Хроники приключений Ланселота состоят из разрозненных сведений о битвах и турнирах, без упоминания о том, где, когда и в каком порядке они происходили. О его самом первом путешествии, до того как он узнал свое настоящее имя и услышал о своем происхождении, известно, что он отправился в Нортумберленд, чтобы найти там один замок, который называли замком Печальной Стражи, и узнать о судьбе рыцарей Артура, пропавших там.
Дорога привела его в суровый край, где жило очень мало людей. Когда он проезжал через далеко отстоящие друг от друга деревушки, при виде его люди замолкали; когда он задавал им вопросы, люди съеживались от страха, а если и отвечали, это было испуганное бормотанье. Наконец они сказали ему, что он близок к своей цели, и Ланселот оставил своего оруженосца устраивать лагерь в небольшом лесочке, а сам в одиночку поехал через вересковые холмы к тому месту, где стоял замок.
На первый взгляд замок казался вымершим. Его зубчатые стены высились на вершине скалы, вокруг его стен, в которых не было окон, с криками летали чайки, и их резкие крики да завывание ветра были единственными звуками, доносившимися до слуха Ланселота. Он помедлил, стоя среди деревьев и оглядывая местность. По всей видимости, к замку нельзя было подойти незамеченным.
«Не к лицу тебе красться тайком». — раздался голос среди деревьев. Конь Ланселота отпрянул в сторону. Ланселот железной рукой удержал его и посмотрел вниз. Среди стволов что-то двигалось, то появляясь, то исчезая, — что-то серебристое, как береза, и коричневое, как дуб. Он стал ждать, что будет дальше.
«Я служу той, что охраняет Озеро, той, что воспитала тебя», — сказала волшебница. Ее с трудом можно было отличить от деревьев, выдавали ее только глаза. «Она приказала мне сказать тебе вот что. Десять рыцарей охраняют наружные ворота замка и еще десять — внутренние. Их хозяин — медный человек. Если ты сумеешь пробиться через внешние ворота, медный человек погибнет и защитники замка сдадутся на твою милость. Я могу дать тебе этот щит, чтобы ты обладал такой же волшебной силой, как и твои враги».
Я буду сражаться сам, своими силами», — сказал Ланселот. По каменистой дороге он подъехал к воротам замка и прокричал свой вызов. Но никто не ответил, но когда он спустился на поляну, чтобы у него было пространство, на котором можно сразиться, ворота замка широко раскрылись. Быстрый как ветер, рыцарь несся на него. Скорость его движения возрастала, оттого что дорога шла под уклон. Ланселот неподвижно сидел на своем белом коне. Он крепко держал свое копье, упершись им в седло. Конец копья Ланселота попал в щель забрала его противника, и тот упал с седла. Когда он стукнулся головой о землю, его шея хрустнула, и он бездыханный покатился к ногам Ланселота. Странно, но крови на нем совсем не было видно. Однако у Ланселота была всего лишь одна минута, чтобы отметить эту странность, потому что из ворот вылетел второй рыцарь и помчался по каменной дороге прямо на него.
Этого рыцаря он тоже убил или, по крайней мере, поборол. Бездыханное тело лежало рядом с телом первого всадника, и крови на нем было не больше, чем на предыдущем. Не успели кони обоих рыцарей ускакать по вереску прочь, как Ланселот увидел третьего рыцаря.
«Их силы выше человеческих. Будет справедливо, если ты примешь мою помощь», — произнес голос, и Ланселот наклонился вперед, чтобы принять серебряный щит, который волшебница протягивала ему. Она слилась с тенью папоротника, но Ланселот все равно видел ее. В тот момент, когда он коснулся щита, руки его налились могучей силой, а душа наполнилась боевой отвагой. Он сражался с холодной яростью, не обращая внимания ни на что, кроме мечей и копий своих врагов, и не ведая, сколько прошло времени с начала боя и когда кончится этот день.
Бой закончился так же внезапно, как и начался. Снова воцарилась тишина, если не считать хриплых криков чаек. На поле вокруг Ланселота лежали десять тел, сливавшихся с землей. Высоко над его головой внешние ворота замка стояли распахнутыми, за ними зияла чернота.
«С первым лучом солнца ты начнешь бой за внутренние ворота, — произнес голос волшебницы. — У тебя будет другой щит. Теперь ты отдохни, а я буду охранять твой покой».
В годы расцвета царствования Артура Круглый стол был символом единства и совершенства. И Ланселот Озерный, первый рыцарь Верховного короля, сидел по правую руку от него.И в сером свете утра, держа в руке щит, который дала ему волшебница, Ланселот поскакал вверх по холму и въехал в открытые ворота. В широком промежутке между внутренними и внешними стенами замка выстроились десять рыцарей, десять безликих в стальных шлемах. Над ними, на надворной арке стоял огромный медный воин, опустив вниз свои медные глаза. Пока Ланселот разглядывал его, статуя наклонилась вперед и упала прямо на одного из его противников. С мечом в руке, высоко подняв щит, Ланселот бросился на остальных. Тех, кто не смог убежать, он изрубил в куски.
