Алексей Парин - Чудесный рог: Народные баллады

           «В златые кости, молодец,
           Играть со мною сядь!»
           «Мне золота червонного
           Для ставки негде взять!»

На тавлею метали они златые кости.

           «Ты шапку с головы поставь,—
           И серая сойдет!
           Я снизку жемчуга отдам,
           Коли твоя возьмет».

           Игральная златая кость
           Катится по доске.
           Возрадовалась дева,
           А молодец в тоске.

           «Сыграем снова, молодец!
           На то и тавлея».
           «Нет золота червонного.
           Что ж поставлю я?»

           «Рубаху серую поставь,—
           Посконная сойдет!
           Отдам я золотой венец,
           Коли твоя возьмет».

           Другая золотая кость
           Катится по доске.
           Возрадовалась дева,
           А молодец в тоске.

           «Сыграем снова, молодец!
           На то и тавлея».
           «Нет золота червонного.
           Что ж поставлю я?»

           «Поставить можешь ты чулки,
           К ним башмаки причесть,
           А я поставлю верность
           И к ней прибавлю честь».

           И третья золотая кость
           Катится по доске.
           Выигрывает молодец,
           А девица в тоске.

           «Эй, конюх молодой, ступай
           Живее со двора!
           Вот нож тебе в оправе
           Литого серебра!»

           «Нож, в серебро оправленный,
           Дай срок, я получу!
           Той, что в кости выиграл,
           Я владеть хочу».

           «Эй, конюх молодой, ступай
           Отсюда тихомолком.
           Я дам тебе за это семь
           Рубах, расшитых шелком!»

           «Расшитых шелком семь рубах,
           Дай срок, я получу.
           Той, что в кости выиграл,
           Я владеть хочу!»

           «Эй, конюх молодой, ступай
           Подальше от меня.
           Я подарю тебе седло
           И белого коня!»

           «Седло и белого коня,
           Дай срок, я получу.
           Той, что в кости выиграл,
           Я владеть хочу».

           «Эй, конюх молодой, ступай
           Отсюда честь по чести.
           Тебе свой замок подарю
           Я с пастбищами вместе!»

           «И пастбища, и замок,
           Дай срок, я получу.
           Той, что в кости выиграл,
           Я владеть хочу».

           В горнице чешет кудри
           Дева гребешком.
           «Господь, помоги мне, бедной,
           В замужестве таком!»

           Поглаживает молодец
           Меча своего рукоять.
           «Твое замужество лучше
           Того, что тебе под стать!

           С чего ты юным конюхом
           Зовешь меня — бог весть?
           Я — лучший королевский сын,
           Какой на свете есть!»

           «Ты — лучший королевский сын,
           Какой на свете есть?
           Тогда я верность отдам тебе,
           А заодно и честь».

На тавлею метали они златые кости.

                   Педер, слова подбирая к месту,
                   Поучает свою невесту.

(Берегись бесед потаенных, если думаешь стать моей!)

                   «Ночью, дверь отворяя мужу,
                   Пьяного не выставляй наружу!

                   Уеду — живи, не роняя чести,
                   Как подобает моей невесте.

                   Не пей со святыми отцами
                   Да с проезжими молодцами.

                   Не пей с королевскими стражниками,
                   Не будешь ославлена бражниками.

                   Городских опасайся козней,
                   Не сиди за беседой поздней».

                   Педер уехал до обрученья,
                   А Кирстин забыла его поученья:

                   Пила со святыми отцами
                   Да с проезжими молодцами.

                   Пила с королевскими стражниками
                   И была ославлена бражниками.

                   Городских не боялась козней,
                   За беседой сидела поздней.

                   И стала притчей у всех на устах,
                   Пока жених был в дальних местах.

                   Он ехал домой и молву худую
                   Слыхал про невесту свою молодую.

                   Когда приблизился он к поместью,
                   Встретила Кирстин его честь честью.

                   Седло и коня, хороша и свежа,
                   Она приняла, господину служа;

                   Взяв его щит и плащ меховой,
                   Взошла с ним по лестнице винтовой.

                   Ей Педер сказал: «Если хочешь спать,
                   Ступай в постель, где спит моя мать!

                   На белый лён, в мою кровать,
                   Ложись, если хочешь моею стать!»

                   Кирстин чулки с башмаками, смеясь,
                   Сняла и юркнула в кровать, не чинясь.

                   Юркнула в кровать на белый лён,
                   И долгую ночь не брал их сон.

                   Кирстин, завидя солнца лучи,
                   Требует: «Утренний дар мне вручи!»

                   «Месяц бы ты прождала меня честно —
                   Взять бы мне в жены тебя было лестно!

                   День один тебе подождать бы —
                   Дар получила бы ты после свадьбы.

                   Чулки, башмаки, конопля на сорочку —
                   Наложнице дань за первую ночку!»

Нет у Кирстен отца родного,
Нет у ней ни земли, ни крова.

Нет ни крова у ней, ни поместья,
Но в шашки сыграть с королем —
                                                             нет бесчестья!

Первой игре король был не рад:
Спустил он Рингстед и Риберстад.

Когда досталось Хёдебю деве,
Король хотел удалиться в гневе.

Утратив над Лундом, в Сконе, власть,
В беспамятство был готов он впасть.

«Я ставлю Данию, всю как есть,
А ты, дорогая, поставь свою честь!»

Кирстен воскликнула; «Разве такого
Я ждала королевского слова?

Спасибо матушке, на тавлею
Мне честь воспретившей ставить свою!»

Фру Меттелиль дочку, войдя в покой,
По белой щеке ударяет рукой:

«Чему учила тебя твоя мать?
Ткать на станке или в шашки играть?

Нить золотую учила прясть я
Или пытать за шашками счастья?»

Король нахмурился, кутаясь в мех:
«Деву безвинную бить вам не грех?!»

Фру Меттелиль вспыхнула, не шутя:
«Разве она — не мое дитя?»

Король усмехнулся и молвил без гнева:
«Отныне будет моей эта дева,

Что — роду незнатного, духом смела —
В плен королевское сердце взяла!

Прими, — сказал он, обняв ее стан,—
Златой венец и царственный сан!»