Обстановка накалялась, попахивало летальным исходом, но охотник, решив, что его ружью не устоять против двух лопат, прижался к стволу и сидел, не шелохнувшись. Выдержав паузу, в течение которой никто не пришел на помощь девушке, злодеи взялись за свои лопаты. Вскоре была готова яма, куда и спихнули отчаянно визжащую невесту. Вновь замелькали лопаты, и по мере того, как наполнялась яма, визг становился глуше и наконец стих. Тщательно утрамбовав землю, браться помолились о спасении души сестры и уставшие, но довольные покинули место действия.
Когда их голоса умолкли вдали, охотник сверзился с дерева и помчался в замок, крича и стреляя на ходу. Подняв на ноги служебный персонал и молодого хозяина Тресессона, он привел их к свежей могиле. Слуги принялись ее разрывать, а присутствующий здесь же лесничий искоса поглядывал на охотника. Тот предпочел ретироваться, не дожидаясь конца трагедии. Конец же выдался на славу. Вырытая девушка на мгновение открыла глаза, глубоко вздохнула и умерла. Но одного взгляда хватило, чтобы поразить сердце владельца замка. Издав горестный вопль, он поклялся отомстить злодеям и в подтверждение клятвы приказал снять с трупа свадебную вуаль и венок. Подхватив их, он направился в замок.
— Ваша милость, а куда девать тело? — крикнул вдогонку ему лесничий.
— Оставьте меня в покое! — простонал юноша. — Заройте обратно, куда же еще…
Лесничий одобрительно крякнул, и невесту зарыли.
Неизвестно, выполнил ли юноша обещание. Скорее всего, нет, поскольку его потомки до сих пор хранят полуистлевшие вуаль и венок. А их обладательница поселилась в лесу под видом Белой дамы. Бретонки, мечтающие выйти замуж по любви, но стесняющиеся оголять свой зад у дьявольского камня, приходят в парк Тресессона и умоляют призрачную невесту помочь им. Это не столь надежный способ, как катание голышом, но и не столь травмоопасный. В худшем случае придется скушать горсточку землицы в знак идейной солидарности с усопшей.
Знаменитейшая из всех бретонских призрачных дам обитает в замке Шатобриан (Луара Атлантическая), прежде входившем в состав герцогства Бретань. Сооруженную в XI в. крепость перестроил в 1531–1542 гг. Жан де Лаваль (1486–1543), граф де Шатобриан (не путать с Шатобрианами из Комбурга), чья супруга Франсуаза де Фуа (1495–1537) была любовницей короля Франциска I.
Первая половина XVI в. — время сластолюбивых монархов. Франциск мало чем уступал своему жиреющему союзнику из-за пролива, а к институту брака, как и все парижане, относился философски. Франсуаза была далеко не первым и не последним его увлечением. Почетную должность она занимала довольно долго — почти десять лет (с 1516 по 1525 г.), но потом годы взяли свое. Франсуазу сменила восемнадцатилетняя красавица, и бретонка вернулась к покинутому мужу. Тот на радостях приступил к реконструкции замка, но в 1532 г. в Шатобриан неожиданно нагрянул король, пожелавший утешиться в объятиях бывшей любовницы[53].
Тогда-то граф и затаил обиду на супругу. Улучив момент после отъезда Франциска, он навсегда запер ее в комнате, обитой черной тканью. Ночью граф прокрадывался в соседний зал, снимал заглушку с вентиляционного отверстия и принимался стонать и выть дурным голосом. Заслышав непонятные звуки, графиня вскакивала с кровати, подбегала к окну и звала: «Франциск! О мой возлюбленный король! Что с тобой?» Трудно сказать, почему дьявольские вопли ассоциировались в ее мозгу с королем — наверное, черная ткань уже начала делать свое черное дело. После многомесячных ночных сеансов Жан де Лаваль совершенно охрип и, не дожидаясь окончания эксперимента, вскрыл пленнице вены на руках. С тех пор она бродит по замку, освещая себе путь свечой, приближается к окну и пристально вглядывается в ночь.
Франсуаза де Фу а, графиня Шатобриан.
Портрет работы неизвестного художника (XVI в.)
Лицом к лицу никто из посетителей замка с призраком не сталкивался. Следовательно, белая женская фигура, показывающаяся в окне, может принадлежать не только Франсуазе, но и другим хозяйкам Шатобриана. Например, Сибилле, жене Жоффруа IV де Шатобриана, отправившегося в Крестовый поход и угодившего в плен в Египте в 1250 г. Через два года Сибилла получила известие о смерти мужа от чумы. Такие известия периодически рассылались женам крестоносцев, многие к ним привыкли и на веру не принимали. Сибилла, однако, заболела от горя и скончалась на руках вернувшегося домой супруга.
