Глава III
О том, что для сохранения вновь обретенной свободы необходимо уничтожить сыновей Брута
Суровость Брута в поддержании обретенной им для Рима свободы была столь же полезной, сколь необходимой; это редчайший случай на памяти всех когда-либо живших: видеть, как отец заседает pro tribunali и не только приговаривает своих сыновей к смерти, но и присутствует при казни. В этом всегда убедятся читатели античной истории: после перемены государственного строя от республики к тирании или от тирании к республике возникает необходимость в запоминающейся расправе с врагами новой власти. Кто насаждает тиранию и не убивает Брута или кто провозглашает свободу и не убивает сыновей Брута, тот долго не продержится. Выше об этом уже подробно говорилось, поэтому я отсылаю читателей к вышесказанному; приведу только один примечательный пример, случившийся в наши дни и в нашей отчизне. Пьеро Содерини надеялся своим терпением и снисходительностью побороть стремление сыновей Брута вернуть другое правительство – и в этом обманулся. И хотя он был достаточно благоразумен, чтобы осознавать необходимость устранения их, а жребий и самолюбие выступавших против него давали для этого повод, Содерини никогда об этом не помышлял. Ведь мало того, что он верил в возможность с помощью терпения и добросердечия заставить замолчать злые языки, а с помощью наград привлечь на свою сторону кое-кого из врагов; он еще полагал (и неоднократно делился этим со своими друзьями), что для открытой расправы с оппозицией и разгрома своих противников ему потребуется взять чрезвычайную власть и нарушить законы гражданского равенства. И хотя он не стал бы пользоваться такими полномочиями для установления тирании, люди были бы так напуганы этим, что после его смерти никогда не согласились бы избрать кого-либо пожизненным гонфалоньером, а этот пост он считал нужным всячески поддерживать и укреплять. Его сдержанность была мудрой и достойной, однако никогда не следует попустительствовать злу ради некоего блага, если названное благо может быть легко погублено этим злом. Содерини должен был предполагать, что его поступки и намерения будут оценены по результату, если судьба и жизнь помогут достичь его. И тогда всякий подтвердит, что он действовал ради спасения родины, а не для удовлетворения тщеславных помыслов; все можно было устроить таким образом, чтобы его преемник не мог употребить во зло то, что он употребил во благо. Но в нем пересилило его первичное заблуждение, ибо он не знал, что злые помыслы не утихают со временем и не довольствуются подарками. Так что, не сумев уподобиться Бруту, вместе с отечеством он утратил власть и доброе имя. Но царскую власть так же трудно спасти, как и свободный строй, что будет показано в следующей главе.
Глава IV
Государь не может пребывать спокойным в своих владениях, пока живы изгнанные им оттуда правители
Смерть Тарквиния Приска от рук сыновей Анка и смерть Сервия Туллия по вине Тарквиния Гордого доказывает, сколь несбыточно и опасно лишать кого-либо царства и оставлять его в живых, даже пытаясь привлечь к себе наградами. Видно, что Тарквиний Приск ошибался в своей уверенности, будто царская власть принадлежит ему по закону, ибо он получил ее от народа и был утвержден в ней Сенатом; он не подумал о том, что негодование сыновей Анка не позволяло им довольствоваться тем, чем удовольствовался весь Рим. Заблуждение Сервия Туллия состояло в его надежде примириться с сыновьями Тарквиния, наделяя их все новыми почестями. Относительно первого можно предостеречь всех государей, что они никогда не могут чувствовать себя в безопасности у власти, пока живы те, кого они лишили ее. Во втором случае можно напомнить всем властителям, что новые благодеяния никогда не стирают прежних обид, тем более если обида чувствительнее благодеяния. Со стороны Сервия Туллия было, без сомнения, неразумно полагать, что сыновья Тарквиния удовольствуются положением зятьев того, кого они видели своим подданным. Тяга к престолу столь велика, что заражает не только прямых наследников, но и сторонних лиц; так получилось с женой Тарквиния Младшего, дочерью Сервия, которая под действием этой неистовой страсти, вопреки долгу дочернего чувства, подговорила мужа отнять у отца и царство, и жизнь, настолько ей больше хотелось быть царицей, чем царской дочерью. И если Тарквиний Приск и Сервий Туллий утратили царскую власть из-за того, что не сумели обезопасить себя от свергнутых соперников, Тарквиний Гордый лишился ее из-за несоблюдения обычаев прежних царей, как будет показано в следующей главе.
