Граф Конрад жил, казалось, только для своего удовольствия. Он не пропускал ни одного развлечения, ни одного приглашения друзей, – будь то катания на каруселях или скачки, празднества по случаю смены магистрата или какое-нибудь другое веселье. В этом богатом городе, где благодаря торговле с Венецией, царила роскошь, – в ратуше, на рыночных площадях и на улицах, – то и дело водили хороводы; молодые дворяне шутили и заигрывали с дочками горожан, дарили им золотые кольца и шёлковые платки. На Масленицу, во время карнавала, веселье достигало своего апогея.
Во всём этом Матильда не принимала никакого участия. Она сидела в дымной кухне и плакала, чуть не до крови натирая свои тоскующие глаза и жалуясь на своенравное счастье, которое щедро осыпает радостями жизни любимцев, а нелюбимым отказывает даже в самом малом радостном мгновении. На сердце у неё была тяжесть, а почему, она и сама не знала. Ей было неведомо, что в этом повинен Амур. Этот беспокойный гость, вносивший смущение в каждый дом, где только ему удавалось найти пристанище, днём навевал ей тысячи романтических мыслей, а ночью развлекал дразнящими снами: то она прогуливалась с крестоносцем в цветущем саду, то видела себя в священных стенах монастыря, а за решёткой переговорного окошка ласково беседовавшего с ней, вопреки запрету строгой настоятельницы, графа, то танцевала с ним на весёлом балу. Эти восхитительные грёзы часто прерывались звоном ключей фрау Гертруды, которым она ранним утром поднимала на работу прислугу. Но и днём фантазия девушки искала продолжения оборвавшегося ночного сна. Для любви не существует преград. Она преодолевает горы, пропасти и подводные рифы, находит путь в ливийской пустыне и бесстрашно плывёт на спине белого быка [282] по бушующим волнам пелагиаля [283]. Влюблённая Матильда долго думала и гадала, пока не нашла способ наилучшим образом осуществить свои мечты. Она вспомнила о подаренном ей крёстной-русалкой мускусном яблоке и о том, что у неё в запасе есть три ещё не исполненных желания. До сих пор она никогда ещё не испытывала потребности открыть деревянную коробочку и проверить её магическое действие, но теперь, впервые, решилась на это.
По случаю рождения принца Макса [284], аугсбуржцы устроили в честь императора Фридриха и его сына великолепный бал, рассчитанный на три дня. На торжества пригласили множество прелатов, графов и дворян из соседних областей. Ежедневно устраивались турниры и назначались призы, а по вечерам в ратушу привозили красивых городских девушек, и они до утра танцевали со всем благородным рыцарством.
Рыцарь Конрад был непременным участником этих празднеств, а вечером, во время танцев, – героем нежных дам и прелестных юных красавиц. Хотя ни одна из них, по закону, не могла разделить с ним любовь, так как он был крестоносцем, тем не менее, все они любили его и восхищались им – красивым мужчиной и ловким танцором.
Итак, Матильда решила воспользоваться подходящим случаем и попытать счастья. Убрав кухню и дождавшись, когда в доме всё затихло, она вошла в свою каморку, смыла душистым мылом сажу, и на её лице опять расцвели розы и лилии. Потом взяла в руки мускусное яблоко и пожелала себе новое платье с украшениями, – такое нарядное и красивое, какое только может вообразить самая пылкая фантазия. Девушка открыла коробочку, и из неё, словно шелестящий поток воды, заструилась шёлковая материя, которая, всё расширяясь, падала ей на колени. Это оказалось великолепное платье со всеми маленькими украшениями к нему. Матильда примерила наряд, и он пришелся ей как раз впору. Она ощутила искреннюю радость, какую молодые девушки обычно испытывают, когда расставляют свои опасные тонкие сети, украшая себя для юных представителей сильного пола.
В её наряде всё льстило женскому тщеславию. Рассматривая его, она осталась вполне довольна, поэтому, не колеблясь более, преисполненная решимости осуществить задуманное, трижды повернула в руках магическое яблоко и произнесла:
– Закройте глаза, усните все!
Как только глубокий сон овладел домашней прислугой, – от бдительной экономки до привратника, – никем не замеченная, она выскользнула на улицу и, словно Грация, появилась в танцевальном зале.
Прелестная девушка сразу привлекла к себе взоры всех присутствующих. На балконе, окружающем зал, послышался шёпот, будто проповедник произнёс с церковной кафедры «Аминь!». Одни восхищались изящной фигурой незнакомки, другие любовались её великолепным нарядом, третьих интересовало, кто она и откуда, но на этот вопрос никто не мог дать ответа.
