Спартанцы держались в Афинах и Фивах (хотя впоследствии их и потеряли), только тем, что поручили в них власть весьма небольшому числу людей. Римляне, чтобы утвердить свое господство в Капуе, Карфагене и Нуманции, разорили эти провинции и сохранили их за собой. В Греции однако они хотели последовать примеру спартанцев, оставив завоеванные города свободными и не нарушив существовавших в них учреждений, – и им это не удалось, так что для того, чтобы удержать за собой эту покоренную провинцию, им пришлось разорить и уничтожить многие города. Очевидно, что способ разорения покоренных стран – самый лучший и наиболее безопасный. Вообще всякий завоеватель, не разоривший завоеванного им государства, привыкшего к свободным учреждениям, может и должен впоследствии ожидать себе от него погибели. Никакая продолжительность времени, никакие благодеяния не помогут жителям завоеванной области позабыть свою утраченную свободу и народные учреждения; эта утраченная свобода делается лозунгом при всех недоразумениях, производя возмущения; если только жители не разъединены и не рассеяны по другим странам государства завоевателя, то всякий удобный случай подает им повод восставать во имя этой свободы и своих утерянных учреждений: так Пиза, после столетнего рабства, все-таки поднялась и свергла иго флорентийцев.
Совершенно иначе бывает в странах привыкших жить под управлением своего государя. Как скоро династия его угасла, жители, привыкшие к повиновению, не умея ни согласиться между собой в выборе нового Правителя, ни жить свободно, не очень скоро принимаются за оружие, так что завоеватель может, как легко завладеть ими, так же легко впоследствии и держать их в покорности и повиновении. Это не республики – жизнь в которых деятельна и складывается совершенно иначе, отчего у республиканцев и ненависть к завоевателю более глубока, и жажда мщения – неугасимее; эта жажда мщения во имя утраченной свободы не оставляет их мысли ни на одну минуту, так что завоевателю, покорив республику, остается только или разорить ее, или перенести туда свою резиденцию.
Глава VI
О странах, приобретаемых оружием или искусством завоевателя
Да не станет никто удивляться, что я, говоря о вновь возникающих государствах, привожу примеры знаменитейших государств древности. Люди в своих делах почти всегда идут по проторенной уже дороге и действуют, подражая кому-либо или чему-либо, хотя им не удается никогда ни сравниться в добродетелях с теми, кому они подражают, ни совершенно точно следовать по избранному пути. Поэтому то и необходимо, чтобы благоразумный человек шел по путям, пробитым великими людьми; тогда если он и не достигнет величия и славы мужа, которому он подражает, то все-таки воспроизведет в своих действиях его дух и направление. Он должен поступать как поступают опытные стрелки, которые, заметив, что место, куда им следует попасть, весьма отдаленно, и зная в совершенстве качества своих арбалетов, целят гораздо выше, – туда куда им попасть невозможно, рассчитывая что, только благодаря такому прицелу, пули их достигнут предположенной цели. И так, замечу, что во вновь возникающих государствах, где Правители только что водворяются, большие или меньшие трудности управления находятся в прямой зависимости от личных качеств и добродетелей этого Правителя, только что получающего власть, хотя и не следует предполагать, чтобы эти трудности были вообще незначительны. Хотя уже одно возвышение простого гражданина до власти Правителя предполагает, что ему помогли в этом или доблесть или счастье, а и то и другое может значительно помочь при отстранении дальнейших затруднений, но чем меньшую роль при его возвышении играло счастье, тем вероятнее продолжительность и прочность его власти. Неимение других владений также служит в пользу такому Государю: он поневоле основывает свою резиденцию во вновь возникающем государстве, а это значительно облегчает трудности управления.
Из лиц сделавшихся Правителями народа, благодаря своим личным достоинствам, а не одной удаче, – приведу в пример Моисея, Кира, Ромула, Тезея и им подобных.
О Моисее распространяться много не стану, так как он был только точным исполнителем божественных повелений, и в нем замечательна только полученная им благодать возможности личных бесед с Богом. Но рассматривая действия Кира и других, ему подобных завоевателей и основателей царств, прихожу к заключению, что и их образ действий совершенно такой же, как и Моисея, хотя никто из них не получал непосредственных наставлений от Великого Учителя Моисея.
Изучая жизнь и действия этих лиц, усматриваю что счастье не дало им ничего кроме случая, доставившего в руки их материал, которому они могли дать формы, какие им заблагорассудилось; без такого случая доблести их могли угаснуть, не имея приложения; без их личных достоинств случай, давший им в руки власть – не был бы плодотворным и мог пройти бесследно. Необходимо было, чтобы Моисей нашел народ Израилев в Египте томящимся в рабстве и угнетении, чтобы желание выйти из такого невыносимого положения побудило следовать за ним. Для того, чтобы Ромул сделался основателем и царем Рима, было необходимо, чтобы он при самом своем рождении был всеми покинут и удален из Альбы. Киру было необходимо застать персов недовольными мидийским господством, а мидийцев ослабленными и изнеженными от продолжительного мира. Тезею не удалось бы выказать во всем блеске своих доблестей, если бы он не застал афинян ослабленными и разрозненными. Действительно, начало славы всех этих великих людей было порождено случаем, но каждый из них, только силой своих дарований сумел придать великое значение этим случаям и воспользоваться ими, для славы и счастья вверенных им народов.
Правители, которые, подобно упомянутым мной лицам, обладают высокими дарованиями, если и овладевают с трудом государствами, зато без затруднений поддерживают в них свою власть.
В этом отношении затруднения их всего чаще происходят от новых учреждений, новых государственных форм, которые они бывают принуждены вводить, чтобы основать свое правление и обезопасить его; а надобно сказать, что нет предприятия более трудного для исполнения, более ненадежного относительно успеха и требующего больших предосторожностей при его ведении – чем введение новых учреждений. Нововводитель при этом встречает врагов во всех тех, кому жилось хорошо при прежних порядках, и приобретает только весьма робких сторонников в тех, чье положение должно при этих нововведениях улучшиться; робость эта происходит отчасти оттого, что лица, которым введение новых учреждений обещает улучшение положения, боятся навлечь на себя этим злобу своих противников, сильных при существующем порядке, отчасти от общей всем людям недоверчивости ко всему новому, не признанному обычаем, не проверенному опытом. От этого происходит, что если враждебная сторона получит возможность напасть на нововводителей, то делает это со всем ожесточением к какому приводит ее дух партии, тогда как противники их защищаются вяло и неохотно, считая эту борьбу опасной для себя. Для того, чтобы с полной
