монастырь и ловко, тайком провел туда и удивительным способом содержал у себя любовницу — в прошлом тоже монахиню — скрывая ее под столом. Наконец, все открылось, главным образом, по запаху жаркого. Ведь этот человек уже был на сильном подозрении, потому что он поглощал без остатка всю еду и питье. Когда, наконец, его с ней прогнали, он повидал многие страны.
Этот, повторяю, доктор, когда один известный человек напомнил ему, чтобы он не так уж явно лгал, потому что это немало вредит его славе, учености и доверию к нему, ответил: «Не согласен. Ведь мне надо было бы по меньшей мере около пяти лет говорить правду, чтобы смыть давно приобретенное мной пятно лжеца. Я предпочитаю говорить, что хочу, ведь мне неизвестно, сколько я еще проживу: если смерть меня приберет скоро, значит, я зря служил бы истине».
67. О ЖЕНСКОЙ ХИТРОСТИ [206]
Одна женщина влюбилась в юношу. Так как она не могла никак с ним встретиться и не смела с ним заговорить, то она воспользовалась следующей хитростью: она в таких словах исповедовалась монаху, по соседству с которым жил этот юноша: «У тебя, благой отче, есть сосед-юноша (называет его), который часто ходит мимо моего дома, жадно глядит на меня и, что меня очень заботит, приносит мне худую славу. Прошу тебя, убеди его, чтобы он умерил эти свои хождения». Она надеялась, что монах этими словами подобьет юношу на любовь к ней. Монах пообещал и поговорил об этом с юношей, который, ничего не ведая, понял уловку женщины, но не продолжил начатого ею дела. В следующий раз женщина приготовила пояс и другие женские золотые украшения, пришла к монаху с жалобой, будто юноша подарил ей все эти вещи, и попросила, чтобы монах ему их вернул. Монах с выговорами и порицаниями отнес юноше, как он думал, его вещи. Немного погодя, когда муж этой женщины отправился в чужие края, она снова пришла к монаху и сказала, что прошлой ночью юноша по дереву, которое стоит рядом с ее домом, влез к ней в спальню. Так рассерженный монах указал юноше способ, как он может, наконец, пробраться к женщине, и, сам не зная того, стал в их любви сводником.
68. ВОЛЬФГАНГ РИХАРД [207] О СВЯЩЕННИКЕ, У КОТОРОГО БЫЛО МНОГО ДЕТЕЙ
Когда попы в Блаубейрене пировали у священника и на столе было много серебряных чаш, то они принялись попрекать друг друга бедностью. Кто-то спросил у одного бедненького священника, почему вот у него нет таких серебряных чаш. Тот вспылил и в гневе ответил: «Если б у меня было столько чаш, сколько детей, то их было бы восемь». (Так нечаянно обнаружилась правда).
69. ОДИН ГЛУПЫЙ СВЯЩЕННИК О СВЯТОМ МАРТИНЕ
Один священник во время проповеди говорил о заслугах святого Мартина, о том, как однажды в середине зимы, в крепчайший мороз он сорвал с себя свой плащ и отдал нищему, а Христос будто бы ему сказал: «Отец Мартин, если я забуду тебе это доброе дело, то пусть меня черт поберет!» [208].
70. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ
Другой священник проповедывал, что Адам сначала отказался вкусить яблока, а Ева будто бы в раздражении сказала: «Вкуси, не то я уйду от тебя в самый худший публичный дом!» (Но ведь тогда еще ни одного по всей земле не, было.)
71. ОБ УЛЬРИХЕ, ГРАФЕ ВЮРТЕМБЕРГСКОМ, ДЕДЕ НАШЕГО ГЕРЦОГА
Когда один сельский священник у нас в Альпах очень хорошо угостил охотников графа Ульриха, граф пожелал дать ему какой-нибудь бенефиций, так как прежде у него был только приход. Священник — что редко бывает — отказался, говоря, что ему, чтоб собрать то добро, которое есть в его бенефиции, часто надо трудиться до полуночи. Если же он получит еще, то, чтоб все собрать, придется бодрствовать дни и ночи.
72. В СТРАСТЯХ ГОСПОДНИХ БОЛЬШЕ ЛЖИ, ЧЕМ ПРАВДЫ
Недавно один человек хитро посмеялся над крестьянами, говоря, что в страстях господних больше лжи, чем правды. Крестьяне рассердились и решили пытками заставить его отречься от своих слов. Смеясь над их глупостью, он сказал: «Я верно сказал, братья. Христос ведь мало говорил, но зато правду, а евреи много, но все ложь».
73. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
У нас в Швабских Альпах, недалеко от моей родины, жил старый глупый крестьянин. По своей глупости и беспечности он пренебрег распоряжением господина нашего графа Вюртембергского, и к нему пришел деревенский староста, грозя ему тюрьмой и немалым наказанием. Крестьянин сказал ему: «Иоганн, любезный мой собрат, поступай по своей и божьей воле, но прошу тебя, будь ко мне милостив, ведь если бы я был умнее, я бы меньше провинился».
74. МАТТИАС ФОН ХОЭНЭК О МОНАХАХ
Недавно я побывал с неким очень остроумным дворянином в одном монастыре, где были весьма невежественные братья. Заметив их неотесанность, дворянин спросил меня: «Я спрашиваю, какими средствами и как станут эти монахи защищать христианскую веру, если понадобится?». Я ответил, что не знаю. А он мне: «Ох ты, неискушенный! Кто же лучше их бражничает? Другие ставят противника в тупик на диспутах, а они на пирушках всех перепьют и победят».
75. О МНЕНИИ ОДНОГО СЕНАТОРА
Урахский сенат, ко всеобщему удовольствию, повелел устроить рыбную ловлю. И когда после лов ли перед обедом случилось нечто, что надо было обсудить, и каждый должен был высказать свое мнение, один из сенаторов во время этого обсуждения заснул. Когда его спросили об его мнении, он, пробудившись, сказал: «Часть, по-моему, надо отварить, а часть зажарить» [209] (он думал, что говорят о рыбе. Сон сморил его, и он совершенно забыл, о чем шла речь). Это его мнение стало всем широко известно.
76. О МОНАХАХ, СОЖЖЕННЫХ В БЕРНЕ [210]
Недавно, в 1509 году, в Берне за какие-то неслыханные проступки сожгли на костре братьев-проповедников. Среди прочих нелепостей, которыми они собирались обмануть людей, они выдумали, что одному из них ночью часто являлась святая Дева и пространно отвечала на его дурацкие вопросишки. Когда я об этом прочитал, то часто говаривал в шутку по поводу их глупой выдумки, что если бы их вымысел был правдой, то я, смертный, подумал бы, что святая Дева более пуста и болтлива, чем какая-нибудь старуха, раз она каждый день отвечает на глупости этих братьев. Я прекрасно понимаю, что тщеславие и суеверие, распространившееся теперь под видом благочестия, грозят христианству серьезным ущербом, потому что именно так книжники и фарисеи разрушили и поколебали когда-то Иудейское царство. Но в каком сословии нет зла? Мое перо не касается добрых братьев, я говорю только о дурных.
