И принял фараон пятерых сыновей Иакова, которых выбрал Иосиф, дав им лицезреть себя во всем своем величии и великолепии. Иосиф стоял рядом со сверкающим золотом и драгоценными камнями троном, так что, склоняясь перед фараоном, братья склонялись и перед ним.
Когда посетители, ошеломленные царской роскошью, обрели слух и зрение, фараон милостиво вступил с ними в беседу, поинтересовавшись, чем они занимались у себя на родине.
— Мы — скотоводы[123], — ответили братья в один голос. — Мы и наши предки. Мы пришли к тебе, ибо у нас засуха, и нам негде пасти свои стада.
— Вот видишь, — повернулся фараон к Иосифу. — Явились отец твой и братья твои к тебе. Расстилается вся страна Египетская перед тобою[124]. Посели их в лучшей ее части, в земле Гошен. Пусть они там живут. А если тебе известно, что есть между ними способные люди, назначь их начальниками моих стад.
После этого братья, низко кланяясь, удалились, и Иосиф ввел отца своего и представил его фараону. И спросил фараон у Иакова:
— Сколько тебе лет?
— Лет жизни моей сто тридцать, — отвечал Иаков. — И были они злополучны, не достигнув лет жизни отцов моих.
Затем Иаков благословил фараона и покинул его.
Иосиф и земельная реформа в Египте[125]
И кормил Иосиф отца своего, и братьев своих, и весь род свой хлебом, выдавая его по количеству детей. Но хлеба в Египте не стало. Голод стал тяжким. Разорена была земля Египетская. И собрал Иосиф все серебро, какое было в стране Египетской и в стране Ханаан, за хлеб, который покупали, и внес это серебро в дом фараона. И истощилось серебро у живущих в Египте и в стране Ханаан. И пришли все египтяне к Иосифу и сказали ему:
— Дай нам хлеб! Не умирать же нам от того, что у нас иссякло серебро?!
— Давайте ваш скот, если у вас нет серебра, — сказал Иосиф.
И они привели к нему своих лошадей[126], крупный скот и ослов, а он целый год снабжал их хлебом из царских амбаров.
По наступлении нового года пришли они к нему вновь и обратились к нему:
— Не скроем от тебя, господин, что у нас не осталось ничего, кроме тел наших и земли нашей, ибо стада наши уже у тебя. Не погибать же нам на глазах твоих. Возьми же у нас наши земли за хлеб. Дай нам семян, чтобы не оскудела земля Египетская.
И выкупил Иосиф всю землю, находившуюся у частных лиц, для фараона. С этого времени фараон стал собственником всей земли в Египте, кроме земли храмов. Жрецам запрещалось продавать храмовые земли. Они молились за них богам.
И сказал Иосиф народу:
— Вот я купил вашу землю для фараона. Вот вам семена. Засевайте землю вашу для фараона. От хлеба, который вырастите и соберете, будете отдавать фараону пятую часть, оставляя четыре части на пропитание себе и детям своим и на посев поля.
И сказали египтяне Иосифу:
— Ты спас нам жизнь. Да обретем мы милость перед лицом твоего господина. Будем его рабами.
И установил Иосиф закон страны Египетской, который действует до сих пор[127] — пятина фараону. Только земли жрецов не достались фараону. И жил Израиль в стране Гошен, и стал он в ней оседлым. И расплодился он и размножился.
Прислушайся! Не ангел ли пришел
И за твоею шелестящей тенью,
Чтоб унести в заждавшийся шеол,
В пустыню, что не знает возвращенья?
Не спрашивай его ты ни о чем
В последние мгновения пред мраком.
Исчезни угасающим лучом,
Как из Египта патриарх Иаков.
По прошествии семнадцати лет жизни в земле Гошен Иаков почувствовал, что истекает срок его земного странствия. Он собрался с силами и призвал к себе Иосифа с его сыновьями Эфраимом и Манассией. Когда их ему подвели, он их благословил. Собрались и все братья Иосифа. Он обратился к ним с благословением[128]:
Сойдитесь, сыны мои, и я вам поведаю
О том, что случится в будущем времени.
Садитесь и слушайте, сыновья Иакова,
Родителя вашего Израиля.
Рувим, сын ты первородный мой.
Сила моя, первенец мужества,
Самый высокий И самый могучий.
Ты — потоков бурливость, но первым не быть тебе
За осквернение ложа отцовского[129].
Симеон и Леви, братья мы неразлучные,
Словно тараны, орудья насилия[130].
В ваш совет не вступит душа моя,
Сердце мое чуждо их сборищу.
