Уоллис Бадж - Египетские сказки, повести и легенды

[Здесь кончается история потерпевшего кораблекрушение, который вновь предпринимает попытку подбодрить своего князя, подавленного страхом царского гнева.]

Теперь взгляни на меня после того, как достиг я гавани и обдумал все пережитое, послушай меня, ибо полезно это – слушать других.

И сказал князь мне: «Не заботься [обо мне], о друг мой. Кто поит утром того гуся, которого днем собирается зарезать?»

Здесь завершается свиток, от начала до конца его, как было найдено в древних писаниях. Исполнил писец, искусный пальцами своими, [а именно] Имено, сын Имени, да будут дарованы ему жизнь, здоровье и благополучие!

Это произведение – возможно, единственное, которое можно отнести к жанру древнеегипетской волшебной сказки, – сохранилось на иератическом папирусе, находящемся в собрании Британского музея (папирус д’Орбиней № 10183)[86]. Впервые его текст был опубликован С. Бирчем (Select Papyri, II, Pi. IX–XIX; иероглифический вариант опубликован в книге: Egyptian Reading Book. – London, 1896. – P. 1 f.). Текст неоднократно переводился на английский, французский, немецкий языки[87], о нем много писали египтологи, фольклористы и ученые других направлений. Папирус Британского музея был записан писцом по имени Эннана, который выполнил эту работу под руководством или, может быть, по поручению писца сокровищницы по имени Кага-бу. Имя старшего из двух братьев – Анупу – соответствует имени шакалоголового бога-бальзамировщика богов, который известен нам как Анубис. Имя младшего брата – Бата – также принадлежало божеству. Анупу и Бата почитались в области Сака в Верхнем Египте.

Жили некогда два брата, [дети] одной матери и одного отца. Анупу было имя старшего брата, Бата – имя младшего. Анупу имел дом и жену, его брат проживал с ним на правах младшего брата[88]. Именно он готовил снаряжение для Анупу и выходил позади его скота в поле, исполнял работу пахоты и жатвы для него и делал всякую другую работу в поле и дома. Его младший брат был хороший работник, не было подобного ему во всей стране, был он наделен умением каждого бога.

И так [прошло] много дней. По утрам младший брат по своему обыкновению уходил из дома позади своего стада и возвращался вечером нагруженный всякими видами даров поля, плодами, молоком (?) и скотским навозом (?)[89]. И все это он клал перед старшим братом, который сидел со своей женой. И он ел и пил, а потом уходил спать в хлев, [не прекращая присматривать за своим скотом].

Ежедневно, когда освещалась земля и наступал следующий день, после того как выпекал он хлебы, он клал их перед своим братом, который уделял ему немного хлеба в поля. Когда же он шел позади своих коров, те говорили ему: «Сегодня трава прекрасна в таком-то месте». И он прислушивался ко всему сказанному и гнал их туда, где была лучше трава, которой им хотелось. И скот под его присмотром тучнел, и рождалось в его стаде много телят.[90]

И вот, когда настало время пахоты, его брат сказал ему: «Давай приготовим нашу упряжку [быков], чтобы пахать, ведь земля показалась[91], и сейчас самое подходящее время для пахоты. Захвати в поле зерно, а завтра утром мы станем пахать усердно». Так он сказал ему, и младший брат выполнил все, как сказал ему старший.

Когда осветилась земля и настал следующий день, отправились они в поле со своей упряжкой и пахали усердно, и сердца их были радостны вследствие их работы, которой не было конца (?).

Много дней оставались они в поле, и кончилось у них посевное зерно. И старший брат послал младшего домой со словами: «Поспеши, доставь из дома побольше посевного зерна». Младший брат отправился домой и нашел жену старшего брата расчесывающей волосы. И сказал он ей: «Встань и подай мне посевного зерна, ибо я тороплюсь обратно в поле, старший брат наказал мне поспешить и не задерживаться». Она же сказала ему в ответ: «Ступай сам, открой зерновой ларь и возьми, сколько пожелаешь, чтобы не отрываться мне от прически (то есть чтобы прическа не осталась незавершенной)[92]».

Тогда младший брат пошел в хлев и вынес огромный горшок, ибо он хотел взять столько, сколько был в силах унести. Нагрузил он себя ячменем и пшеницей и вышел, неся это на себе. И спросила она его: «Сколько же это ты несешь на плечах?» Ответил он ей: «Три меры пшеницы и две меры ячменя – всего пять мер у меня на плече». Так сказал он ей. Она же принялась болтать (?) с ним и сказала: «Так в тебе должна быть огромная мощь – ну, конечно, я же наблюдаю каждый день твою силу». И сердце ее потянулось к нему, как женщину тянет к юноше. Она схватила его, обвила его шею руками и сказала: «Пойдем, возляжем, поспим вместе. Если понравится тебе это, я сделаю для тебя красивую одежду».

