456
Герб — вернее, «эмблема». Родовых и земельных гербов, по-видимому, еще не было в Испании в XI в. Однако это уже не простой отличительный знак, судя по тому, что на значке у епископа изображен посох. На позднейших епархиальных гербах мы всегда видим посох и митру. Таким образом, знак уже имеет смысл, является «эмблемой» и индивидуальным гербом (см. «Песнь о Роланде», ст. 3090). В 1147 г. в битве при Альмерии леонские рыцари носили на щите изображение льва (Леон). В XIII в. уже все испанские королевства имеют гербы и появляются гербы фамильные.
Этот стих явно неуместен после ст. 2454. Менендес Пидаль переставляет его после ст. 2437.
Дословно: «Введем их во владение брачным даром, который мы даем им в честь». Брачный дар давался мужем жене и, по леонскому праву, составлял половину земельного имущества мужа. Этот дар (по-латыни — агrhae, donatio propter nuptias), согласно часто встречающейся формуле, давался «в честь» непорочности, или красоты, или любви новобрачной.
«Первая всеобщая хроника», передавая (в гл. 933) эту часть «Песни», совершенно опускает заговор инфантов против Абенгальбона (который там назван Абенканьоном), очевидно, считая этот эпизод слишком неправдоподобным. И в самом деле, находясь на мавританской земле с небольшою свитою, могли ли инфанты думать о безнаказанном убийстве алькальда, располагавшего двумя сотнями всадников?
2694–2695 Аламос и Эльфа — персонажи не дошедшей до нас легенды. Имя Аламос нигде не встречается; Эльфа — распространенное женское имя.
Дьего Тельес — Имя землевладельца, засвидетельствованное в купчих крепостях 1078 и 1092 гг. Между прочим, он купил землю у матери Альвара Сальвадореса (см. прим. к ст. 740). Однако неизвестно, можно ли отождествить это лицо с упоминаемым в ст. 2813 вассалом Альвара Фаньеса.
3004–3008 Все это место сильно попорчено и восстановлено по тексту «Хроники двадцати королей».
Курчавый Граньонец — Гарсия Ордоньес.
По-видимому, ссылка на какие-то два очень важных созыва кортесов, но на какие именно — установить сейчас невозможно.
3197—3197-а В рукописи чрезмерно длинный стих. Менендес Пидаль принимает здесь полтора стиха и прибавляет полстиха от себя.
«История Родерика» (источник всех хроник в отношении этого эпизода) говорит: «Взяты были в этой битве граф Гарсия, сын Opдония, Луп, сын Санкция, и Дидак, сын Петра, со многими своими рыцарями. Родерик, сын Дидака, отпраздновав победу, продержал их в плену три дня, а затем, отняв у них палатки и прочее добро, отпустил их на волю». О бороде дона Гарсия не говорится ни слова. Впервые эпизод с бородой появляется в «Хронике двадцати королей», где, вероятно, он заимствован из «Песни о Сиде».
В кошельке у меня клок ее хранится. — Восстановлено по «Хронике двадцати королей».
Педро Молчун. — См. прим. К ст. 611.
Иньиго Хименес — знатный вельможа при дворе Альфонса Воителя, короля Арагонского (начало XII в.); возможно, что в 90-х годах XI в. был послом короля Педро.
Охарра — не известная истории личность, именуемая в «Частной хронике Сида» и некоторых других — Очоа Перес и Очоа Лопес. Охарра и Очоа — баскские имена и потому хорошо подходят для наваррского посла.
Гомес Пелаэс — Лицо с таким именем фигурирует в грамотах конца XI — начала XII в. Оно принадлежало к роду Вани-Гомесов.
Здесь в рукописи выпал лист, то есть около пятидесяти стихов; они восстановлены по «Хронике двадцати королей».
Всенощное бдение с оружием в церкви предписывалось перед посвящением в рыцари и перед судебным поединком. Сохранились соответствующие узаконения. Обряд этот часто встречается в рыцарских романах.
Делить солнце — значило расставить бойцов так, чтобы они были в равно выгодных условиях, чтобы ни одному из них солнце не било в глаза.
