капитаны постановили, чтобы во всех замках вокруг Парижа, где были мосты, которые нужно было переходить, например, в Шарантоне, мост в Сен-Клу и др, каждый проезжающий, пеший или конный, должен был платить пошлину. В Сен-Клу каждый, кто входил или выходил, даже если он пересекал мост сто раз в день, должен был всякий раз платить 6 дублей за телегу, полную или пустую, и 12 за повозку.
799. Далее, 19 мая, в день святого Ива, король приказал коннетаблю осадить Крей [2269]; он отправился туда вместе со своим сыном.
800. Далее, во вторник, 23 мая, в канун Вознесения Господня, цена буханки, стоившей 2 дубля, была объявлена 2 парижских, белый весом 24 унции и цельнозерновой двухпенсовый хлеб весом 32 унции, печёный.
801. Далее, в день Вознесения Господня более трех сотен бедных рабочих были арестованы в Париже по приказу жесточайшего тирана по имени мессир *** [2270], который в то время был президентом; они должны были вступить в армию, осаждавшую Крей. Сержанты подстерегали их при выходе из церкви и очень грубо их хватали, злоупотребляя тем самым полученными приказами. Хуже того, если кто-нибудь говорил хоть слово об этом, то его немедленно сажали в тюрьму, что было низким делом. Но пока они находились в руках этих враждебных сержантов и уже собирались было отправляться в путь, Господь послал им великое утешение. Около двух часов дня не замедлил появиться герольд от короля и констебля, принеся письма к парижскому прево и городским купцам, в которых сообщалось, что город и замок Крей сдались. [2271] Наемникам, находившимся внутри — их было пятьсот человек, — должны были разрешить свободно покинуть город со своим имуществом. Когда бедные пахари услышали эту новость, они почувствовали огромное облегчение. Жители Парижа были вне себя от радости и от всей души отпраздновали эту новость; во всех церквях зазвонили в колокола, а после ужина зажгли большие костры как в день святого Иоанна или более того; по всему городу были танцы, а дети во весь голос кричали “Ноэль!”.
802. Далее, в следующий четверг Дофин посетил Париж. Он остановился в де Турнелль возле ворот Сент-Антуан и пробыл там всего одну ночь. Париже он не появлялся, а его отец король не приезжал вовсе. Причина заключалась в том, что теперь в Париже взимался тяжелейший налог (учитывая великую нехватку денег и скудость заработков, которые тогда были) за пятьдесят лет. Прежде всего, большие займы были взяты со всех членов Парламента, Шатле и всех судебных инстанций под страхом конфискации всего их имущества. Каждый должен был заплатить или быть посаженным в тюрьму, под надзор сержантов, чья возмутительная расточительность и прочее нечестие выходили далеко за рамки всего, что им было приказано.
803. После этого их обложили очень тяжелым налогом. Люди надеялись, что с них ничего не потребуют, но теперь эта печаль коснулась их в полной мере; ни один мужчина или женщина не избежали его. Налоги были очень тяжелыми: человек, который раньше платил только 20 солей, теперь платил 4 ливра; 4 ливра выросли до 10 франков; 10 франков — до 40 франков, и пощады не было. Тот, кто отказывался платить, оказывался в тюрьме, а товары его распродавали на улице.
804. Далее, осада Понтуаза была снята во вторник после праздника Пятидесятницы, то есть 4 июня 1441 года.
В следующую субботу король прибыл в Париж вместе со своим сыном, после чего они оба поселились возле часовни Сент-Антуан, словно опасаясь, что кто-то что кто-то причинит им вред, чего на самом деле никто не хотел и не собирался. А в день Святой Троицы около пяти часов пополудни он созвал Университет и попросил у них помощи, чтобы заплатить своим войскам. Затем он обратился с горожанами, которых он обложил столь высокими налогами не далее как месяц назад, и объявил им, что они должны добыть тем или иным способом 20 тысяч золотых экю, причем быстро. [2272]
805. Далее, с тех пор, как король начал осаждать Понтуаз, в Париже не проходило ни одного дня без процессии [2273], возглавляемой либо Университетом, либо религиозными орденами, либо приходами.
806. Далее, в последнюю неделю июля король отправился в Сен-Дени и оставался там целых три недели с большей частью своих приближенных. Там он строил планы и совещался каждый день, иногда думая, что оставит осаду, иногда — что заберет все деньги, принадлежащие парижским братствам. Лживые советники говорили, что конфедераций в Париже слишком много, и благодаря своей крайней нечестности они сумели добиться того, чтобы почти все парижские конфедерации были сокращены наполовину или даже больше. В большинстве из них было три или четыре мессы, две с музыкой и две низкие, теперь же пели только одну низкую мессу. Там, где раньше было 20 или 30 свечей, теперь горели лишь 3 или 4, без факелов во славу Божью. И везде, где король и его вельможи узнавали об англичанах, они бежали в другом направлении — в Пуасси, в Мобюиссон, в Иль-Адам, в Конфлан, а затем снова вернулись в Сен-Дени. С ними никогда не было меньше трех французов на каждого англичанина, и эти французы все время только и делали, что грабили и воровали, портя все виноградники и фруктовые сады, срубая деревья с плодами; если их не выкупали, разрушали дома, крытые черепицей — короче говоря, все в стране выкупалось что в деревне, что в городе. Дворяне были прекрасно об этом осведомлены, но им не было до этого никакого дела. Если кто-либо жаловался, они говорили: “Если бы это были англичане, вы бы не говорили об этом так много. Им подобает жить именно там, где они живут”. Таким образом и проводил жизнь король Карл VII, и даже еще хуже, чем я описал, потому что они управляли им, как будто он был несмышлённым ребёнком, нуждающимся в опеке.
807. Они все еще осаждали Понтуаз, когда в один из четвергов сентября, в день Святого Креста, часть французских войск пошла на штурм Эврё. Он был сдан почти без потерь, так как с одной и с другой стороны было убито всего около пяти человек. [2274]
808. Далее, Понтуаз был взят штурмом 19 сентября, во время штурма было убито около четырехсот англичан и около десяти или одиннадцати французов. [2275]
809. Далее, очень многие англичане были убиты там, где они прятались в подвалах и погребах; некоторые были найдены в госпитале Отель Дьё, с ними также