Стал юноша подобен пантере юга от гнева из-за дурного предложения, которое она сделала ему. И ответил он ей: «Воистину, ты мне как мать, а твой муж мне как отец, ибо он старше меня и он воспитывал меня. Что же означает эта гадость, которую ты мне предложила? Не [смей] больше повторять мне такого. Я никому не скажу и не позволю ни одному намеку сорваться с моих уст». Затем поднял он свой груз и двинулся в поле; пришел он туда, где был его старший брат, и принялись они вместе за свой труд.

Когда спустился вечер, его старший брат вернулся домой, а младший шел следом за своим скотом, нагруженный всякими дарами поля. Гнал он перед собой скот на ночлег в хлев в деревне.

А жена старшего брата сильно страшилась последствий своего предложения. Поэтому взяла она жиру (прогорклого масла?) и разлеглась в позе женщины, жестоко избитой (изнасилованной?), намереваясь сказать мужу: «Это твой младший брат так избил меня». И вот муж ее воротился на закате по ежедневному обыкновению, и когда добрался он до дома, то нашел жену якобы страдающей от тяжелых побоев. Она не полила ему воды на руки, как обычно, не зажгла перед ним огня, так что дом был во тьме, а сама она лежала, и ее рвало (?). Муж спросил у нее: «Кто говорил с тобой?» Она же ответила: «Никто не говорил со мной, кроме твоего младшего брата. Когда он явился взять зерно и увидел, что я сижу одна и причесываюсь, он предложил мне: „Давай возляжем, поспим вместе, завяжи свои волосы". Так он сказал мне. Я же ничего не желала слушать и отвечала ему: „Смотри: разве не как мать я тебе, а твой старший брат разве тебе не как отец?" Вот что я ответила ему. Тогда он испугался и побил меня, чтобы не могла я пожаловаться тебе о случившемся. Если ты теперь оставишь его в живых, я умру. Ибо увидишь: когда придет он вечером и я напомню о его дурном предложении, уж он сумеет обелить себя».

Старший брат сделался точно пантера юга, наточил он свой нож и зажал его в руке. И встал старший брат позади двери хлева, собираясь убить младшего, когда тот вернется вечером загонять скот в хлев. Закатился Шу (то есть солнце), [младший брат] взвалил на себя дары поля, как то бывало каждый день. Пошел он домой, а корова-пред-водительница – та, что первая зашла в хлев, сказала ему: «Истинно, твой старший брат стоит впереди тебя с ножом, чтобы убить тебя. Беги». И он услышал сказанное коровой-предводительницей, а когда вторая корова сказала ему то же самое, он заглянул под дверь и увидел ноги своего старшего брата, который стоял за дверью хлева с ножом в руках. Бросил младший свой груз на землю и помчался со всей возможной скоростью. А старший брат погнался за ним с ножом.

И взмолился младший брат к Ра-Харахти, говоря: «О мой добрый господин! Ты рассудишь между злодеем и праведником!» И услышал Ра его мольбу и сотворил бурный поток, полный крокодилов, разлившийся между ним и его старшим братом. И один брат оказался на одном берегу потока, а другой – на другом. И старший брат [в гневе] дважды ударил себя по руке ножом, потому что не смог убить младшего. А его младший брат прокричал ему с [противоположного] берега: «Помедли здесь, пока не озарится земля, когда же взойдет Атон (то есть солнечный диск), он рассудит меня с тобой и предаст виновного правому. Что до меня, не стану я больше жить с тобой, никогда не увидят меня в том месте, где будешь ты, я уйду в Долину Кедра[93]».

Когда осветилась земля и настал следующий день, взошел Ра-Харахти (то есть солнце), и каждый из братьев увидел другого. И младший брат обратился к старшему с речью: «О горе! Почему ты преследуешь меня, чтобы вероломно убить, не выслушав предварительно, что скажут тебе мои уста? Я же твой младший брат, ведь ты мне как отец, а твоя жена мне как мать. Но когда послал ты меня за зерном, твоя жена сказала мне: „Пойдем, возляжем вместе и поспим". Но вот, смотри, повернуто это тебе наоборот».

И он поведал брату, как все обстояло на самом деле между ним и его женой. Поклялся он именем Ра-Харахти, говоря: «За что ты хочешь вероломно убить меня, почему хватаешься за нож по слову негодной (или вонючей) женщины?» Затем младший брат схватил тесак для резки травы и оскопил себя. Бросил он свой детородный член в воду, и сом (майская рыба?) проглотил его. Бата же обессилел и стал тяжелобольным (?). А сердце его старшего брата было охвачено глубокой скорбью, и горько рыдал он о нем, потому что никоим образом не мог он перебраться через поток к своему младшему брату из-за крокодилов.