога; [24]
помнил он, что предстоит
ему опасная дорога;
взял он щит, щиты другие наготове;
если первый сокрушат,
сражаться рыцарю не внове.
81.
Он любил ее,
она его боготворила.
На дорогу рыцарю
свою рубашку подарила,
белый шелк, облекавший белое ее тело
и касавшийся бедер
там, где темнело.
82.
Из Норгальса ехал
в Испанию, достиг Севильи
сын славного Гандина,
проливая слезы в изобилье;
а когда, путешествуя, достиг он цели,
христианин и язычник
непревзойденного воспели.
83.
Говорю я правду,
повествую без обмана.
Да не будет забыт нами
юный князь Грасвалдана. [25]
В любви к нему находила Сигуна радость.
Из его сердца,
как пчела из цветка, пила сладость.
84.
Он в пути томился
любовным недугом,
о ней тосковал он,
оставаясь верным другом,
и грагарцийца мучила кручина;
лучше бы он умер,
как умер Гурзгри из Мабонагрина.
85.
Хоть порою копья
ломал он в сраженье,
но почувствовал вскоре
изнеможенье;
о любви любовно думал истомленный;
чем сильнее любовь,
тем немощней влюбленный.
86.
Когда на состязаньях
рыцари молодые
отважно затевали
игры боевые,
он скорбел и томился, от любви хворый;
обречено дитя ползать,
прежде чем искать себе опоры.
87.
Он любви высокой
чаял страстно и тревожно,
изживать пытаясь
все, что в любви ложно;
для молодых и старых славная наука;
как Псалтирь для медведя,
для иного князя только мука.
88.
Шионатуландер
скорбь свою таил, многострадальный,
и Гамурет увидел,
какой он печальный.
Родича недуг разгадан Гамуретом:
Скорбь одна и та же,
хоть зима сменилась летом.
89.
С красотою совершенной
участь его схожа:
очи ненаглядные,
светящаяся кожа.
Был он покорен своим уделом,
не частицею любви,
а всей любовью в целом.
90.
И сердце Гамурета
подвержено чарам;
любовь сжигала и его
своим сладостным жаром.
Знал он, как чистейшая кожа прельщает,
как любовь беспощадная
в свой час посещает.
91.
Любовь-искусница хитра,
недаром всех она прельстила.
Кто присмотрится, тот видит,
какова ее сила;
безупречным славится глазомером;
графья и графит ее
потворствуют химерам.
92.
Видит Гамурет:
по какой-то
