места так и не сдвинулся.
Жена попросила Алтан Дуулга баяна, чтобы тот дал имена своим детям.
Белолицего отец назвал Цагаан Сандал, а чернявого — Хар Сандал.
Тогда мать сказала:
— Я же дам имя своей дочери сама.
Мать назвала ее Тувдэн Нямаа Осорма, после чего девочка встала и поклонилась матери.
Старый богач был бесконечно рад рождению детей, однако на чернявого сына поглядывал с опаской и думал: «Выйдет ли толк из этого упрямца?!»
Через пятнадцать дней он хотел отправиться поить скот, как вдруг Цагаан Сандал сказал:
— Я хочу поехать с вами, отец, поить скот. Возьмите меня с собой.
Отец сказал:
— Конечно, я возьму тебя с собой.
Тогда Хар Сандал говорит:
— Эй, Алтан Дуулга баян, и я поеду с тобой.
— А тебя я с собой не возьму, — сказал отец. — И знай: я все решаю сам и по твоему хотению здесь ничему не бывать!
Цагаан Сандал выбрал себе серого коня, на котором и поехал на водопой вместе с отцом.
Оставшись один, Хар Сандал схватил за гриву статного сивого скакуна и вывел его из табуна. Оседлав его, Хар Сандал, не надевая на голову лошади уздечки, поскакал за отцом и братом. А конем он управлял, просто вытягивая руки вперед — то вправо, то влево.
Едва отец с сыном Цагаан Сандалом начали поить скот, как вдруг примчался Хар Сандал на сивом коне без уздечки. Верблюд-самец, увидев не встречавшееся ему доселе черноликое существо, напал на него. Однако Хар Сандал не стушевался, схватил верблюда за ногу и так долбанул о скалу, что тот мгновенно испустил дух.
Отец спросил:
— Зачем ты убил верблюда, сынок?
— Так я же защищал свою жизнь от твоей злобной животины, — не раздумывая ответил Хар Сандал.
Когда настал полдень, Хар Сандал, обращаясь к отцу Алтан Дуулга баяну, сказал:
— Отдохните, попейте чаю. А поить скот буду я сам.
С этими словами Хар Сандал взялся за рукоять и стал накачивать воду в бадью; так за один день и одну ночь он напоил весь отцовский скот.
«Да, парень силен. И мне надо быть с ним помягче, чтобы он подчинялся и служил мне», — подумал Алтан Дуулга баян.
Хар Сандал, будто прочитав мысли отца, сказал:
— Старик, дай мне коня. А не дашь, не буду тебя слушаться.
— Хорошо! Бери! — согласился Алтан Дуулга баян. — Но не самого хорошего и не самого плохого, — одним словом, среднего.
Выслушав отца, Хар Сандал сказал:
— Я и хорошего коня не возьму, да и средний мне без надобности. А возьму-ка я самого худого!
С этими словами Хар Сандал указал на косматого, худого конягу сивой масти. Не конь, а кожа да кости.
Алтан Дуулга баян, обрадованный тем, что тот выбрал плохого коня, предложил:
— Давай я поймаю его тебе укрюком [215].
Хар Сандал сказал:
— Старче! Думаю, вам будет не под силу удержать в руках укрюк!
Задетый за живое Алтан Дуулга баян накинул на шею выбранного Хар Сандалом коня петлю, но остановить его не смог и выпустил укрюк из рук.
— Зря ты меня не послушался, старче, — укоризненно молвил Хар Сандал. — Ну да ладно. Теперь просто подгони табун поближе. Когда табун приблизился, Хар Сандал подхватил волочившуюся по земле за конем рукоять укрюка и, сильно дернув, остановил лошадь.
— Я уже тридцать лет ловлю укрюком лошадей. И ни разу так не облажался, — сказал Алтан Дуулга баян, от стыда готовый сквозь землю провалиться.
Вместе с другим своим сыном Цагаан Сандалом он отправился домой, в глубине души надеясь, что Хар Сандал не сумеет оседлать своего коня.
Когда же, обогнув гору с востока, под вечер они вернулись домой, то увидели норовистого сивого коня в своем стойбище на привязи, а его нового хозяина, своего сына Хар Сандала, — спящим в юрте.
Алтан Дулга баян спросил жену, когда он вернулся. Та ответила:
— Вернулся он давно; поел и прилег отдохнуть. Когда Хар Сандал проснулся, отец его спросил:
— Какой дорогой ты ехал, и когда ты вернулся?
— Я обогнул западное подножье горы. А вас ждать не стал, потому что, как мне показалось, вы не очень-то и хотели ехать вместе со мной.
«Этот чернявый парень, видать, непрост. И чтобы он служил мне верой и правдой, к нему особый подход нужен», — подумал отец.
Хар Сандал сказал:
— Алтан Дуулга баян [216], ты дай-ка мне хорошее седло.
— О, конечно, конечно! — ответил отец. — Такое седло имеется.
И Алтан Дулга баян велел вынести из кладовой найденное им когда-то большое седло.
— Зная о том, что я явлюсь, хорошее ты мне приготовил седло, — сказал Хар Сандал и добавил:
— А есть ли у тебя что-то такое, чем я мог бы вооружиться?
Тогда Алтан Дуулга баян велел достать тяжелую черную булаву, которую он нашел на дороге. Хар Сандал повертел ею, словно детской игрушкой, и сказал:
— Слишком легкая она, но ничего, сойдет и такая.
Когда же Хар Сандала спросили, для чего ему нужна эта булава, он ответил:
— Эта булава
с главой мифической змеи Ман,
с рукоятью из сандала Марву,
обтянутая кожей с шерстью мангаса,
предназначена для подавления мангасова рода.
Что касается дочери Алтан Дуулга баяна, то она не занималась шитьем, как остальные девушки и женщины, а все время ковала железо, занималась кузнечным делом.
Миф об Алтан Галав Сандал хане
Алтан Галав Сандал хан многие годы жил, не выбираясь из своей огненной крепости. И вот однажды он решил выйти за пределы крепости, но его нукеры [217] не выпустили хана, предостерегая, что мангасы могут напасть и съесть его.
Прошел еще год. Алтан Галав Сандал хан больше не мог усидеть взаперти и изъявил желание выйти из крепости, чтобы взглянуть на мир. На это самый мудрый из его нукеров по имени Хастара ответил:
— Сегодня, в отличие от других дней, можно выйти. Но только на два часа. В противном случае вы рискуете быть схваченным мангасами.
Вскоре Алтан Галав Сандал хан выехал из крепости в сопровождении четырех своих нукеров; они взобрались на гору, что возвышалась в северо-западной стороне от крепости. Алтан Галав Сандал хан, озираясь по сторонам, обо всем расспрашивал нукеров, как вдруг появился прекрасный олень с ветвистыми рогами. При виде людей животное вприпрыжку стало удаляться.
Увидев оленя, хан и его нукеры вытащили луки и стрелы и приготовились стрелять. Но прежде Алтан Галав Сандал хан сказал:
— Неужели вы решили состязаться со мной в меткости и
