Ознакомительная версия.
Не сравнимую ни с чем добычу предстояло увезти римлянам из Вей, и в том числе Камилл хотел забрать главную святыню покоренного города – статую Юноны. Просто так подступиться к ней Камилл не осмеливался, и для того специально отобраны были юноши, которые, омывшись и облачившись в светлые одежды, вошли в храм и почтительно простерли к статуе руки: прежде, кроме жрецов, даже на это никто не осмеливался. И тут, озорничая, один из юношей спросил: «Хочешь ли, Юнона, пойти с нами в Рим?» Прочие обомлели, слыша такое святотатство, и вдруг увидели, как статуя богини кивнула.
Неизвестно, правда это или вымысел, но говорят, что с места своего статуя снята была при помощи лишь самых простых приспособлений, а везти в Рим ее оказалось так легко, словно она сама шла следом за войском. В Риме для нее на Авентине возвели храм, покоренные же Вейи, покинутые Юноной, оставались пустыми до тех пор, пока их не восстановили по указанию Юлия Цезаря.
Подлинной бедой для Рима стало нашествие дикого племени галлов. Говорят, что оно перешло Альпы, привлеченное сладостью италийских фруктов и особенно – вином, удовольствием, прежде им не известным. Впервые услышали о них римляне от жителей Клузия, когда те обратились в Вечный город за помощью. На Клузий надвигались полчища галлов, и, видя, насколько многочисленны враги и велики ростом, клузийцы просили помощи в Риме, хотя не связывали их ни союзнические, ни любые иные договоры. Сенат постановил военной помощи Клузию не давать, но отправить к галлам послов, чтобы попробовать решить дело миром, а главное – увидеть таинственных галлов воочию.
Послами к галлам прибыли трое знатных юношей, от имени всего города потребовавших не нападать на их друзей, не причинивших галлам никакой обиды. Искренним желанием Рима провозгласили они в мирной тиши познакомиться с галлами, но обещали, если потребуется, защищать клузийцев с оружием в руках. Галлы отвечали, что впервые слышат о Риме, но, видно, город этот и впрямь богат и славен, если к жителям его клузийцы бежали за помощью. Сами галлы готовы были отказаться от войны, если Клузий уступит им часть пашен, в которых галлы нуждались, и право у них на эту землю одно – это право оружия. На возмутительные эти требования римляне согласиться не могли, и завязалась ссора, вылившаяся в большое сражение.
Римляне в той битвы воевали на стороне клузийцев, чем оскорбили свой статус мирных послов и уронили честь Рима, тем более что в битве один из юношей самолично пронзил копьем галльского вождя. Оскорбленный нарушением обычаев, новый вождь галлов по имени Бренн оставил осаду Клузия и двинулся прямиком к Риму. При виде шумного воинства галлов крестьяне в страхе бежали, а горожане хватали оружие, галлы же оповещали встречных, что им нечего бояться, ибо цель у них одна – Рим.
Пораженные стремительностью галлов, римляне едва успели выставить наспех собранное войско, которое галлы одолели с такой легкостью, что Бренн долго не верил своей победе. Наконец удивленные галлы собрали с павших доспехи и с закатом подошли к Вечному городу, а выжившие в бою римляне отступили к разрушенных Вейям. В Риме же поднялся плач: не осталось в городе необходимого числа защитников, чтобы отразить нашествие галлов. Наконец, скрепя сердце, приняли тяжелое решение: все крепкие юноши и сенаторы, что помоложе, собрав продовольствие, с семьями укрылись в Капитолийской крепости, где собирались держать осаду, ибо только так оставалась надежда спасти от неприятеля богов и честь Рима.
Плебеям места на маленьком Капитолии не хватило, и они нестройно бежали из города на Яникул, откуда рассеялись по окрестным деревням. Рим опустел: остались лишь старики, бывшие консулы и триумфаторы, слишком немощные, чтобы обороняться в крепости, слишком гордые, чтобы бежать, и пожелавшие погибнуть вместе с отчизной.
В 390 году до н. э. галлы вступили в пустынный город, где жизнь, на первый взгляд, теплилась на одном лишь Капитолии. Смущенные, бродили они по улицам, сбиваясь в группки, словно опасались засады. С трепетом вступали в распахнутые двери, благоговейно взирали на стариков, сидевших на порогах в торжественных одеждах, с лицами, слишком строгими для смертных. Не выдержав, один из галлов погладил старца по бороде, и тот в возмущении ударил его жезлом. Тут с галлов словно бы спало оцепенение: немногих встречных они начали резать, из домов выносили награбленные богатства, и скоро Рим заполыхал пожарами.
