ему говорить с Карлом VI.
Бесплодное ожидание не привело ни к чему, Жан Бесстрашный вынужден был уехать, получив в награду за бесплодное ожидание глумливое прозвище «Жана де Ланьи».
Приступы безумия, которыми Карл VI страдал начиная с 1392 г. со временем становились дольше.
Герцог гостил в Париже с 8 по 20 марта 1416 г., после чего сел на корабль в Кале и отправился в Лондон, где пробыл еще 5 недель.
Переговоры ни к чему ни привели.
Николя д’Оржемон был сыном Пьера д’Оржемона, канцлера Карла V. Ему удалось сделать неплохую церковную карьеру, побывав последовательно архидьяконом амьенским, каноником Нотр-Дам и Сен-Жермен, и казначеем Франции. Преданный сторонник герцога Бургундского, в 1412 году во время кабошьенского мятежа, он был одним из тех, кто составил знаменитый Ордонанс, серьезно ущемлявший материальные интересы арманьякских принцев. Лишенный всего достояния, д’Оржемон был заключен в епископскую тюрьму в Мёнг-сюр-Луар где и умер в том же 1416 г.
Пьер д’Оржемон (названный в честь своего отца), брат Николя д’Оржемона, занимал пост парижского епископа с 1384 по 1409 г., после чего его сменил Жерар ре Монтегю (1409-1420 гг.)
Знак его принадлежности к духовному званию. Закон запрещал казнить клириков, потому д’Оржемону удалось отделаться пожизненным заключением.
Деревянный крест означал, что преступник осужден на казнь.
Магистр искусств Рено Майе также принимал участие в пробургундском заговоре.
Робер де Беллуа торговал текстилем, и занимал должность эшевена во времена кабошьенского мятежа.
д’Оржемон был калекой от рождения
Т. е. в Бастилию.
Жан де Рош, владелец отеля Урс, расположенного на улице Порт-Бодуайе (примыкавшей к воротам Боде, в парижской стене, выстроенной Филиппом-Августом). Преданный бургундец, он состоял на королевской службе и был очень богат. В результате судебного процесса и казни, его семья практически осталась в нищете.
Об этих двоих ничего не известно кроме имен.
В Париже существовало множество конгрегаций — как то цеховых, объединявших ремесленников, так и религиозных братств.
Т. е. в Бастилию, располагавшуюся у ворот Сент-Антуан. Цепи, протягивавшиеся поперек улиц в ночное время, составляли гордость парижан, власти отбирали их, желая таким образом наказать город, но затем неизменно возвращали. В этот раз цепи были возвращены два дня спустя, о чем горожанин благополучно «забывает».
Четыре соля равнялись 48 денье.
Мясники были основной силой во время восстание кабошьенов, так что разоружение Парижа началось именно с них.
Наш автор говорит о трех основных районах поселения мясников Парижа — в Сен-Жермене и Сен-Марселе располагались «епископские» бойни и прилегающие к ним дома живодеров, мясников и прочих членов мясного цеха, в Сен-Женевьев располагалась «королевская» бойня.
Т. е. в Бастилию.
Любое иное оборонительное или наступательное оружие, включая кольчуги или шлемы. Арманьяки разоружали горожан из страха перед новым заговором.
Официальной к тому причиной была грязь и выражаясь современным языком антисанитария, действительно господствовавшая в то время в Большой Бойне. Однако, реальной причиной было желание арманьяков разобщить мясной цех, и тем самым воспрепятствовать возможному восстанию в пользу герцога бургундского. Мясники были распределены затем по четырем бойням — на Крытом рынке что в Бове, в Сен-Лефруа, на Малом мосту и наконец, у кладбища Сен-Жерве.
Это было сделано, чтобы торговля мясом не прерывалась.
Арманьяки вполне понятным образом опасались метательных снарядов, которые можно было использовать в уличных боях.
Т.е. не мог переплыть реку, чтобы присоединиться к герцогу бургундскому.
Во времена Горожанина это была церковь и прилегающая к ней больница, в нынешнее время — парижский офтальмологический центр.
Тогдашний Отель де Гравилль.
Инцидент, о котором идет речь, был обычным для тех времен столкновением между церковным и светским правосудием. Церковь давала право убежища, однако, несколько судебных чиновников по приказу парижского прево, не посчитавшись с тем, отправили беглецов в тюрьму. Протесты духовенства и самого епископа при том были проигнорированы. Наш автор передергивает; ситуация разрешилась не в праздник Св. Лаврентия (10 августа), а за два месяца до того (30 мая), после чего службы в церкви были возобновлены.
Это была самая крупная из новопостроенных боен, в ней разместилось 16 мясных лавок.
Удивительно подходящее название, в переводе с языка того времени «Вонючая Дыра».
Это нарушало цеховую привилегию, согласно которой наследственное право на владение этими лавками полагалась исключительно мясникам.
Справедливости ради, стоит оговориться, что «арманьяки» не были оригинальны в этом вопросе. Подобные попытки в XV веке предпринимались неоднократно, и неизменно проваливались. Однако, в данный конкретный момент запрещение преследовало своей целью подорвать экономическое влияние герцога Бургундского в Париже.
Деньги в Меняльной палате обменивались по твердому курсу, в основе которого лежала стоимость золота и серебра.
Иоанн, герцог Туреньский, был четвертым сыном короля Франции Карла VI. Женившись на Якобине Баварской, он жил у тестя и тещи, готовясь со временем надеть на себя герцогскую корону. Однако, после смерти его старшего брата Людовика, королева Изабелла Баварская срочно затребовала младшего сына к себе в Париж, т.к. отныне он становился наследником французского престола. Иоанн отправился в дорогу, но скончался, не добравшись до столицы. По
