— Тогда, — сказали они, — ты сам запятнал себя. И мы срубим тебе голову и отнесем ее Финну, сыну Кумала, ибо ты его враг.
— Я раньше умру, — отвечал им Диармайд, — чем позволю отнести мою голову Финну!
И, говоря это, Диармайд вынул из ножеи меч Моральтах и с такой страшной силой опустил его на голову ближайшего к нему фенния, что разрубил ее пополам.
И после этого он обрушился на зеленых фенниев и прошел сквозь их ряды, отважно и беспощадно рубя и избивая их. Они падали перед ним и вокруг него. А он был подобеи соколку в стае птиц или волку в стаде ягнят, ибо именно так прокладывал себе путь Диармайд, когда рассекал он прекрасную блестящую броню воинов Лохланна[467]. И не укрылся от его ударов ни один человек, который мог бы поведать об этом величайшем подвиге Диармайда, ибо тень смерти закрыла глаза всем, кроме трех вождей и небольшой горстки фенниев, что бежали на свой корабль.
Диармайд вернулся в свою пещеру, не получив ни раны, ни царапины. И пришел он туда, где были Грайне и Муадан. Они с радостью встретили его, и Грайне его спросила, не слышал ли он чего-нибудь о Финне, сыне Кумала, и об ирландских фенниях.
Диармайд ответил ей, что не слышал. И они поели досыта в тот вечер.
Диармайд поднялся до рассвета и вскоре взошел на тот же холм, о котором говорилось раньше. И, поднявшись на вершину этого холма, он ударил в свой щит так громко и протяжно, что заставил землю и воду содрогнуться от этого звука.
Тогда сказал один из трех вождей — Дув-Хосах, что он сам выйдет на бой с Диармайдом, и направился к холму.
Подобно двум воинам, двум могучим мужам, бросились Дув-Хосах и Диармайд в лютую схватку, скрестив свое оружие и меряя свои силы, как если бы то были два разъяренных быка, или два взбешенных буйвола, или два бесстрашных сокола, или два разгневанных льва, схватившихся на краю бездонной пропасти. Так сошлись они в смертельном поединке друг с другом.
И оба они отбросили прочь свое оружие, и ринулись друг на друга, и обхватили друг друга своими могучими руками. И каждый из них сжал другого в чудовищном объятии. Но Диармайд поборол Дув-Хосаха и, одолев его, бросил его на землю там, где сражались они.
Затем поочередно вышли Финн-Хосах и Трен-Хосах на поединок с Диармайдом.
И Диармайд одолел их так же, как одолел он первого. И связал он их веревками, сказав при этом, что он охотно срубил бы их головы, но предпочитает оставить их лежать связанными, чтобы продлить их муки.
— Ибо никто не сможет освободить вас, — прибавил он, покидая их там обессиленными и охваченными тоской.
После этого Диармайд пошел к Муадану и Грайне. И они вдоволь поели в тот вечер. И Диармайд с Грайне уснули на своем ложе, а Муадаи охранял их сон до наступления дня.
Диармайд поднялся засветло и рассказал Грайне, что враги находятся неподалеку от них. И он поведал ей все, что случилось с пришельцами, от начала до конца: о том, как полторы сотни их воинов пали в течение трех дней от его ловкости, и как пять сотеи их наемников пали на четвертый день от силы его руки, и как на пятый день он одолел и связал трех вождей зеленых фенниев.
— Они держат на цепи трех ядовитых псов, которые должны были причинить мне великий вред, — сказал Диармайд, — и всякое оружие бессильно против них.
— Отрубил ли ты головы трем вождям? — спросила его Грайне.
— Нет, — ответил Диармайд, — потому что я устроил им долгую муку вместо короткой. Ибо не в силах ни один воии и ни один могучий муж во всей зеленой Ирландии развязать веревки, которыми я связал их, кроме Ойсипа, сына Финна, и Осгара, сына Ойсина, да еще Лугайда Могучей Руки и Конана, сына Морне. А я уверен, что ни один из этих четырех воинов не освободит их. Но вскоре Финн узнает о них, и от этого затрепещет его сердце. Нам же следует уйти из нашей пещеры раньше, чем Финн и смертоносные псы настигнут нас.
Тогда они направились на запад и шли так до тех пор, пока не достигли болота Финнлиах. Грайне устала в пути и Муадаи взял ее на спину и нес, пока они не добрались до Слиав-Диахра. Там Диармайд усадил Муадана на берегу ручья который протекал через самое сердце горы, и Грайне вымыта в нем руки и попросила у Диармайда его нож, чтобы обрезать себе ногти.
Недолго пробыли оставшиеся в живых феннии в том месте, где покинул их Диармайд, как заметили они женщину — посланницу Финна, сына Кумала, несшуюся к ним с быстротою ласточки, или лани, или холодного чистого ветра, что проносится над вершинами гор, истребляя все живое.