Несколько дней продолжались грабежи и поджоги. Беспомощно взирали с Капитолия защитники на гибель отечества, не в силах остановить врага. Галлы же, вдоволь навоевавшись против одних лишь домов, задумали взять Капитолий приступом, но крутые склоны холма и ярость защитников не позволили им этого сделать. Тогда вождь галлов Бренн разделил войско: часть оставил осаждать Капитолий, часть разослал по округе за продовольствием, которое в разграбленном городе подходило к концу.
По воле судьбы один из рыщущих в поисках хлеба галльских отрядов заметили рядом с Ардеей, где жил в то время попавший в опалу и изгнанный из Рима бывший диктатор Камилл. Перепуганные появлением галлов ардеяне собрались на совет, и Камилл, ранее никогда не принимавший участия в жизни города, решил выступить перед гражданами.
«Только добро я видел от вас, ардеяне, – сказал Камилл, – и теперь хочу за все отплатить. Прежде в войнах я слыл непобедимым, так беритесь же за оружие, и я поведу вас в бой. Дикие галлы не знают порядка, и лишь закатится солнце, падают спать, не выставляя караула. Ночью они беспомощны, словно дети. И если мы не перережем галлов, как скот, то пусть в Ардее со мной поступят так же, как поступили в Риме!»
Бренн и его доля добычи. Художник П. Иамин
Ардеяне поверили Камиллу Лишь только спустилась ночь, вооруженный отряд вышел из города и нашел галлов спящими на берегу реки. С боевым кличем бросились ардеяне убивать безоружных и сонных. Эта страшная резня, которую не назвать даже сражением, заставила чудом выживших галлов в беспорядке бежать от Ардеи.
В Риме меж тем было тихо. Одно только событие поразило и осажденных, и осаждавших: в роду Фабиев принято было приносить жертвы на Квиринальском холме, и вот, когда подошел срок, юноша из рода Фабиев, бывший в числе защитников крепости, со священной утварью в руках спустился с Капитолия. Галльские часовые сурово окликнули наглеца, но тот прошел мимо них, не изменившись в лице. Смущенные галлы пропустили его, а он, исполнив обряд, столь же суровый и строгий с виду вернулся обратно. Пораженные, надо полагать, несравненной его выдержкой, галлы позволили юноше невредимым подняться в крепость.
Остатки же римского войска, ставшие лагерем в Вейях, прослышали о дерзкой вылазке Камилла и захотели призвать его из Ардеи. Однако каким бы трагичным ни было положение Рима, вернуть Камилла из ссылки без одобрения сената в войсках не могли. С просьбой к сенату отправился в Рим смелый лазутчик, который, обернувшись древесной корой, вошел в Тибр и течением его был прибит к римскому берегу. Там, поднявшись по прибрежной скале, лазутчик проник в крепость и получил позволение сената провозгласить Камилла диктатором. Солдаты отправились за Камиллом и вскоре доставили его в Вейи.
Пока же продолжалось это дело, крепость подверглась большой опасности. Галлы сумели разглядеть следы там, где прошел лазутчик из Вей, и так нашли тропинку на вершину холма. Под покровом ночи галлы подкрались к крепости. Там, где подъем был слишком крут, они подставляли друг другу плечо и передавали оружие, умудрившись подобраться так тихо, что их не услышали ни люди, ни даже собаки. И наверняка галлам удалось бы захватить спящую крепость, если бы не священные гуси из храма Юноны. Только великое уважение к богине не позволило оголодавшим защитникам съесть этих гусей, и Юнона отплатила городу за благочестие: заслышав галлов, гуси загоготали и захлопали крыльями, и от шума этого проснулся Марк Манлий, прославленный воин.
Схватив оружие и криком поднимая товарищей, он ринулся вперед и сбил с вершины первого из галлов – тот полетел вниз, сшибая других. Так Марк Манлий выиграл несколько судьбоносных мгновений, а тут уж подоспели и прочие римляне. Камнями и стрелами они сбросили галлов с холма и тем опрокинули их нападение. Марку Манлию же за спасение крепости каждый из воинов наутро принес по полфунта полбы и по кварте вина – дар, смехотворный в сравнении с его подвигом, но бесценный в крепости, где уже начинался голод.
Со временем голод и болезни стали мучить не только римлян, но и галлов, а поскольку войско из Вей все не подходило, стали вести переговоры. Галлы твердили, что крепость все равно сдастся из-за голода. Разгневанные римляне стали кидать во вражеские караулы хлеб, опровергая эти слова, но дни шли, и вскоре голод невозможно стало скрывать. Наконец сторговались на выкупе, за который галлы соглашались снять осаду. Вождь галлов Бренн оценил римский народ в тысячу фунтов золота, но когда стали взвешивать, обнаружили, что галльские гири фальшивые. Возмущенные подлостью Бренна римляне заспорили, а тот, насмехаясь, промолвил знаменитое: «Горе побежденным!» – и бросил на весы вдобавок собственный меч, зная, что у римлян нет иного выхода, кроме голодной смерти.
Ознакомительная версия.
