них гору крупных, прочных камней?
Однако бессмертные не согласились с ним. Хэ Сень-гу сказала:
— Я чувствую, что это недобрые люди, над ними буквально клубится энергия зла. Потому их и сослали на строительство, поручив такую адскую работу, что это — преступники.
Ли Тхе-гуай добавил:
— Небожительница права, они сосланы генералом за пределы города Лу-чхэн, поскольку были на стороне свирепого князя Чжоу. Я считаю, что помогать приспешникам этого кровожадного князя — все равно, что наносить вред всему обществу.
Люй в душе, возможно, и согласился с товарищами, однако слова уже были произнесены, и гордость не позволила ему "вернуть их обратно", и он продолжал упрямо настаивать:
— Не хотите, не надо. А я помогу им. Если же окажется, что все они действительно преступники, то наказать их будет никогда не поздно.
И Люй полетел к Южному морю за камнями.
На следующий день во время пятой стражи, когда на востоке только-только начало светать, на песчаном берегу моря послышались хлопающие звуки. Это стая уток покинула берег и полетела в сторону древней столицы.
Через некоторое время не берегу оказался старец; в высохшей руке он держал шест, с которым в Китае обычно пасут уток. Он подошел поближе к воде и обратился к молодой женщине, которая стирала белье на большом валуне:
— Невестушка, я тут уток пасу, не видела ли ты, куда подевалась моя стая?
Не поднимая головы, девушка ответила:
— С чего ты взял, что это утки? Это же просто камни; не стая уток, а груда камней!
Не успела она произнести фразу, как стая уток, которые к тому моменту достигли уже середины горы, действительно превратились в камни. Поднявшись повыше и увидев это, старик удивился. Оглянулся на стиравшую, а ее уже нет на прежнем месте. Поднял голову, а на облаке стоит Хэ Сень-гу и смеется:
— Эй, ты ищешь прачку? Я здесь!
Старик добрался до вершины горы, воткнул в сердцах свой шест в почву, оседлал благовещее облако и бросился вдогонку за Хэ Сень-гу. Оказывается, старец и был Люй Дун-бинем. Ему с большими трудностями удалось набрать множество камней на берегу моря в Цюань-чжоу, что в пров. Фу-цзянь, и он превратил их в уток, чтобы они сами добрались до нужного ему места. Разве мог он предположить, что Хэ Сень-гу помешает ему Разозлился он страшно, вот и бросился за ней.
А гора с тех пор и по сей день покрыта множеством крепеньких кругленьких камней, которые блестят на солнце своими гладкими боками. И место это с тех пор называется Небожитель, погоняющий уток.
А еще позже среди нагромождений этих удивительных камней развелись дикие пчелы. Их гнезд было так много, что пчелы тучами летали над горой. И сейчас их там огромное количество. А шест, воткнутый когда-то небожителем на вершине горы в землю, пустил корни и дал потомство. С тех пор вся гора поросла рощами листоколосника, т. е. мохнатого бамбука.
Островок Чхун-дань и гора Дун-чжэнь
В этой легенде, как и во многих других, дается пояснение, почему местные природные достопримечательности носят именно такое название. Например, в пров. Чжэ-цзян прямо в море, недалеко от Юй-хуань-дао, есть две небольшие горы, по форме очень напоминающие хлебные пампушки. И внутри каждой горы есть пещера, поэтому люди так их и называют: Пещерные горы. Причем, в горе, что расположена южнее, и пещера побольше; а в северной — чуть поменьше.
Недалеко от этих гор, перед входом в лагуну есть каменистый вытянутый островок, по форме напоминающий коромысло, отчего его так и окрестили: остров Коромысло. Вот об этих двух горах и длинном островочке и существует древнее предание.
Говорят, будто давным-давно селение Юй-хуань-дао было отделено от суши глубоким-глубоким проливом, оттого и осталось в названии города слово “дао”, т. е. “остров”. Течение в этом проливе было необыкновенно стремительным, со множеством водоворотов, больших и маленьких, которые в течение многих лет, как кровожадные пасти, заглатывали все живое.
Рассказывали, что эти омуты — задумка самого Царя-дракона, что владычествует в Восточном море; таким образом он, якобы, обезопасил вход на свою территорию. Больше того, он повелел своим стражникам-водяным неустанно курсировать с инспекцией именно в этом страшном месте. Для многих рыбаков не было ничего более ужасного, чем этот пролив, и между собой они называли его Воротами дьявола.
В тот вечер, о котором рассказывается, старик Ли решил посовещаться кое о чем с остальными небожителями, но те отмахнулись, т. к. собрались на званый пир Медового персика. И надо же было старику Ли поделиться своей идеей с Люй Дун-бинем! Он поведал, что намеревается принести две горы, чтобы перекрыть ими пролив. Люй же в тот момент был настроен совсем на другое, поэтому он возразил:
— И зачем тебе это надо, не загружай сердце и голову ненужными заботами. Пойдем лучше с нами!
Услышав разговор, подошел и Чжан Го-лао:
— А что в этом плохого, идея хорошая! Как говорится, дерзай! Но помни, что надо быть осторожным, чтобы не прознала стража. Перегородить вход в пролив можно лишь ночью, когда водяные спят. Но как только в горах пропоют дикие петухи, стражники проснутся, и если не успеешь, считай, дело пропало.
Не теряя времени, Ли бросился к Южному морю, на берегу которого были бамбуковые рощи. Он срубил один гибкий ствол "мохнатого" бамбука и сделал из него коромысло. Затем прикрепил к обоим его концам по небольшой горе, круглой, как аппетитная пампушка, и поспешил к проливу с водоворотами. Эти горы были такими тяжелыми, что Ли весь взмок. По дороге он еще и костыль потерял, потому что тот только мешался, и ковылял по дороге, прихрамывая еще сильнее, чем обычно.
Когда старик Ли добрался до пролива, отдуваясь и тяжело дыша, он взглянул на небо: "Рано еще, не рассвело, успею!". Поднял он, было, руку, чтобы утереть пот со лба, да так и застыл, потому что в горах где-то поблизости вдруг громко пропел петух-фазан. И враз воздух был пронзен множеством голосов других петухов, которые подхватили пение заводилы. Дозорные-лешие, пробудившись ото сна, схватили свои алебарды и принялись за работу, проплывая с дозором вдоль пролива.
Поднял Ли Тхе-гуай глаза и увидел Люй