Приписываемое Мерлину пророчество гласило, что Францию погубит распутница, а спасет дева. Роль распутницы отводилась королеве Изабелле Баварской, роль девы — Жанне д’Арк. Но мало кому известно, что у Жанны была другая оппонентка, жившая за сто лет до победы французов над англичанами. Боевитостью она не уступала орлеанской героине, но не была ни девой, ни распутницей и сражалась на стороне Англии. Ее звали Жанна де Бельвиль (1300–1359), а замком она владела, будучи вдовой Жоффруа VIII де Шатобриана (1293–1326).
Второй муж Жанны (с 1335 г.) Оливье IV де Клиссон (1300–1343) был предательски схвачен и казнен в Париже по обвинению в измене. Бретонка избрала необычный способ мести — она снарядила три корабля и, договорившись с английским королем Эдуардом III, стала нападать на французские суда и разорять береговые форты. На море дела у Франции обстояли немногим лучше, чем на суше, но на поимку женщины-корсара были направлены лучшие корабли. В конце концов Жанну окружили, но она успела бежать в лодке с двумя сыновьями, бросив флот и команду на произвол судьбы.
Если бы она была захвачена в плен и всенародно казнена, возможно, о ней сочиняли бы легенды, как о другой танне, якобы оставшейся в живых и даже вышедшей замуж. Но Бельвиль действительно спаслась и действительно вышла замуж в третий раз за некоего Уолтера Бентли. Поэтому дальнейшая судьба бретонки никому не интересна. Ее старший сын Оливье сделался впоследствии коннетаблем Франции и о мести уже не помышлял.
Еще одна известная владелица замка Шатобриан — Франсуаза де Динан (1436–1499). При ней в 1488 г. замок был осажден королевскими войсками, сдался через неделю, но был ею восстановлен и укреплен.
Пассия Франциска I, безусловно, главная претендентка на звание Белой дамы Шатобриана. Вряд ли в XIII в. Сибилла разгуливала по замку с горящей свечкой, а Бельвиль и Динан не имели манеры вздыхать под окнами. У каждого века свои характеры. Верная супруга, жестокая воительница, умелая хозяйка, наконец, изнеженная потаскушка. Ей-то и расплачиваться после смерти за королевские ласки!
В замках Бретани имеются и свои подземные ходы. Они настолько широки, что по ним может проехать всадник. Но ходы прорыты не людьми, а гигантскими крысами. Когда-нибудь злобные грызуны доберутся до центра земного шара, поверхность земли провалится, и бездна поглотит людей. До той поры желающие могут поохотиться за подземными сокровищами.
Сокровища охраняются не только крысами, но и самим правителем ада. В Плестане (Кот-д’Армор) он отправил в преисподнюю двух человек, посягнувших на богатства тамплиеров. А в подвалах замка Риме-зон в Бьези (Морбиан) обитает предусмотрительный и вежливый дьявол. Подобно бугул-ноз он предупреждает искателей золота об опасности, позванивая в колокольчик.
В замке Ларгоэ (Морбиан) сохранились подземелья XIV в. По легенде, они соединяют остатки лесной крепости — высокий донжон и угловую башню — с находящимся в отдалении городком. В 1474–1476 гг. в Ларгоэ жил на правах гостя и пленника Генрих Тюдор (будущий король Англии Генрих VII). По поручению герцога Бретани его охранял здесь владелец замка Жан IV де Рие (1447–1518).
Под землей обосновались крысы, а на развалинах — зайцы. На Британских островах в заячью шкуру рядятся ведьмы и колдуны. Бретонские зайцы — это души бывших хозяев замков, отбывающих наказание за свои преступления. Если такой человек при жизни имел скверную привычку постреливать в мирных жителей, то после смерти он должен подставиться под точно такое же количество выстрелов. Вот зайцы и водят за нос охотников.
Охотник по имени Жером, придя на руины замка Коатнизан (Кот-д’Армор), трижды выпалил в одного и того же зверька, после чего решил повесить ружье на гвоздь до конца своих дней. Заяц попытался утешить расстроенного мазилу:
Замок Ларгоэ. Его развалины скрывают доступ в таинственные катакомбы
— Ты зря себя ругаешь! До моего спасения остается еще семьсот двадцать семь выстрелов. Так что не стесняйся и стреляй!
Однако слова утешения не подействовали. Выслушав их, Жером заорал благим матом и помчался по дороге в деревню, разбив приклад ружья о голову первого попавшегося крестьянина.
Но каков заяц! К опустошению бретонских деревень, похоже, приложил руку не только Жиль де Рэ.
