— Мы отправимся к нему, — сказал Ойсин, — хотя нам самим и не будет от этого проку. Но только пусть ни один человек не знает о нашем посольстве к нему, пока мы не вернемся от него обратно.
О том, как эти два воина, распрощавшись с Финном, двинулись в путь и как они ехали, пока не достигли долины Темры, нам ничего не известно.
Случилось так, что в это время король Ирландии производил там смотр своим войскам и держал совет со своими военачальниками и вождями племен. Ойсин и Диоруйнг были встречены с почетом, а собрание распущено до следующего дня. Король был убежден, что два посланца прибыли, чтобы чего-то потребовать от него немедленно. Ойсин нопросил короля отойти с ним в сторону и сказал ему, что они явились, чтобы поговорить о женитьбе Финна, сына Кумала, на его дочери. Кормак отвечал на это так:
— Нет в Ирландии ни короля, ни князя, ни победителя в боевых состязаниях, кому моя дочь не отказала бы в сватовстве, а на меня возлагают вину за это. Я не могу поручиться за успех вашего сватовства, пока вы сами не предстанете перед нею, ибо лучше, чтобы вы выслушали отказ от нее, чем потом упрекали меня за это.
Тогда они двинулись в путь и шли до тех пор, пока не достигли женского терема. Там Кормак усадил их на скамьи у высокого ложа Грайне и сказал ей такие слова:
— Вот, о Грайне, двое людей Финна, сына Кумала, которые пришли просить тебя стать его женой и милой супругой. Какой ответ дашь ты им, Грайне?
И Грайне ответила:
— Если он может быть достойным зятем для тебя, то почему бы не мог он быть достойным мужем и милым супругом мне?
Все остались очень довольны, и тогда было устроено большое пиршество и веселье для них вместе с Грайне и женщинами в светелке. И Кормак провел с ними две недели в Темре.
После этого Ойсин и Диоруйнг вернулись в Альмайн, где застали Финна и его фенниев, которым рассказали обо всем от начала до конца.
Тогда, не теряя времени, Финн собрал семь отрядов верных фенниев из каждой пятины Ирландии. И они явились к нему в просторный и величавый Альмайи Лагенский накануне выступления и двинулись в долину Темры, словно дикая, неодолимая и стремительная лапина.
И ничего не известно о том, как они продвигались, пока не достигли долины Темры.
Там встретил их Кормак со своими военачальниками и вождями племен. Они торжественно приняли Финна и всех фенниев.
После этого все они устремились в пиршественный зал короля, именуемый Мидхуартом.
Король Ирландии сел там, чтобы принять участие в попойке и развлечениях; слева от него села его жена Эйтне, дочь Атана Коркайха, и Грайне рядом с нею, а справа от короля — Финн, сын Кумала, и Кайрпре Лифехайр, сын Кормака, сел вместе с ними; Ойсин же, сын Финна, занял место по другую сторону. И так расселись они все согласно их сану и званию.
Рядом с Грайне, дочерью Кормака, расположился премудрый друид из людей Финна. То был Дайре Дуанах, сын Морне, и вскоре между ним и Грайне завязалась беседа. А затем Дайре Дуанах, сын Морне, поднялся и, стоя перед Грайне, принялся петь ей песни, прославляя ее отцов и предков. Тут заговорила Грайне и спросила друида:
— Какая причина привела Финна сюда нынче вечером?
— Если ты не знаешь этого, — отвечал друид, — то не удивительно, что и я этого не знаю.
— Я хочу узнать об этом от тебя, — сказала Грайне.
— Ну, тогда узнай, — ответил друид, — он явился просить тебя стать его женою и милой супругой. Вот зачем Фини прибыл сюда сегодня.
— Это удивительная новость для меня, — сказала Грайне, — что не Ойсин, а Финн просит меня в жены, потому что более подходило бы мне иметь мужем человека, подобного Ойсину, чем такого, что старше моего отца.
— Не говори так, — сказал друид, — ибо стоит Финну услышать это — и он не возьмет тебя в жены, но и Ойсин тоже не осмелится взять тебя.
— Скажи мне теперь, — снова спросила Грайне, — кто этот воин, что сидит справа от Ойсина, сына Финна?
— Это, — ответил ей друид, — Голл, сын Морне, бесстрашный и верный.
— А тот, что сидит рядом с Голлом? — спросила Грайне.
— Осгар, сын Ойсина, — ответил друид.
— А длинноногий стройный воии рядом с ним?
— Это Кайльте, сын Ронана, — был ей ответ.
— А тот гордый, надменный воин, что сидит рядом с Кайльте? — вновь спросила Грайне.
— Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки и сестры Финна, сына Кумала, — сказал друид.
— Скажи, а кто тот загорелый сладкоречивый воии с вьющимися, черными как смоль волосами и красными, как два рубина, щеками, что сидит слева от Ойсина, сына Финна? — спросила Грайне.
