Сны узников
В то время рассердился фараон на двух своих царедворцев, на начальника виночерпиев и на начальника пекарей, и отдал их под стражу в темницу, где был заключен Иосиф. И они были под наблюдением Иосифа, и он прислуживал им год.
И приснился каждому из этих двоих в одну ночь сон со своим темным для них значением. И пришел к ним в то утро Иосиф, и видит, что они смущены. Тогда он спросил:
— Почему угрюмы ваши лица?
— Нам приснился сон, — отвечали они, — а истолкователя ему нет.
— Расскажите их мне, — предложил Иосиф. — Ведь от Всесильного все истолкования.
— Во сне моем, — сказал начальник виночерпиев, — была виноградная лоза с тремя ветвями. На глазах моих они зацвели, выбросили почки, превратившиеся в виноградную гроздь. И я выжал ее в чашу и передал фараону прямо в руку.
— Вот толкование твоего сна, — сказал Иосиф, — три ветви — это три дня. Через три дня фараон вознесет тебя и вернет к прежней службе твоей, и ты, как раньше, будешь передавать ему вино. И если не забудешь меня, когда станет тебе хорошо, напомни обо мне фараону и выведи из этого дома. Ибо украден я был из страны евреев и тоже ничем не провинился, чтобы быть в этой яме.
— Выслушай и мой сон, — сказал начальник пекарей. — Три корзины господина моего на моей голове. В двух нижних хлеб, а в верхней яства фараона. И птицы их клюют из корзины прямо на голове моей.
По мере рассказа лицо Иосифа темнело, а когда тот закончил свой рассказ, вовсе помрачнело лицо его.
— Что же ты молчишь, приятель? — спросил начальник пекарей. — В чем смысл моего сна?
— Три корзины — это три дня, — отвечал Иосиф. — Через три дня фараон снимет тебе голову и повесит тебя на дереве, а птицы будут клевать твою плоть.
На третий день после этого был день рождения фараона[115], и он устроил пиршество для всех своих рабов. И возвратил он начальника виночерпиев на свою должность, начальника же пекарей приказал повесить. И не вспомнил начальник виночерпиев Иосифа. Забыл о нем.
После этого прошло два года, и фараону приснилось, будто он стоит на берегу Нила и оттуда одна за другой выходят семь коров, красивых и упитанных, и пасутся в прибрежных тростниках. Вслед за ними из воды выходят семь других коров, безобразных и тощих. И они бросаются на коров–красавиц и их пожирают.
От страха проснулся фараон. Когда же он вновь заснул, то увидел во сне семь колосьев на одном стебле, красивых и полных. Вслед за этим выросло семь колосьев тощих и опаленных восточным ветром, и последние колосья поглотили первых.
Утром, пробудившись, приказал фараон созвать всех египетских колдунов и мудрецов. Рассказал он им свои сны, а они лишь развели руками.
И тогда сказал начальник виночерпиев фараону:
— Помнится мне, что во время твоего гнева на меня, в темнице, приснились мне и начальнику пекарей сны. А с нами был отрок иври, раб начальника наказаний, и он истолковал наши сны, и вернулся на свое место, а начальник пекарей был повешен.
Иосиф толкует сны фараона
И послал фараон за Иосифом. Его тотчас вывели из ямы, постригли, приодели, и он явился во дворец.
— Я слышал о тебе, — сказал фараон, — что ты горазд на толкование снов.
— Не я, а Бог знает и ответит, будет ли благополучен фараон, — ответил Иосиф.
Выслушав рассказ фараона, Иосиф сказал:
— Два твоих сна — один сон, и Бог его исполнит, семь добрых коров и семь хороших колосьев — это семь лет. И семь тощих и скверных коров, поднимающихся вслед за ними, и семь тощих, опаленных восточным ветром колосьев — это будут семь лет голода. Вот сейчас наступают семь лет с великим урожаем в Египте. А за ними наступят семь голодных лет. И забудется изобилие в твоей стране. А то, что сон повторен дважды, означает, что Бог тверд в своем решении и поторопится его выполнить. А теперь пусть фараон выберет понятливого и мудрого мужа и поставит его над страною Египетской. И пусть фараон поставит людей, которые соберут пятую долю урожая за семь добрых лет. И пусть они отдадут это все под твою власть и сложат в амбарах, что в городах, и сохранят. И послужит эта еда запасом на семь лет голода, и не погибнет Египет.
Пришлась речь Иосифа по душе фараону. Понравилась она всем его слугам. И изрек фараон:
— Найдем ли мы другого человека, в котором был бы Дух Бога, как в этом?
