его спросил:
— Вы у отца Алтан Дуулга баяна так же много ели?
— Конечно нет! — ответил Богатырь. — Старик — человек скупой. Вот только перед отъездом съел у него десять баранов.
— А вот так насытившись, сколько дней можете обходиться без еды? — снова поинтересовался ханский нукер.
— Три месяца я могу обходиться без еды, — ответил Богатырь Хар Сандал и тут же заснул.
Хан каждый день посылал человека в юрту, где почивал Хар Сандал, и справлялся: «Как там наш Богатырь?»
«Спит», — неизменно отвечали ему в течение двадцати дней.
И никто за это время не осмелился разбудить Хар Сандала. Поговаривали, если он не доспит, то разбудившему его человеку несдобровать.
Наконец ровно через двадцать дней Богатырь проснулся.
— А теперь мне поскорее надо отправиться в путь, — сказал он. — Но прежде мне надо напиться чаю.
И пока Богатырь Хар Сандал целый день пил чай, ханский нукер Хастара обратился к ясновидящему с вопросом:
— Когда Богатырю Хар Сандалу следует отправиться в путь?
Поворожив, ясновидящий ответил:
— Лучше всего выступать в поход послезавтра.
Отдохнув еще три дня, Богатырь Хар Сандал отправился в путь на своем сивом коне златокрылом, туловище которого было в семьдесят аршин, а шея — в семь аршин.
И отправился Богатырь Хар Сандал на северо-восток, по направлению к мангасовым владениям. Его сивый скакун одним махом перелетел через семь гор; и преодолел он весь путь за три дня и три ночи.
Богатырь Хар Сандал в мангасовых владениях
Владыку мангасов звали Лан-аа Ринжуу, его сына — Гаарий Унчог, дочь — Галвин Сеерий.
Однажды Галвин Сеерий сказала, что у нее правое веко подергивается, в правом ухе звенит и в носу что-то щекочет.
— К чему бы это? — удивилась она и стала ворожить. Как принято у мангасов при ворожбе, она пальцами сделала движение пряхи и щелкнула по ногтю. По всему выходило, что во владения ее отца, владыки всех мангасов Лан-аа Ринжуу, скачет Богатырь Алтан Галав Сандал хана по имени Хар Сандал, или, как его еще называли, Хар багатур.
И подумала тогда Галвин Сеерий: «Я хотела выйти замуж за хана, но, судя по моей ворожбе, сюда по своей воле скачет ханский Богатырь. Выйду-ка я к нему навстречу, а там, глядишь, и замуж за него выйду».
И начала она прихорашиваться: чтобы скрыть свои косые глаза и покрытое пятнами лицо, она обмазала его желтой сухой глиной, а поверх ее добавила еще и белой глины. Галвин Сеерий посмотрелась в воду: ее лицо стало белым, как белая яшма.
Подумала, что гость, увидев ее космы, может погнушаться ею, Галвин Сеерий выдернула из земли с корнем дерево, намотала на него свои волосы, так и пошла встречать чернявого Богатыря.
Увидев ее, Богатырь Хар Сандал спросил:
— Что ты за существо такое? Человек ты или мангас?
— Хи-хи-хи, — покатилась со смеху Галвин Сеерий. — Мангас-то я, конечно, мангас. Но я еще и дочь владыки всех мангасов. А пришла я к тебе, Богатырь Хар Сандал, чтобы выйти за тебя замуж.
Слова мангасши-людоедки Галвин Сеерий Богатырю Хар Сандалу не понравились, и он со всего маху метнул в нее свою булаву. Резвая дочь владыки мангасов увернулась, булава угодила в скалу и расколола ее.
Тем не менее игривая Галвин Сеерий не унималась.
— Шутить-то шути, Богатырь. Но только полегче, — насмешливо сказала мангасша-людоедка. — Не слишком ли жесткие у тебя игры?!
Решив, что дочь владыки всех мангасов над ним издевается, Богатырь Хар Сандал рассвирепел; он натянул поводья так, что конь встал на дыбы. Богатырь размахнулся и снова метнул свою булаву. На этот раз булава попала мангасше Галвин Сеерий прямо в грудь, превратив ее в кровавое месиво.
— Эй, жених! Ты что вытворяешь? Хочешь вовсе обескровить свою будущую жену? — прохрипела мангасша-людоедка.
Поняв, что Богатырь Хар Сандал скорее ее убьет, чем возьмет в жены, Галвин Сеерий решила погубить незваного гостя. Но в тот же миг над ней сгустились тучи, и на землю снизошел владыка Калпы Шагжамуни, одетый в желтую жанчу [220] и держащий в левой руке чашу-бадар [221], а в правой — скипетр-очир [222].
Владыка Калпы Шагжамуни
— Умерь свой пыл, Галвин Сеерий, — повелел Шагжамуни.
При виде владыки Калпы мангасша-людоедка приняла смиренный вид и сказала:
— Что вам от меня нужно, Учитель? Я ничего дурного не замышляю, стою как вкопанная.
— Знай же! — сурово изрек Шагжамуни. — Тебе противостоит великий Богатырь Алтан Галав Сандал хана — Хар Сандал. Если ты убьешь этого Богатыря, ты будешь повергнута небесной молнией!
Шагжамуни хотел было накрыть ее бадар-чашей [223], однако, сочтя подобный шаг недостойным данного им обета, не сделал этого.
А Галвин Сеерий, услышав угрозу Владыки Калпы, быстро ретировалась.
Тогда Шагжамуни обратился к Богатырю Хар Сандалу:
— Выслушай меня хорошенько, Хар багатур! Впредь не связывайся с этой чертовкой. Учти: она сильнее тебя. И если она с тобой расправится, ты не сможешь победить ее отца, владыку всех мангасов. Знай: я — твой учитель, сопровождающий тебя везде, где бы ты ни был. Если тебе будет грозить опасность, ты только скажи: «Шагжамуни, мой учитель, ом мани падмэ хум». И я тут же приду к тебе на помощь.
— Раз вы мой учитель, то я преклоняюсь перед вами, — смиренно проговорил Хар Сандал и поклонился Шагжамуни.
Тот пожелал Богатырю Хар Сандалу благополучного пути; с этими словами Шагжамуни вознесся на небо и исчез из виду. А Богатырь Хар Сандал продолжил свой путь.
Он ехал еще три дня и три ночи и, как ему показалось, достиг мангасовых владений, где вершины перевернутых вверх дном гор были воткнуты в землю. С мангасовой стороны к Богатырю Хар Сандалу подлетела сорока и едва слышно пробурчала человечьим голосом:
— К нам пожаловал сын Алтан Дуулга баяна — Хар Сандал. Отведаю-ка я его плоти, попью-ка я его кровушки.
«В нашей местности горы возвышаются вершинами вверх, а здесь, в мангасовой стороне, оказывается, они обращены вершинами вниз, — удивился Богатырь Хар Сандал. — В нашем краю сорока стрекочет, а в мангасовых владениях она, оказывается, говорит человечьим голосом: „Отведаю плоти, попью кровушки“».
На самом деле эта сорока была вовсе не сорокой, а мангасом в ее обличье, и бурчал мангас едва слышно, потому что не хватало у него сил схватить и съесть Богатыря Хар Сандала.
Чернявый Богатырь хорошенько пригляделся и увидел вдали огромную пещеру.
И сказал тогда Богатырь Хар Сандал своему коню:
— Хотя внутри тебя, мой скакун, трава пережеванная, а