И спросила она их, кто здесь учинил это страшное, великое побоище.
— Кто ты, вопрошающая нас об этом? — обратились они к ней.
— Я женщина, посланная Финном, сыном Кумала, — отвечала она им. — И зовут меня Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве. И Финн послал меня разыскать того, кто убил ваших воинов.
— Мы не знаем, кто он, — отвечали они, — но мы можем рассказать тебе, как он выглядит. Это воии с вьющимися черными как смоль волосами и красными, как два рубина щеками. И это он сражался с нами три дня и учинил здесь это великое страшное побоище. Но еще больше сожалеем мы о том, что три наших вождя лежат связанные и мы не можем их развязать.
— Какой дорогой ушел от вас этот человек? — спросила Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве.
— Он покинул нас, когда уже стемнело, — отвечали они, — поэтому мы не можем сказать тебе, в какую сторону он направился.
— Клянусь, — воскликнула Дейрдре, — что это был сам Диармайд О'Дуйвне! Приведите же ваших псов и пустите их по его следу, а я направлю за ним Финна и ирландских фениев.
Тогда они привели с кораблей своих ядовитых псов и, держа их на цепи, пустили по следу Диармайда. А возле трех связанных вождей они оставили друида. Сами же двинулись по следам Диармайда и шли так до тех пор, пока не достигли входа в пещеру, где пробрались в самую удаленную ее часть и увидели там ложе Диармайда и Грайне.
После этого двинулись они на запад и шли так, пока не достигли Картаха, а оттуда устремились к болоту Финнлиах и к Гарби-нав-Фианн, что ныне зовется Лиавхан, и пошли по прекрасным долинам Конкона и высоким и привольным холмам Слиав-Луахра.
Но Диармайд не замечал этой погони до тех пор, пока не увидел шелковые знамена и развевающиеся флаги фенниев и трех могучих военачальников — свирепых, бесстрашных и беспощадных, которые шли во главе войска и вели трех ядовитых псов на трех тяжелых цепях.
Когда Диармайд заметил, что они приближаются к тому месту, где он находился с Грайне и Муаданом, великий гнев и ярость несказанная охватили его.
На одном из воинов, что шел отдельно от прочих, был зеленый плащ.
Грайне взяла нож Диармайда и протянула его Диармайду. Диармайд ударил этим ножом по бедру воина, шедшего отдельно, и сказал, обращаясь к Грайне:
— Я полагаю, ты не питаешь любви к этому юноше.
— Конечно, нет, — ответила Грайне, — и никогда в жизни я не буду питать любви ни к одному человеку на свете, кроме тебя.
После этого Диармайд вытащил свой нож из бедра воина и спрятал его в ножны. И все они отправились дальше. Муадаи взял Грайне себе на спину и нес ее около мили в горах.
Незадолго до того, как трех ядовитых псов повели на цепи по следу Диармайда, их щенок был оставлеи без надзора, и Муадаи забрал его к себе. А теперь Муадаи попросил Диармайда следовать за Грайне, сказав, что он подстережет первого пса, которого спустили с цепи и послали, чтобы пес загрыз Диармайда и его людей. Муадаи вынул щенка из-за пазухи и посадил его себе на ладонь. И когда щенок увидел пса, готового броситься на него с оскаленной пастью, он спрыгнул с ладони Муадана и впился в горло пса так, что прокусил его насквозь и растерзал своими зубами. После этого он вновь вспрыгнул на ладонь Муадана, оставив мертвого пса лежать в луже собственной крови.
Затем Муадаи последовал за Диармайдом и Грайне, и взял Грайне себе на спину, и пронес ее еще одну милю в горах.
В это время второй ядовитый пес был спущеи с цепи.
Тогда обратился Диармайд к Муадану и сказал ему:
— Слыхал я, что никакое заклятие не помогает против заговоренного оружия. Даже если это заклятие наложено на зверя. А потому оставайся здесь с Грайне, пока я не пущу свое копье Га-Дарг во второго пса и не проколю им пасть и сердце подлого зверя.
И Муадан с Грайне остались, чтобы посмотреть, как Диармайд поразит копьем мерзкого пса.
Тогда Диармайд нацелился копьем в ядовитого пса и бросил в него свое копье с такой силой, что выпустил из него все кишки, а затем, выдернув копье из мертвого пса, вернулся к Муадану и Грайне.
И немного времени прошло, как спустили с цепи третьего ядовитого пса и пустили его, чтобы он настиг Диармайда и его людей.
Тогда Грайне обратилась к Диармайду и сказала ему:
— Это самый свирепый из трех ядовитых псов, пущенных по нашему следу. И я ужасно боюсь его. Держись стойко и остерегайся его, о Диармайд.