И сказал фараон Иосифу:
— Так как Бог открыл тебе все это, то нет никого, кто был бы так разумен и мудр, как ты. Поэтому ты будешь стоять над моим домом. И весь народ будет управляться по слову твоему. Я буду выше тебя лишь троном.
Фараон снял с пальца перстень с печатью и, передавая его Иосифу, сказал:
— Этим я ставлю тебя над всею землею Египетской.
Иосиф — наместник фараона
После того фараон приказал облачить Иосифа в одеяние из тонкого льна и возложил ему на шею золотую цепь. И, усадив его на вторую свою колесницу, приказал везти через всю страну. И возглашали передним: «Аврейх!» («На колени!»)
Затем он возвратил Иосифа во дворец и сказал ему:
— Я — фараон, но без твоей воли никто во всем Египте не пошевелит ни ногой, ни рукой.
После этого было дано Иосифу имя Сафнат–Панеах[116]. Жену его звали Асенат[117], Была она дочерью Потифара, жреца города Она[118]. И стал Иосиф управлять всей землей Египетской, хотя ему тогда было всего лишь тридцать лет.
И наступило в Египте великое изобилие на семь лет. Иосиф собрал урожай этих семи лет и поместил его в каждом из городов. И тогда же, еще до наступления голодных лет, родила Асенат Иосифу двоих сыновей. Первородному Иосиф дал имя Манассия[119], объяснив это так: «Ибо сделал Бог так, что я забыл страдания мои и дом отца моего». А второго он назвал Эфраим[120], сказав: «Сделал меня Бог плодовитым в стране моих бедствий».
И закончились семь лет изобилия, и наступили, как предупреждал Иосиф, семь лет голода в Египте и во всех странах. И возопил народ к фараону с просьбою хлеба. И сказал фараон: «Идите к Иосифу, и он вам скажет, что делать». И открыл Иосиф амбары, в которых было зерно, и пустил его на продажу. И все страны приходили к Иосифу за зерном, ибо голод по всей земле усиливался.
От недорода страдали не только египтяне, но и люди страны Ханаан, а также те, кто рядом с нею. Когда у Иакова иссякли запасы хлеба, он призвал к себе сыновей и сказал им:
— Возьмите серебро и поспешите в Египет, чтобы не умереть. Вениамин же, мой младший, пусть останется со мной, чтобы с ним не случилось несчастья.
И заполнили сыновья Иакова мешки серебром, навьючили ими ослов и двинулись дорогой, проторенной годами, протоптанной тысячелетиями, в Египет, в самую богатую и могущественную страну тогдашнего мира. Дождавшись приема у знатного вельможи, ведавшего запасами, братья бросились ему в ноги, умоляя, чтобы им продали хлеба.
Не признали они брата, восседавшего на высоком сиденье в пышном одеянии царедворца, а он узнал их с первого взгляда, и сердце, вспомнив причиненное ими зло, вскипело от гнева.
— Вы — соглядатаи! — сурово обратился он к ним. — Вы пришли, чтобы высмотреть наготу этой земли.
— Нет, господин! — ответили братья. — Мы не соглядатаи, а честные люди. Отец послал нас в Египет, чтобы купить зерна. Было всего нас двенадцать. Один младший остался с отцом. Был еще один, но он пропал.
Эти слова почему‑то вызвали у вельможи еще большую ярость. Он крикнул стражей, и братьев повели в темницу. Там у них было предостаточно времени, чтобы поразмыслить о своей судьбе.
— За что нас карает Бог Авраама? — вопрошал один из братьев, ломая руки. — За что он преследует нас?
— Будто не знаешь! — отозвался Рувим. — Вспомни, как вы бросили Иосифа в яму, как он плакал и умолял о пощаде. Смягчились ли ваши сердца? Вот за это с нас взыскивается.
Через три дня Иосиф вызвал к себе братьев и объявил им свое решение:
— Вот как я узнаю, честные ли вы люди. Оставьте одного из вас у меня, а сами идите и отнесите хлеб семьям вашим. А младшего брата, о котором говорили, приведете, чтобы оправдаться.
Так сказал Иосиф. На самом деле он просто хотел видеть Вениамина, единоутробного брата. Сердце его истосковалось по нему.
И снова братья затараторили, размахивая руками и перебивая друг друга. И вновь успокоил их Рувим, напомнив на своем языке о судьбе Иосифа. И не знали они, что вельможа понимает их язык. И не догадались, почему после слов Рувима он поспешно удалился и оставил их одних. Никто в доме не видел, что Иосиф обливается слезами.
