Все согласились на это. После этого он учредил новый годорд для Хаскульда, и с тех пор того стали называть Хаскульд Хвитанесгоди.
Затем люди стали разъезжаться по домам с тинга. Ньяль пробыл дома недолго и вскоре вместе с сыновьями поехал на восток, в Свинафелль. Он попросил Флоси отдать дочь, и тот сказал, что сдержит свое обещание. Хильдигунн просватали за Хаскульда и договорились о свадьбе. На этом дело было кончено, и они поехали домой.
Потом они снова поехали, на этот раз на свадьбу. После празднества Флоси выделил Хильдигунн ее долю и выдал ей все сполна.
Хаскульд с Хильдигунн поехали в Бергторсхваль и пробыли там год. Хильдигунн и Бергтора ладили хорошо. А следующей весной Ньяль купил землю в Оссабёре и дал ее Хаскульду. Хаскульд переехал туда, и Ньяль набрал ему людей. Они все жили так дружно, что никто из них не решал ничего, не посоветовавшись с другими. Так Хаскульд жил долго в Оссабёре. Они заботились о чести друг друга, и сыновья Ньяля всегда ездили с ним. Их дружба была такой тесной, что каждую осень они приглашали друг друга к себе в гости и делали друг другу богатые подарки.
Так прошло немало времени.
Жил человек по имени Лютинг. Его двор назывался Самсстадир. Он был женат на Стейнвар, дочери Сигфуса, сестре Траина. Лютинг был высок ростом, силен, богат и крут нравом.
Однажды случилось, что у Лютинга в Самсстадире были гости: он пригласил к себе Хаскульда и сыновей Сигфуса, и они все приехали. Еще там были Грани, сын Гуннара, Гуннар, сын Ламби, и Ламби, сын Сигурда.
У Хаскульда, сына Ньяля, и его матери был двор в Хольте, и он всегда ездил туда из Бергторсхваля через Самсстадир. У Хаскульда был сын по имени Амунди. Он родился слепым, но был высок ростом и силен. У Лютинга было два брата. Одного звали Халльстейн, другого – Халльгрим. Они всегда и везде затевали ссоры и постоянно жили у своего брата, потому что другие люди не могли с ними ладить.
Однажды Лютинг был на дворе, но время от времени заходил в дом. Он только подошел к своему сиденью, как вошла женщина, которая была на дворе. Она сказала:
– Жаль, что вас не было на дворе, потому что сейчас через двор проехала одна важная птица.
– О какой это важной птице, – спросил Лютинг, – ты говоришь?
– Хаскульд, сын Ньяля, проехал через двор, – сказала она.
Лютинг сказал:
– Он часто проезжает через наш двор, и мне это не очень нравится. Я предлагаю тебе, Хаскульд, поехать со мной, если ты хочешь отомстить за своего отца и убить Хаскульда, сына Ньяля.
– Не хочу я этого, – сказал Хаскульд Хвитанесгоди, – я отплатил бы тогда Ньялю, моему воспитателю, хуже, чем он заслуживает. Чтоб ты поплатился за твое приглашение!
Он выскочил из-за стола, велел подвести своих лошадей и поехал домой.
Тогда Лютинг сказал Грани, сыну Гуннара:
– Ты был при том, как убили Траина, и помнишь об этом убийстве, и ты также, Гуннар, сын Ламби, и ты, Ламби, сын Сигурда. Я предлагаю, чтобы мы сегодня же вечером напали на него и убили.
– Нет, – сказал Грани, – я не пойду против сыновей Ньяля и не нарушу договора, который был заключен при посредничестве достойных людей.
То же самое сказали и сыновья Сигфуса и все другие, и они решили уехать. Когда они уехали, Лютинг сказал:
– Все знают, что я не получил никакой виры за своего шурина Траина. И я не примирюсь с тем, что он не отомщен.
Затем он велел своим двум братьям и трем работникам поехать с ним. Они поехали по дороге, по которой должен был ехать Хаскульд, и стали ждать его в засаде, к северу от двора, в одной лощине. Они. ждали его до вечера. Вечером Хаскульд подъехал к ним. Они выскочили с оружием в руках и набросились на него. Хаскульд защищался так смело, что они никак не могли одолеть его. Он ранил Лютинга в руку и убил двоих из его людей, но в конце концов был убит. Они нанесли Хаскульду шестнадцать ран, но голову ему не отрубили. Затем они поехали в леса, к востоку от реки Ранги, и спрятались там.
В тот же вечер пастух Хродню нашел Хаскульда мертвым, поехал домой и сказал Хродню об убийстве ее сына. Она сказала:
– Он, конечно, еще жив. Разве голова отрублена?
– Нет, – сказал он.
– Я поверю лишь, если сама увижу, – сказала она, – приведи мою лошадь и повозку.
Он так и сделал и собрал все, что было нужно, и затем они поехали туда, где лежал Хаскульд. Она осмотрела его раны и сказала:
– Я так и думала: он еще не совсем умер, а Ньяль может лечить раны и потяжелее этих.
