усилив ее еще больше, и каким успешным вышло морское сражение, состоявшееся у Кипра. [456] Как Афинское государство пыталось остаться верным своим договорам с царем, но спартанцы, полные гордости, открыто его нарушали. Каким образом был заключен Анталкидов мир, и о Терибазе, ответственным за ведение воны с Эвагором, о том, как последний ответил хитростью на хитрость, подставив его (Терибаза) под подозрения персидского царя и заключил соглашение с Оронтом. [457] Он сообщает, что когда Нектанеб узурпировал египетский трон, [458] Эвагор отправил послов к лакедемонянам и, о том как окончилась война на Кипре. [459] О Никокреоне, устроившем заговор, но разоблаченным удивительным образом и бежавшем. О том как Эвагор и его сын Пнитагор одновременно любили выжившую дочь Никокреона и без ведома друг друга одновременно получали от нее удовлетворение своей страсти. Это происходило благодаря стараниям евнуха Фрасидея из Элиды, пользовавшегося этой их страстью к девушке. Оба они и пали жертвой заговора того же евнуха. [460]
Автор сообщает о том, что царь Египта Акорис [461] заключил союз с писидийцами [462] и, пользуясь случаем, описывает их страну и, соседний Аспендос. [463] Он говорит о врачах Книда и Коса, которых именуют Асклепиадами; первые из них прибыли из Сира, будучи потомками Подалира. [464] Он также говорит о прорицателе Мопсусе и его дочерях — Роде, Мелиаде и Памфилии, которые дали названия (городам) Мопсестии и Родии в Ликии, и стране Памфилии. [465] Он сообщает как Памфилия была колонизирована греками и о гражданской войне (с местным населением). Ликийцы во главе со своим царем Периклом пошли войною против телмесцев [466] и не прекращали сражаться, пока не заперли граждан в стенах, заставив вести переговоры. Таково содержание 12 книги, которую Менофан считает утерянной.
Феопомп прибыл с Хиоса и был сыном Дамосистрата. Он говорил, что был изгнан из своей страны вместе с отцом, который был осужден за поддержку спартанцев. Ему было разрешено вернуться на родину после смерти отца, и его возвращение стало возможным благодаря письму от царя Александра Великого гражданам Хиоса. Феопомпу было тогда 45 лет. После смерти Александра, под угрозой изгнания, исходившей отовсюду, он прибыл в Египет. Птолемей, [467] царь этой страны, не только не желал принимать у себя писателя, но и чуть было не лишил его жизни, как человека постоянно вмешивающегося в большинство дел, если бы некоторые из друзей не спасли его своим ходатайством.
Сам он говорит, что являлся современником афинянина Исократа, Феодекта [468] из Фазелиса и Навкрата [469] из Эритреи; и эти трое, говорит он, считали его первым среди греков, кто занимал место в красноречии. Но из-за своей бедности Исократ и Феодект за деньги писали речи и, будучи софистами, занимались обучением молодых людей, тем самым зарабатывая себе на жизнь. Сам же он и Навкрат были достаточно обеспеченны и думали лишь о том, чтобы совершенствоваться в философии и красноречии. И нет ничего что может отрицать его заявление на первенство среди авторов его времени, потому что он не только составил речи по ораторскому искусству, в которых было более 20 000 строк, но и более чем 150 000 строк, в которых отражены исторические события и дела греков и варваров до его времени. Кроме того, он говорит, что в Греции не было города или более менее значимого места, которые он не только не посещал, но и давал общественные лекции, заслуживая большую славу своим ораторским талантом. Говоря о себе, таким образом, он одновременно заявлял, что ведущие писатели прежних времен сильно уступают авторам его времени, по сравнению с которым, первые не заслуживают даже второго места. И это очевидно — говорит он, — судя по книгам, написанным теми и другими, ибо искусство писать претерпевает быстрое развитие. Но кто являются теми, более древними авторами, о которых он говорит? Я не могу определить это ясно, потому что если он имеет ввиду Геродота и Фукидида, то сильно ошибается, ибо эти двое намного его превосходят. Без сомнения это историки Гелланик [470] и Филист, [471] их он имеет в виду или, возможно, он намекает на Горгия, [472] Лисия [473] и других подобных авторов, живших незадолго до него и, которые не намного уступают ему в своих сочинениях. Но это мнение Феопомпа.
Говорят, с другой стороны, что Эфор и он были учениками Исократа. И в том можно легко убедиться по их сочинениям, ибо обороты и стиль Феопомпа часто подражают Исократу, с той разницей, что они не так точны и отточены. Он (Исократ) так же предложил им исторические темы: с древних времен — Эфору, а события в Греции, где окончил Фукидид — Феопомпу, соразмеряя, таким образом, задачи в соответствии с их талантом и манерой (письма). Вот почему предисловия их историй имеют большое сходство друг с другом в смыслах и целях, как будто оба начали работу с одного и того же. Но Феопоимп, многочисленными отступлениями на всякие темы, растягивает свой исторический труд. Именно поэтому Филипп, [474] который вел войну против римлян, извлек и сгруппировал деяния Филиппа, [475] взяв это все только из Феопомпа, и свел их в 16 книг, не добавляя ничего своего и не упуская ничего кроме отступлений. Дурис Самосский в первой книге своей истории говорит так: «Эфор и Феопомп намного уступают другим писателям. Они, по сути, не обладают ни точностью в сообщении, ни красотой стиля, а обеспокоены лишь простым написанием». Однако сам Дурис значительно уступает в этом отношении тем авторам, которых критикует. Является ли это обвинение ответом на претенциозное заявление Феопомпа, который даже, не назвал писателей бывших на втором после него месте? Я не могу так сказать, но я могу утверждать, что ни один из этих двух авторов не заслуживают его осуждения. Клеохар из Мирлеи [476] разделяет мои чувства, так как, сравнивая учеников Исократа и Демосфена, он говорит, что речи первых напоминают строй старых вооруженных солдат, а рукописи вторых — группы атлетов; это не значит, что мы должны помещать на последнее место учеников Исократа, но избрать середину. Но нет сомнений, что в своих сочинениях Феопомп не уступает ни одной работе Исократа.
Это то, что я должен рассказать об этом писателе. В нескольких словах я поведал о его личности, образовании, о времени когда он жил, его современниках, о его трудах, общественной жизни, его литературном стиле и о превратностях