Глава V
Отчего теряют власть цари, получившие ее по наследству
Когда Тарквиний Гордый погубил Сервия Туллия, у которого не оставалось наследников, он мог безмятежно располагать своей властью, не опасаясь тех неприятностей, которые так вредили его предшественникам. И хотя он завладел царством недозволенным и незаконным способом, но если бы Тарквиний придерживался древних обычаев прочих царей, его правление было бы терпимо, и Сенат вместе с плебсом не восстали бы, чтобы свергнуть его. Изгнан он был вовсе не потому, что его сын Секст обесчестил Лукрецию, но за извращение всех законов царства и тираническое правление, ибо Тарквиний отнял у Сената всю власть и завладел ею в одиночку. Дела, которые обсуждались публично, к удовлетворению римского Сената, он ограничил четырьмя стенами своего дворца, вызвав тем самым ненависть и порицание. Таким образом, за короткое время Рим лишился тех вольностей, которые сохранялись у него при правлении прочих царей. Мало того что он настроил против себя отцов-сенаторов, ему нужно было поссориться с плебсом, принуждая его к механическому труду, совершенно чуждому тому, чем плебеи занимались при его предшественниках. Так, наполнив Рим образчиками своей надменности и жестокости, Тарквиний заронил во всех римлянах склонность к мятежу, как только для этого представится возможность. И если бы не произошел этот случай с Лукрецией, всякий другой подобный произвел бы такой же результат. Ведь если бы Тарквиний сохранил нравы других царей и его сын Секст совершил подобный проступок, Брут и Коллатин обратились бы за справедливостью к царю, а не к римскому народу.
Да будет известно государям, что власть начинает уходить у них из рук тогда, когда они усваивают привычку нарушать законы, а также древние нравы и обычаи, которыми люди руководствовались на протяжении долгого времени. И если бы государей, лишенных власти, вдруг озаряло такое благоразумие, что они понимали бы, сколь просто удержаться тем, кто ведет себя мудро, то горечь утраты была бы гораздо сильней, и они сами осудили бы себя более сурово, чем другие. Ведь гораздо легче снискать любовь добрых, чем дурных, и подчиняться законам, чем навязывать людям свои прихоти. Желающему узнать, как поступать в таких случаях, проще всего принять за образец жизнь достойных государей: Тимолеона Коринфского, Арата Сикионского и им подобных, в жизнеописании которых он обнаружит такую безопасность и довольство как управляющих, так и управляемых, что ему захочется подражать им, и это нетрудно будет сделать по упомянутым причинам. Ведь когда людьми хорошо управляют, они не ищут и не желают другой свободы; так было и с народами, подвластными двум названным государям, принужденным стать у власти своими согражданами, хотя сами они не раз пытались вернуться к частной жизни. И раз уж мы в этой и в двух предыдущих главах рассуждали о брожениях, направленных против государей, и о заговорах сыновей Брута против отечества, а также о заговорах против Тарквиния Приска и Сервия Туллия, то мне кажется уместным в следующей главе поговорить об этом подробнее, поскольку этот предмет заслуживает внимания как государей, так и частных лиц.
Глава VI
О заговорах
Мне показалось неправильным опустить рассуждения о заговорах, которые составляют такую великую опасность и для государей, и для частных лиц, ибо из-за них жизни и власти лишается гораздо больше правителей, чем вследствие открытых войн. Воевать с государем в открытую дано не многим, а затеять против него заговор доступно каждому. В то же время для частного лица нет более безрассудного и опасного предприятия, ибо тут на каждом шагу подстерегают трудности и риск. Поэтому из многих заговоров лишь редкие достигли желанной цели. Итак, чтобы научить государей избавляться от этой угрозы, а частных лиц – быть более осмотрительными и довольствоваться той властью, которую им уготовила судьба, я подробно обсужу этот вопрос, не обходя стороной ни один примечательный случай, освещающий положение той и другой стороны. Поистине золотое изречение Корнелия Тацита гласит: людям следует почитать прошедшее и мириться с настоящим, они должны желать себе достойных государей, но терпимо относиться к любым. Кто поступает иначе, тот воистину чаще всего несет погибель и себе, и своей родине.
