Народные повести и рассказы Южной Индии
Народ – зорок и наблюдателен. Слово народа – ярко, метко и остро. Народные повести и рассказы Южной Индии еще одно тому подтверждение.
В Южной Индии говорят на четырех основных языках: тамильском, телугу, малаяльском и каннада. Языки хотя и родственные, но разные. Однако многие из любимых героев народной литературы – общие для всего Юга. Они привычные гости в домах индийцев и развлекают их остроумными шутками и веселыми выходками. Их смех отнюдь не пустое зубоскальство. Это орех, содержащий в себе ядро глубокого смысла.
Общность южноиндийского фольклора имеет свое историческое объяснение. В XIV – XVI вв. весь Юг был сплочен в могущественную империю Виджаянагар. Самым знаменитым, самым прославленным правителем этого огромного государства был Кришна Дева Райя, который также оставил по себе память как ученый и поэт, автор книги «Амуктамальята». В должности его главного советника, или, пользуясь современным словом, – министра, подвизался Аппаджи, человек, бесспорно, выдающийся, о котором, к сожалению, сохранились лишь очень скудные сведения. При императорском дворе блистал поэт-острослов Тенали Раман. Эти трое – Кришна Дева Райя, Аппаджи и Тенали Раман – обрели вторую жизнь в народном творчестве Южной Индии. Разумеется, фольклорный император, его министр и придворный поэт мало походят на своих реальных прототипов. В переосмыслении образа Кришны Девы Райи народное воображение явно берет реванш за те бесчисленные муки и страдания, которые пришлось претерпеть небогатым и незнатным южноиндийцам от многочисленных царей и царьков – их угнетателей. Император в народных рассказах простодушен до глупости, по временам жесток и коварен. Советник Аппаджи легко одерживает над ним верх во всех спорах и столкновениях. А выходец из простого народа, весельчак и балагур Тенали Раман превосходит остротой ума и находчивостью не только самого Кришну Деву Райю, но и его правую руку (если не сказать – голову) – министра Аппаджи.
Простолюдин и герой другого цикла рассказов – Мариядей Раман. Благодаря природной сметливости и мудрости он становится царским судьей, воплощая в себе народные идеалы справедливости. честности и бескорыстия.
Демократические устремления, свойственные южноиндийскому фольклору, со всей полнотой проявляются в обрамленных «Повестях советника Маданакамараджана». Дочь простого торговца мстит за свою обиду надменному царскому сыну. Насмешка не щадит ни земных, ни даже небесных владык. Профессиональный деревенский игрок в кости дурачит бога смерти Яму и богов, составляющих высший пантеон, – Шиву, Вишну и Брахму.
Народное литературное творчество процветало на индийской земле с глубокой древности. Известно, что такие замечательные памятники индийской литературы, как «Джатаки», «Панчатантра», «Хитопадеша», «Жизнь Викрамы, или Тридцать две истории царского трона», воздвигнуты на фольклорном постаменте. С этими сборниками рассказов, притч, несомненно, перекликаются народные повести и рассказы Южной Индии. Напрашивается и параллель с североиндийскими «Поучительными историями о падишахе Акбаре и его советнике Бирбале» (М., «Художественная литература», 1976). И все же оригинальность, первозданность южноиндийского фольклора самоочевидна. И шутливо-мудрые народные повести и расссказы Южной Индии имеют все права на внимание наших читателей.
Из «Повестей советника Маданакамараджана»
Как простой смертный перехитрил бога смерти
Жил в стране Чола[1] на берегу реки Кавери некий человек. С самого детства любил он азартные игры, – и в родной деревне его прозвали «Игроком». Был он чрезвычайно смел, дерзок и находчив на язык и в плутовстве не имел себе равных. Целые дни играл он в кости. и ничем другим не хотел заниматься.
Каждое утро, после омовения и завтрака, хватал он игральную доску и косточки, выходил на улицу, набрасывался на первого же встречного и чуть не силком заставлял его играть с собой. В игре он не брезгал никакими хитростями, кидал косточки за двоих, и подчистую обобрав своего противника, прогонял его без всякой жалости. Поэтому, едва завидев игрока, все жители деревни бросались врассыпную. «Опять этот проклятый Сакуни[2]», – ворчали они, с треском захлопывая калитки. И так было везде: и на улице, где жили золотых дел мастера, и на улице, где жили кузнецы. Дело кончилось тем, что игроку стало не с кем играть, а значит, и не на что кормить семью.
Однажды, с игральной доской под мышкой, обошел он всю деревню, но так и не нашел никого, с кем можно было бы сыграть. «Как же мне заработать хоть немного денег? – задумался он. – А не сыграть ли со служителем храма Перумаля?[3]»
Увидев, что он приближается к воротам, служитель задрожал мелкой дрожью, воскликнул: «О Говиндан![4]» – и спрятался за большим изваянием Перумаля, во внутреннем святилище.
Торопливо войдя во двор, игрок закричал:
– Гуру-свами[5], гуру-свами, я пришел помолиться. Где же вы?