Среди благородных рыцарей и господ, протискивавшихся сквозь толпу поглазеть на незнакомую молодую красавицу, был не последним и крестоносец – большой знаток женщин и не меньший их враг. Никогда ещё ему не приходилось видеть прелестнее лица и стройнее стана. Он приблизился к девушке и пригласил её на танец. Та скромно подала ему руку. Танцевала она изумительно красиво: её лёгкие ножки едва касались пола, а все движения были так грациозны и непринуждённы, что восхищали взор каждого. Рыцарь Конрад заплатил за танец свободой сердца, вспыхнувшего горячей любовью к прекрасной танцорке, и больше не отходил от неё ни на шаг. Он ухаживал за ней, словно герой современного романа, которому мир сразу же становится тесен, как только за дело берётся лукавый Амур.
Фрейлейн Матильда была неопытна в любви и ещё не научилась повелевать своим сердцем. Она хотела победить и победила, но и сама оказалась побеждённой. Матильда была польщена первым желанным успехом, но скрыть охватившее её чувство под покровом женской сдержанности, или даже холодности, она не смогла. Восхищённый крестоносец скоро заметил, что его любовь не безнадежна. Не желая упустить своё любовное счастье, он решил во что бы то ни стало узнать, кто она, эта прекрасная незнакомка, и откуда. Однако все его попытки удовлетворить своё любопытство были напрасны, – незнакомка уклонялась от вопросов и с большим трудом ему удалось только получить от неё обещание прийти на танцы ещё раз, на следующий день. Но ведь девушка могла и не сдержать слово, поэтому граф Конрад на всякий случай послал слуг выследить, где она живёт. Что до остальных, то всё танцующее общество приняло таинственную гостью за близкую знакомую графа, который уделял ей так много внимания и подолгу, дружески беседовал с ней.
Наступило утро, прежде чем Матильде представился случай улизнуть от крестоносца и покинуть танцевальный зал. Выйдя наружу, она три раза повернула в руках мускусное яблоко и произнесла своё маленькое изречение:
– Позади ночь, впереди день,
Пусть никто не увидит меня!
Девушка благополучно добралась до своей каморки, так что ни одна из ночных пташек графа, порхавших по всем улицам, не заметила её. Вернувшись домой, она заперла шёлковый наряд в ларь, одела грязное кухонное платье и принялась за работу раньше всей остальной прислуги, которую фрау Гертруда не успела ещё поднять звоном ключей, за что получила от неё сдержанную похвалу.
Ещё никогда для рыцаря Конрада день не тянулся так долго, как после этого бала. Каждый час казался ему годом. Страсть и тоска, надежда и опасение, что юная красавица может обмануть, тревожили его сердце. Подозрение, – спутник Любви, металось в мозгу крестоносца, как его борзые на комтурском дворе. Когда позвонили к вечерне, он стал собираться на бал и на этот раз оделся тщательнее, чем накануне. Три золотых кольца, – старинный знак дворянства, сверкали на его брыжжах [285]. Он пришёл первым на арену радости и с зоркостью орла стал осматривать всех входящих, с нетерпением ожидая появления королевы бала.
Вечерняя звезда уже поднялась высоко над горизонтом, прежде чем девушка нашла время пойти в свою каморку и обдумать, как ей поступить: потребовать ли у мускусного яблока исполнения второго желания, или приберечь его на более важный случай. Верный советчик, – Разум, подсказывал ей последнее, но Любовь с такой настойчивостью требовала первого, что Разуму в конце концов пришлось умолкнуть и отступить. Матильда потребовала на этот раз новое платье из розового атласа, со всеми драгоценными украшениями и такое красивое и нарядное, какое могло быть разве что у королевских дочерей. Услужливое мускусное яблоко постаралось сделать всё, на что оно было способно. Наряд превзошёл все ожидания.
Приведя в порядок туалет, Матильда вышла на улицу и, благодаря талисману, не замеченная ни одним смертным, достигла места, где её так страстно ждали. В этот вечер она была несравненно прелестнее, чем накануне.
Сердце крестоносца, как только он увидел вчерашнюю красавицу, запрыгало от радости, и какая-то сила, непреодолимая, как сила земного тяготения, вынесла его из середины зала, сквозь круговорот танцующих пар, навстречу ей. Чувства его смешались, и душа затрепетала в груди, ибо он уже потерял всякую надежду снова увидеть свою незнакомку. Чтобы прийти в себя и скрыть овладевшее им смущение, Конрад пригласил девушку на танец, и все расступились перед ними, любуясь великолепно вальсирующей парой. Прекрасная незнакомка с упоением, словно весной богиня цветов на крыльях зефира, кружилась в объятиях ловкого рыцаря.