— Это воии — Диармайд, сын О'Дуйвне. Он более любим женщинами и девушками, чем кто-либо другой в мире.
— А рядом с Диармайдом? — продолжала спрашивать Грайне.
— Это Диоруйнг, сын Довара Дамада О'Байсгне; он тоже друид, сведущий в науках, — ответил Дайре Дуанах.
— Гости отборные, — сказала Грайне.
И она позвала к себе свою верную служанку и приказала ей принести золотой охотничий кубок, оставленный ею в тереме. Служанка принесла кубок, и Грайне тотчас наполнила его до краев вином (а вмещал он в себя столько, что девять мужей должны были девять раз выпить из него, чтобы осушить до дна). И сказала Грайне:
— Поднеси этот кубок прежде всех Финну и попроси его отпить глоток. И скажи при этом, что это я послала кубок ему.
Служанка поднесла кубок Финну и сказала ему то, что велела передать Грайне. Финн взял кубок, и едва он сделал глоток из него, как напали на него сон и глубокая дрема. Затем Кормак отпил глоток, и такая же дрема одолела его. После этого Эйтне взяла кубок и глотнула вина из него, и сон сковал ее так же, как и других. Тогда позвала Грайне свою верную служанку и сказала ей:
— Поднеси этот кубок Кайрпре Лифехайру и попроси пригубить из него, а затем поднеси кубок сыновьям короля, что сидят рядом с ним.
Служанка поднесла кубок Кайрпре. И, отпив из него, он уже не в силах был передать его следующему, ибо сон внезапно сломил его, как и всякого, кто прикасался к этому кубку. Все они один за другим погружались в глубокий сон.
Когда увидала Грайне, что все они охмелели и заснули, она поднялась, гордая и легкая, со своего места. И сказала она Ойсину:
— Дивлюсь я Финну, сыну Кумала. Как мог он попросить для себя в жены девушку, подобную мне? Не уместнее ли было бы предоставить мне выйти замуж за человека, равного мне по возрасту, нежели сватать за такого, что старше моего отца?
— Не говори так, о Грайне, — сказал Ойсин. — Ведь если Финн услышит тебя, он не возьмет тебя в жены, да и я не решусь на это.
— А хотел бы ты, чтобы я полюбила тебя, Ойсин? — спросила Грайне.
— Нет, этого бы я не хотел, — ответил Ойсин. — Ибо если женщина просватана за Финна, я не стану притязать на ее любовь.
Тогда Грайне обратила свой взор на Диармайда О'Дуйвне. И вот что она сказала ему:
— А ты хотел бы, чтобы я полюбила тебя, раз я не подарила еще своей любви Ойсину?
— Нет, — сказал Диармайд, — ибо женщину, которая готова была полюбить Ойсина, я не возьму в жены, даже если она и не просватана за Финна.
— В таком случае, — сказала Грайне, — я наложу на тебя опасные и губительные оковы любви, если ты не уведешь меня из этого дома нынче же вечером, пока Финн и король Ирландии не пробудились от сна.
— Тяжкие оковы ты налагаешь на меня, о женщина, — сказал Диармайд. — И почему наложила ты их на меня до того мгновения, как проснулись сыновья короля и высокие князья в радостном королевском доме, что называется Мидхуарт, и увидели, что из них всех нет ни одного более достойного женской любви, чем я?
— Клянусь моей рукой, о Диармайд, — ответила Грайне, — не случайно я наложила на тебя эти оковы. И сейчас я тебе объясню это. В тот день, когда король Ирландии присутствовал на собрании и воинском сборе в долине Темры, Финн и семеро фенниев случайно оказались там. И произошло там великое состязание между Кайрпре Лифехайром, сыном Кормака, и Дубтахом, сыном Лугайда, и мужами из Брегмага и Керна. И могучие волны Темры стали на сторону Кайрпре, а феннии[465] Ирландии — на сторону Дубтаха, сына Лугайда. И не осталось никого в собрании в тот день, кроме короля, Финна и тебя, о Диармайд. Случилось так, что не повезло Дубтаху, сыну Лугайда. Тогда поднялся ты со своего места и, взяв кинжал у сидевшего рядом воина, с силой воткнул его в твердую землю и вступил в игру. И ты выиграл трижды у Кайрпре и у воинов Темры. Я была тогда в моем тереме и все видела, наблюдая за тобой сквозь голубые стекла окон. И с той минуты, как я обратила на тебя свой взор, я отдала тебе свою любовь и не отдам ее больше ни одному человеку в мире.
— Дивлюсь я тому, что ты полюбила меня, а не Финна, — сказал Диармайд, — ибо ты видела, что нет во всей Ирландии человека, который был бы влюблеи в женщину сильное, чем он в тебя. И знай, о Грайне, что в тот день, когда Финн был в Темре, ему были вручены ключи от ее твердыни. А потому — как мы сможем покинуть крепость?