Людям ваш гнев смертоубийственен,
Жилы вы и быкам подрезаете,
И рассею вас я в Иакове,
И разбросаю вас я в Израиле[131].
Иуда, похвалы удостоенный[132],
Шеи врагов сжимает рука твоя.
Перед тобою склонятся все братья твои[133]
Львенку подобен, добычу несущему,
Вскормлен, мой отрок, разбоем ты.
Как лев ты бросаешься,
Как львица ложишься ты.
Кто поднимет тебя[134],
Не покинет тебя ни скипетр,
Ни жезл предводителя,
Пока не наступит время покоя.
И будут ему покорны народы,
К лозе виноградной привяжет осла своего,
Осленка к ограде виноградника.
Моет в вине свое одеяние,
В крови винограда белье стирает он.
И от вина очи темны его,
От молока зубы белы его.
Зевулон у самого моря поселится,
У пристани корабельной,
Пространство его до Сидона[135].
Иссахар, осел костистый, пасясь за оградой,
Поймет, что покой хорош и страна приятна,
Спину под ношу подставит, будет трудиться[136].
Дан судить будет[137] племя свое, Израиля колено,
Змеем на тропе извиваться, рогатым змеем на пути,
Жаля коня в копыто, ногу его кусая,
И свалится всадник, уповая на помощь Божью[138].
На Гада враги ополчатся, и будет он гнать их.
У Ашера хлеб будет с жиром. Яства царю от него[139].
Нафтали, прыткая лань[140], будет на воле, речами прославится. Побег плодоносящий Иосиф, росток при источнике,
Ветви его по стене и за край ее.
С ним враждовали, его тревожили стрелами,
Но гибок лук у него, мышцы сильны у него.
Поддержкой могучей быка Иакова[141],
Израиля твердыней,
Племени пастырем быть ему свыше дано.
Благословен он нижнею Бездною,
Грудью благословен он и лоном матери,
Вершинами гор вековых благословен.
Да оградят они его. Лучше он братьев своих,
Вениамин, хищный он волк, утром будет грабить,
Вечером добычу делить.
Кончив благословение, обратился Иаков к сыновьям:
— К роду своему я собираюсь. Похороните меня в пещере, что на поле хетта Эфрона, какая напротив дубравы Мамре, в стране Ханаан. Там похоронил Авраам Сарру, жену. Там похоронили Исаака и жен его Ревекку и Лию.
Это проговорив, поднял он ноги свои с пола на ложе свое и умер.
И пал Иосиф на лицо отца своего, и рыдал на нем, и целовал его. И приказал Иосиф рабам своим, врачам, бальзамировать его. И врачи сделали это. И когда исполнилось сорок дней, срок бальзамирования, оплакивали его египтяне семьдесят дней. После этого через придворных передал Иосиф фараону волю отца предсмертную. И сказал фараон: «Взойди и похорони отца своего, как он повелел».
И поднялся Иосиф, чтобы похоронить отца своего. И поднялись вместе с ним все рабы фараона, старейшина его дворца, и все старейшины земли Египетской, и весь дом Иосифа и его братья. Только детей своих, коров и овец оставили они в стране Гошен.
Иосиф шел за саркофагом по пескам при свете солнца и под бледной луной, и прошлое возвращалось к нему то сладковатым запахом кизяка, то заунывным воем шакалов. Песок набивался в сандалии. Наклоняясь, чтобы его высыпать, Иосиф невольно кланялся пустыне, давшей жизнь отцам и праотцам и взявшей их в свои сыпучие холмы.
И они пришли к Горен–Хаатаду, который по ту сторону Иордана, и залились там плачем великим и горестным. И длился он семьдесят дней. И, видя это, сказали жители страны Ханаан: «Велика у египтян скорбь». Поэтому называется это место «Плач за Иорданом».
И похоронили Иакова в пещере на поле Махнела, которое купил Авраам в вечную собственность у хетта Эфрона, против дубравы Мамре.
И вернулся Иосиф в Египет вместе с братьями и всеми их сопровождавшими. Братья продолжали трепетать перед Иосифом, полагая, что он откладывает месть из‑за отца. Поэтому они отправили к нему гонца со словами: «Отец перед смертью просил передать, чтобы ты простил нашу вину». Услышав это, Иосиф заплакал.
— Не Бог я, чтобы карать и миловать, — объяснил он братьям. — Но можете не бояться меня.
И жил Иосиф в Египте еще много лет. Дождался он детей от Эфраима в третьем поколении, а также сыновей Махира, сына Манассии, которые были положены ему на колени.