Затем они взяли тело, положили его на повозку и поехали в Бергторсхваль. Там они внесли его в овчарню и посадили у стоны. Затем они оба пошли к дому и постучали в дверь. На стук вышел работник, и Хродню прошла мимо него прямо в каморку, где спал Ньяль. Она спросила, не спит ли он. Он сказал, что спал, но сейчас проснулся, и спросил:
– Зачем ты пришла так рано? Хродню сказала:
– Вставай с постели, оставь мою соперницу и выйди из дома. Пусть выйдет и она и твои сыновья.
Они встали и вышли из дома. Скарпхедин сказал:
– Возьмем с собой оружие.
Ньяль ничего не сказал на это, и они вошли обратно в дом и вышли с оружием. Хродню шла впереди и привела их к овчарне. Она вошла внутрь и попросила их пройти за ней. Она подняла светильник и сказала:
– Вот твой сын Хаскульд, Ньяль! Он весь изранен, и ему нужна помощь.
Ньяль сказал:
– Признаки смерти вижу я на его лице, а не признаки жизни. Почему ты не закрыла ему ноздри?
– Я хотела, чтобы это сделал Скарпхедин,[55] – сказала она.
Скарпхедин подошел к нему и закрыл ему ноздри. Затем он сказал своему отцу:
– Кто, по-твоему, убил его?
Ньяль ответил:
– Наверное, Лютинг из Самсстадира со своими братьями убил его.
Хродню сказала:
– Я поручаю тебе, Скарпхедин, отомстить за твоего брата, и я жду, что ты поступишь как должно и отдашь этому все силы, хотя он и не рожден в браке.
Бергтора сказала:
– Странные вы люди! Вы убиваете людей, когда на то у вас нет причин, а сейчас будете жевать жвачку, пока дело так ничем и не кончится: ведь эта весть сейчас же дойдет до Хаскульда Хвитанесгоди, и он предложит заплатить вам виру и помириться, и вы должны будете согласиться. Надо действовать сейчас же, если вы вообще хотите действовать.
Скарпхедин сказал:
– Вот и мать подстрекает нас законным подстрекательством.[56]
И они выбежали из овчарни. Хродню пошла домой с Ньялем и пробыла там ночь.
Теперь надо рассказать о Скарпхедине и его братьях. Они шли по дороге к реке Ранге. Скарпхедин сказал:
– Постоим и послушаем. Затем он сказал:
– Тише! Я слышу там, у реки, человеческие голоса. Кого вы больше хотите взять на себя, Лютинга или его двух братьев?
Они сказали, что им бы больше хотелось взять на себя одного Лютинга.
– Но он для нас и всего важнее, – сказал Скарпхедин. – Плохо будет, если он уйдет от нас. И я думаю, что он скорее всего не уйдет, если я его возьму на себя.
– Когда подберемся к нему поближе, мы постараемся прицелиться так, чтоб ему не уйти от нас, – сказал Хельги.
Затем они пошли туда, где Скарпхедин слышал человеческие голоса, и увидели, что у ручья стоят Лютинг и его братья. Скарпхедин перепрыгивает на другой берег, покрытый галькой. Там стоит Халльгрим со своими братьями. Скарпхедин ударяет Халльгрима в бедро так, что сразу же отсекает ногу, а другой рукой хватает Халлькеля. Лютинг хочет ударить Скарпхедина копьем, но тут подоспел Хельги и подставил свой щит, и удар приходится в щит. Лютинг поднимает камень и кидает его в Скарпхедина так, что тот отпускает Халлькеля. Халлькель хочет взбежать на склон, покрытый галькой, но при этом падает на колени. Скарпхедин кидает в него секиру и разрубает ему хребет. Лютинг пускается бежать, но Грим и Хельги бросаются вслед за ним и оба ранят его. Лютинг бросается от них в реку, добирается до своих лошадей и скачет в Оссабёр.
Хаскульд был дома и сразу же вышел к нему. Лютинг рассказал ему, что случилось.
– Ты должен был ждать этого, – говорит Хаскульд. – Ты совершил безумство. Видно, правильно говорится, что недолго радуется рука удару. Трудно сказать, уцелеешь ли ты.
– Верно, – говорит Лютинг, – что я с трудом спасся, но я все же хочу, чтобы ты помирил меня с Ньялем и его сыновьями и чтобы' я сохранил свое добро.
– Пусть будет по-твоему, – говорит Хаскульд.
Затем Хаскульд велел оседлать своего коня и поехал в Бергторсхваль с пятью спутниками. Сыновья Ньяля уже вернулись и легли спать. Хаскульд разыскал Ньяля, и они начали разговор. Хаскульд сказал Ньялю:
– H приехал сюда просить за моего родича Лютинга. Он совершил тяжкое преступление против вас: нарушил мир и убил твоего сына.
Ньяль сказал:
– Мне думается, что Лютинг уже поплатился за это смертью своих братьев. Если я и пускаюсь в разговоры о мире, то только из дружбы к тебе. И я ставлю условием мира, чтобы за убийство братьев Лютинга вира не платилась. Лютинг также не получит виры за свои раны, но заплатит полную виру за Хаскульда.