Он обыскал весь двор, но так и не нашел служителя. Тогда он заглянул во внутреннее святилище и увидел изваяние Перумаля.
– Ага! Сегодня мне попался сам бог, – криво усмехнулся игрок. – Ну что ж, сыграю-ка я с ним. – Он разложил перед изваянием игральную доску и продолжал: – О Перумаль! Твой долг – бережно хранить все живущее. Каждому из людей ты дал какое-нибудь занятие, которое помогает ему прокормиться. Мое же занятие – азартная игра. Сегодня ты не послал мне ни одного противника. Решил, верно, испытать меня. Но ведь и ты тоже азартный игрок, играешь нашим миром, как тебе вздумается. Твои почитатели называют тебя Дарующим золото, поэтому я сыграю с тобой на золото. Ставка – один золотой. Если я проиграю – заплачу тебе золотой. Проиграешь ты – дашь мне золотой. По рукам? – Видя, что изваяние безмолвствует, он добавил: – Молчание – знак согласия. Итак, начинаем. Можешь оставаться в своем святилище. Я сам буду бросать за тебя кости и передвигать шашки. А ты наблюдай за игрой. Только смотри не спи!
Игрок помолился богу Ганеше[6], устранителю препятствий, выкинул кости за себя, потом за Перумаля и воскликнул:
– Я выиграл. У меня двенадцать!.. Почему же ты молчишь, Перумаль? Хочешь от меня отделаться? Честно ли это? Или тебя зря называют Воплощением справедливости? Но я человек решительный, в обиду себя не дам. Сейчас я перечислю по одной все твои десять аватар[7], а ты тем временем расплатись со мной честь по чести. И знай, что я от своего не отступлюсь!
Неожиданно Перумаль разверз уста и заговорил:
– Пойми же, игрок. Меня только называют Дарующим золото, но у меня нет ни одной золотой монеты. Все деньги, которые приносят верующие, забирают себе служители храма. И не только деньги, но даже и половинки кокосовых орехов. У самого же меня нет ни одного медяка. Как же я могу заплатить тебе свой долг?
– Ты мне голову не морочь, – проворчал игрок, – не на такого напал. Или отдай золотой, или я заберу богиню, которая стоит у тебя в ногах. Она сделана из чистого золота и стоит, конечно, дороже, чем один золотой. Я возьму ее в залог, переплавлю на монеты и заберу то, что мне причитается.
Он сгреб статуэтку Амман[8] и направился к выходу.
Служитель, который прятался за изваянием, пришел в великое смятение.
«Этот святотатец, не боясь божьего гнева, уносит Амман, – подумал он. – Если я попробую его остановить, он, чего доброго, обломает мне бока. Нет, пусть уж лучше Перумаль заботится о своей Амман».
Дерзкая выходка игрока позабавила бога.
– Да ты, вижу я, не уступишь самому Раване![9] – воскликнул он. – Будь немного поблагоразумнее и оставь Амман на месте. Завтра до рассвета я расплачусь с тобой.
– Что я слышу? – возмутился игрок. – Сам бог просит отсрочки! Но почему я должен тебе верить? Что, если завтра ты спрячешься со своей Амман в Молочном океане?[10] Где тогда тебя искать? Я знаю, ты верный слуга женщин, поэтому поклянись именами своих жен – Сидеви и Мудеви, что не обманешь меня!
После того как Перумаль принес клятву, игрок сказал:
– Ну вот и сговорились. Верно сказано: «От ударов и стиральный камень[11] сдвинется». Завтра утром ты дашь мне один золотой или что-нибудь равноценное.
Он поставил статуэтку на место и ушел. А служитель, изумленный всем, что видел, побрел к своей жене.
В ту ночь в храм прилетели семь божественных дев: Рамбха, Урваши, Менака, Тилоттама и другие. Они сплясали перед богом свой танец, и Перумаль отпустил их в небесную обитель – всех, кроме Рамбхи, которой велел задержаться.
Поутру в храм пришел игрок.
– Где же твой золотой? – спросил он бога. – Я жду.
– Я уже тебе говорил, что у меня нет золота, – ответил Перумаль. – Я хочу подарить тебе более ценное сокровище. – Он указал на небесную деву. – Это Рамбха. Ее красота стоит дороже золота. Возьми ее себе.
– Ты двоеженец, Перумаль, и хочешь, чтобы я тоже стал двоеженцем, – не преминул съязвить игрок. – Ты знаешь, что у меня дома есть уже богиня несчастья – Мудеви, – и решил послать мне богиню счастья – Сидеви. Хорошо, так и быть, принимаю ее. Только одно условие. Хоть Рамбха и небесная дева, вести себя со мной она должна смиренно и почтительно, как земная женщина. Должна слушаться старшую жену, которая вот уже столько лет готовит мне рис. А нрав у нее, прямо сказать, тяжелый. Разгневается – сущая Дурга[12]. Под горячую руку и поколотить может. Если такое случится, младшая жена не должна возвращаться на небо. И так как она дана мне в уплату долга, пусть зарабатывает деньги на пропитание не только себе, но и мне. Так ей и вели!
