— От всего сердца благодарю вас, сир, — отвечает Тристан.
Король зовет Изольду и говорит ей:
— Дочь моя, этот чужеземный рыцарь страдает от тяжкой раны; позаботьтесь же о нем, как позаботились бы обо мне самом.
— Охотно исполню вашу просьбу, сир, — молвит она в ответ.
Тут берет она Тристана и ведет к себе в покои. Там осмотрела она его плечо и увидела, что оно поражено ядом:
— Но не бойтесь, сир, ибо за малое время сумею я вас исцелить, если будет на то господня воля.
Тут принесла она подобающие снадобья и приложила их к ране. И Тристан стал быстро поправляться, и выздоровел, и обрел прежнюю силу и красоту.
И засмотрелся он на эту Изольду, и влюбился в нее, и подумал, что если бы мог он на ней жениться, то забыл бы ради нее Изольду. И мнится ему, что может он оставить другую Изольду по многим причинам, и, прежде всего потому, что она принадлежала вопреки закону и рассудку: кто, проведав об этом, не счел бы его изменником и злодеем? И решил он, что лучше всего будет ему взять эту Изольду и оставить ту. А эта Изольда, ни о чем не подозревая, ухаживала за ним так старательно, что он выздоровел. И когда увидел он, что может носить оружие, то возрадовался, возвеселился и возликовал. И все смотревшие на него говорили:
— Не будь он добрым рыцарем, можно было бы подумать, что ненавидит он свое прекрасное тело.
Ибо Тристан был так пригож и прекрасен, что Изольда, еще не знавшая, что такое любовь, была от него без ума и ни о ком, кроме него, не помышляла.
У этой Изольды был брат, добрый рыцарь, доблестный и могучий, и звали его Каэрдэн. Славнее его не сыскалось бы рыцаря во всей Бретани. Он‑то и вел войну с Агриппой, помогая своему отцу; без него давно бы проиграли они эту войну.
Когда Тристан выздоровел, король Хоэль выступил против графа Агриппы, но был разбит и потерял немало своих воинов и рыцарей. Сам Каэрдэн был ранен, и когда принесли его в замок на щите, многие решили, что он убит. Тогда король приказал запереть городские ворота. А Изольда, узнав, что ее брат ранен, приложила все старания, чтобы его излечить. Граф Агриппа осадил город и выстроил перед ним десять полков, по пятьсот человек в каждом. Два первых полка расположились у самого города, а восемь других — неподалеку в лесу. И горожане заперли ворота и поднялись на крепостные стены, изготовившись к защите.
Тут король приходит к своему сыну и принимается рыдать:
— Ах, сын мой, если бы граф не проведал, что вы ранены, не решился бы он на осаду. Милый сынок, пока вы живы, жива и моя надежда на победу, но если вы умрете, вместе с вами потеряю я и свои земли!
И, увидев, как сокрушается король, молвит ему Гувернал:
— Ах, король, не теряй мужества, ибо сам господь посылает тебе подмогу. Ведь у тебя в замке живет славнейший рыцарь на свете.
— Неужто? — восклицает король. — Я и не знал, что есть в моей земле столь же славный рыцарь, как сын мой Каэрдэн.
— Клянусь честью, — отвечает ему Гувернал, — тот, о ком я говорю, вдвое отважней вашего сына.
— Так скажите мне, ради бога, — вопрошает король, — кто он такой?
— Я скажу вам это, — отвечает Гувернал, — но держите мои слова при себе, ибо не велено мне о том говорить.
— Клянусь вам, — молвит король, — что буду держать их при себе.
— Так вот, — говорит Гувернал, — рыцарь этот — мой господин. Не могу я открыть его имени, но говорю вам, что поистине он лучший рыцарь на свете; и если бы вышел он из ворот с небольшим отрядом, то мигом разбил бы всех осаждающих.
— Слава богу, — молвит король, — что приютил я у себя такого рыцаря! Непременно попрошу у него помощи.
— Вы о том не пожалеете, сир, — говорит Гувернал.
Тогда король Хоэль спросил, где чужеземный рыцарь. И ему ответили, что он на городской стене.
— Приведите его ко мне поскорей, — приказал король.
И за ним отправились.
А Тристан смотрел на жителей города, которые не осмеливались показаться за ворота, и закипала в нем ярость.
«Господи боже, — думал он, — давненько же я не брался за оружие. Я терял время в любви и Изольде, а Изольда — в любви ко мне. Ах, Ланселот Озерный, будь вы здесь, уж вы бы непременно вышли за ворота! Ведь вам случалось совершать и не такие подвиги, когда вы сражались с воинами Галеота{88} и повергли их к стопам короля Артура…»
Тут спустился он со стены другим путем, так что разминулись с ним те, кто его искал. И, придя к себе в опочивальню, позвал Гувернала и говорит ему:
— Подайте мне мои доспехи! Покажу я тем, кто собрался за стенами, как надо владеть копьем и мечом!