А когда он закончил бой, внутренние ворота замка медленно отворились. Снова появилась серебристо-коричневая женщина, чуть более плотная, нежели тень. Она поманила его за собой. Припадая на раненую ногу, Ланселот с трудом последовал за ней, и волшебница показала ему стоящие в каждой амбразуре стены черепа в шлемах. У подножия стены под каждым черепом лежал могильный камень с именем убитого рыцаря. Только на одной плите не было имени; эта длинная мраморная плита пустая лежала на траве. На мраморе появились следующие слова: «Эту плиту сможет поднять только тот, кто покорит этот замок слез. Его имя написано на другой стороне камня».
«Это я здесь буду лежать?» — спросил Ланселот. Его спутница кивнула.
Он наклонился, просунул руку под плиту и поднял ее. Мраморная плита повернулась и стали видны слова, вырезанные на обратной стороне: «Здесь будет лежать Ланселот Озерный, сын короля Бана из Бенвика».
Так Ланселот узнал о начале и конце своей жизни. Если это опечалило или устрашило его, то он все равно ничего об этом не сказал. Он продолжал свое путешествие, и Камелот услышал много рассказов о его подвигах: о великанах, которых он убил, о воинах, которых он освободил. Рассказывали, например, что рыцарь по имени Тарквин взял в плен Гахериса, брата Гавейна, а также Кэя, Эктора и Лионеля. Ланселот в одиночку сразился с Тарквином и обезглавил его. Ланселот был мужественным и великодушным воином. Тех, кто сдавался ему, он отправлял к Гиневре. Имена этих людей известны: Гонтер и Гиллимер, Рейнольд, Педивер и Беллеус.
А когда прошел год или два, Ланселот вернулся к своему королю, доказав всем свою доблесть. Он похудел, лицо его осунулось и было теперь покрыто шрамами, открытый прежде взгляд стал сосредоточенным. Белые доспехи исчезли, они были утеряны в давно забытом бою. Но Гавейн, который присоединился к Ланселоту, когда их пути пересеклись, и любивший Ланселота, как только один рыцарь может любить другого, увидел его, когда Ланселот поднимался вверх по дороге, ведущей к замку, и окликнул его по имени. Даже на расстоянии он узнал Ланселота по его манере держаться в седле.
И когда Ланселота провели в зал и он снова встретился с королевой, она узнала его душу, которую знала раньше. Его единственный взгляд сказал ей, что в нем ничто не изменилось. За исключением этого единственного взгляда, Ланселот не сделал ни одного движения ей навстречу. Он был воспитан в понятиях о чести. Верховный король был его сеньором, и их союз был самым крепким из тех, что могли заключить между собой рыцари. Гиневра тоже не подала никакого знака Ланселоту. Она была дочерью короля и женой короля, ей было присуще сознание священного долга королевского сана. Она любила своего мужа, и его честь была также и ее честью.
Однако в последующие годы они стали менее осторожными. Рассказы об их отношениях настолько разнятся между собой и так противоречат друг другу, что истину трудно установить, и в любом случае это не имеет значения. Гиневра и Ланселот стали любовниками и оставались тайными любовниками много лет. То, что их связь не была обнаружена столь долгое время, было весьма удивительно, принимая во внимание открытость жизни в королевских замках. Но постепенно их тайна выплыла наружу. Глаза иного мира наблюдали за жизнью при дворе Артура — глаза, которые следили за этой жизнью в страстном желании уничтожить власть Артура. Фея Моргана, колдовавшая в своих собственных зачарованных владениях, собирала, словно ворона, обрывки слухов, намеков и сплетен. Когда она решила, что время пришло, она начала действовать.
В один год случилось так, что Верховный король со своим двором остановился на осень в Лондоне и принимал там своих рыцарей, вернувшихся из летних путешествий. Один за другим они приезжали в Лондон, приходили в зал к королю и там расписывали свои приключения. Последним из них приехал Гавейн. В один холодный день оркнейский рыцарь, измученный непогодой и уже поседевший, сидел у камина в зале Артура и рассказывал свою историю Верховному королю и королеве. Это была длинная и несвязная история о турнирах и скачках, а заканчивалась она рассказом о том, как его обезоружили и заключили в каменную башню в глубине леса. Ланселот спас его, в припадке гнева убив Карадоса, и освободил. Это был замечательный бой, сказал Гавейн с улыбкой сожаления; он наблюдал за этим боем из окна своей темницы. Гавейн описал Артуру некоторые подробности этого боя. Королева слушала его спокойно и внимательно, не обращая внимания ни на дождь, барабанивший по камням за окном, ни на собак, игравших у ее ног, ни на пажей, сновавших туда и обратно и приносивших вино и мясо для путешественника. Когда Гавейн закончил свой рассказ и остановился, чтобы глотнуть вина, она спросила: «А что же Ланселот?»