«История Родерика» сообщает: «Преставился же Родерик в Валенсии в эру 1137, в июне месяце». «Первая Генеральная хроника», гл. 954: «Благородный муж отдал богу душу. Случилось это в эру 1132, по прошествии 15 дней месяца мая».
В тексте: «Эра MCCXLV». Выяснилось, что одно «С» стерлось и надо читать: MCCCXLV, то есть по нашему летоисчислению, 1307 г.
3734–3735 Эта шутливая присказка чтеца внесена в манускрипт другой рукой также в XIV в. Книгу — в подлиннике «El romanz», что означало всякое сочинение на испанском, народном (в отличие от латинского) языке.
Легенда о последнем вестготском короле Родриго относится к числу древнейших исторических преданий Испании. Возникла она, по всей вероятности, вскоре после реальных драматических событий, приведших к завоеванию почти всей территории Пиренейского полуострова маврами.
В июле 711 года арабское войско под командованием Тарика сокрушило при реке Гвадалете (нынешняя провинция Кадис) армию вестготского короля Родриго. На стороне Тарика выступили и отряды сыновей Витицы, предшественника Родриго, умершего в 710 году. Победа Тарика открыла арабам путь на север. Согласно арабским историкам, быстрой победе арабов содействовал и некто Ольбан (Олиан, Ильян, Орбан), наместник Сеуты, дочь которого была обесчещена королем Родриго. Первое из дошедших до нас упоминаний об этой легенде содержится в «Хронике Муассака» (начало IX в.), откуда она перешла к арабским и христианским хронистам. Под пером последних Ольбан превратился в графа Хулиана, а его обесчещенная дочь — в Каву. Завершение свое легенда получила в «Сарацинской хронике» (или «Хронике короля дона Родриго») Педро дель Корраля, составленной около 1430 года. Эта хроника и явилась основным источником для цикла романсов о короле Родриго, опубликованных в собраниях середины XVI века.
Прослеживаются три фазы этой на редкость драматической легенды:
1. Дон Родриго проникает в заколдованный замок в Толедо — «жилище Геркулеса», куда никто не смел проникать. На стене замка были изображены арабские воины, а под ними надпись, гласящая, что Испания будет завоевана народом, здесь изображенным, едва лишь кто-нибудь нарушит запрет.
2. Ла Кава (Флоринда), дочь графа Хулиана, наместника Сеуты и Танжера, была обесчещена королем Родриго во время ее пребывания при королевском дворе в Толедо. Ла Кава (арабск. «Алакаба») поблекла от горя и позора. Она пишет письмо отцу с просьбой отомстить за бесчестье. Разгневанный Хулиан, получив дочернее письмо, вступает в сговор с маврами, чтобы сокрушить королевство дона Родриго.
3. После разгрома при Гвадалете король Родриго бежит в Португалию. Возле городка Визео он встречает монаха, которому исповедуется в содеянном. Монах накладывает на него такое покаяние: лечь в гроб со змеей о двух головах (последняя деталь возникла позже, вероятно, в конце XIV в., и является скорее всего португальским нововведением). В момент смерти Родриго колокола Визео зазвонили сами собой, и душа грешника обрела вечное блаженство.
Такова легенда. Как бы плохо ни согласовывались с ней исторические данные, они тем не менее проступают сквозь толстый слой поэтического вымысла. Так, в Толедском дворце была какая-то сокровищница. Полагают, что, готовясь к войне с басками, Родриго решил завладеть сокровищами, принадлежавшими церкви, и именно в тот час, когда он там находился, случилось известие о нападении отрядов мавра Тарика. Произошло это примерно за год до нашествия мусульман. В народной памяти события смешались, появились новые их сцепления.
Мотив предательства тоже подсказан реальными историческими фактами. После смерти предпоследнего готского короля Витицы в 710 году на престол самоуправно вступил правитель Бетики дон Родриго. Сыновья Витицы и их единомышлсшшкп выступили против Родриго. Граф Хулиан держал сторону сыновей Витицы. Он решил заручиться поддержкой мавров. Согласно договору было решено вторгнуться в Испанию и возвести на престол детей Витицы. Весной 711 года мусульманские полчища переправились через пролив и начали победоносное шествпе по полуострову, быстро разгромив Родриго, покинутого своими сторонниками.