Гувернал приносит ему доспехи, и Тристан садится на коня.
А Гувернал спешит к королю Хоэлю и молвит ему:
— Сир, прикажите вашим людям взяться за оружие, ибо господин мой хочет выйти за ворота, но не желает, чтобы кто‑нибудь об этом проведал.
— Клянусь головой, — отвечает король, — не останется он без подмоги!
И приказал он трубить в трубы и букцины{89} и призывать горожан к оружию. И, услышав этот призыв, собрались перед дворцом все, кто мог носить оружие. Король выстроил их в ряды и велел открыть ворота.
А Тристан, который уже выехал из города, опустил копье, налетел на племянника Агриппы, звавшегося Альгином, и нанес ему столь жестокий удар, что пронзил его насквозь. А потом заметил подъезжавших вражеских рыцарей и ринулся на них, как волк на стадо овец. И принялся всадников и лошадей рубить, шлемы с голов сбивать, щиты из рук вырывать и так в том преуспел, что все только диву давались и воззвали к королю:
— Во имя господа, спешите на подмогу столь доброму рыцарю и не дайте ему погибнуть!
Тогда вышел король со своим войском и направил его на противника. Но как луна блещет среди звезд, так блистал среди остальных рыцарей Тристан. Ибо сумел он в одиночку сбить спесь с графа Агриппы и столько подвигов совершил, сколько от него и не ждали. Обратил он в бегство людей графа, и набросился на них, и великое множество из них истребил, как волк истребляет овец.
Король Хоэль следовал за Тристаном, чтобы подивиться чудесам, которые тот совершал. И спросил он у одного из своих приближенных:
— Как по‑вашему, кто этот чужеземный рыцарь?
— Клянусь честью, сир, никогда еще не было видано на этой земле столь доблестного бойца. Мнится мне, что это Ланселот Озерный, о котором идет молва на весь свет.
Тут поднялись великие вопли и крики, ибо один из родичей короля Хоэля только что сразил графа Агриппу. И когда его люди увидели, что он мертв, бросились они врассыпную и были вконец разгромлены с помощью Тристана.
Так король Хоэль вернул себе утраченные земли и победил всех своих врагов.
После той победы всем захотелось узнать, кто же этот рыцарь и как его зовут. И когда Белорукая Изольда услышала, как все вокруг воздают ему хвалы, полюбила она его во сто крат сильнее, чем прежде. Ибо вскружилась у нее голова, оттого что охотно проводил он с ней время, и решила она, что он в нее влюбился. А Тристан бывал с ней лишь из‑за ее красоты и ради ее имени.
Случилось однажды королю Хоэлю сидеть за столом во время трапезы, и заметил он, что Тристан настроен как нельзя благодушней. И спросил его:
— Если будет на то ваша воля, откройте мне ваше имя, ибо весь здешний люд весьма хочет его узнать.
Улыбнулся Тристан и ответил:
— Я сирый и безвестный человек родом из Лоонуа, а зовут меня Тристаном.
Каэрдэн, который к тому времени выздоровел, весьма почитал Тристана за его рыцарскую доблесть. И вот ехали однажды Тристан и Каэрдэн стремя в стремя. И так крепко задумался Тристан о королеве Изольде, что не знал и сам, спит он или бодрствует. Каэрдэн это заметил, но поостерегся его тревожить. А тот замечтался так сильно, что испустил глубокий вздох и воскликнул:
— Ах, погубила ты меня, прекрасная Изольда!
И без чувств свалился с седла наземь. И когда пришел он в себя, подобно человеку, пробудившемуся ото сна, стало ему стыдно перед Каэрдэном. И молвит ему Каэрдэн:
— Кто много думает, тому не мудрено потерять рассудок.
— Истинны ваши слова, — отвечает Тристан, — но диво ли заговориться тому, над кем властвует его собственное сердце?
— Сир, — продолжает Каэрдэн, — я видел, что задумались вы пуще меры, и мнится мне, что причиной тому какая‑нибудь дама или девица. И если соблаговолите вы открыть мне эту причину, обещаю я вам помочь, насколько хватит у меня сил, и даже жизни своей не пожалею, чтобы исполнить вашу волю!
— Хорошо, — отвечает Тристан, — я вам ее открою. Я так влюблен в Изольду, что чахну и умираю от любви, как вы сами это видели. И не будь ее на белом свете, давно не было бы на земле и меня. Ах, как был бы я счастлив, если бы смогли вы соединить меня с ней!
