Предание об «отце Чехе» состоит из следующих мотивов.
1. Скитания предков чехов.
2. Обретение новой благодатной родины.
3. Название новой страны Чехией по имени вождя.
Этот сюжет, видимо, восходит к славянской мифопоэтической традиции[189]. Однако текст как таковой представляет собой очевидный литературный конструкт. В качестве образца Козьма использует фрагменты античных произведений (в частности, речь Энея из «Энеиды») и, возможно, библейские клише описания «земли обетованной». Между тем примечательно, что Козьма не списывает свой рассказ из одного литературного источника, а заимствует нужные ему обороты и образы для описания типичной ситуации «обретения родины». Сообщение о приходе «отца Чеха» на новое место обитания отражает исторический факт славянской земледельческой колонизации Восточной и Центральной Европы.
Далее Козьма подробно описывает акефальное, «первобытное» состояние славянских племен. Для этого он использует античные штампы (из произведений Вергилия, Овидия и Тацита) из описаний «золотого века» и идеализированных картин жизни неиспорченных цивилизацией варваров[190].
Этот рассказ является «литературно-историческим» прологом сказания о Кроке и его дочерях. Поскольку текст Козьмы отличается сложностью, вначале следует разобрать цепочку эпизодов, составляющих его фабулу, т.е. непосредственную реализацию сюжета, а затем на ее основе выделить мотивы, формирующие сюжетную линию. Фабула состоит из двух частей — экспозиции (перечень членов семьи Крока) и основной части (рассказ о сватовстве и свадьбе Либуше и Пржемысла).
Основу экспозиции рассказа составляет перечисление дочерей Крока.
1. Исключительные качества человека по имени Крок (в честь которого назван его город) — богатый, мудрый, опытный.
2. Рождение у Крока трёх мудрых дочерей.
3. Старшая дочь — врачевательница Кази, в честь которой после смерти воздвигают курган.
4. Средняя Тэтка — устроительница языческих культов, в её честь назван город.
5. Младшая Либуше — самая мудрая из дочерей, в её честь назван город.
Рассказ о дочерях Крока восходит к самостоятельному сказанию, на основе которого Козьма составляет перечень образов, воплощающих определенные социальные функции. Кази «отвечает» за врачевание; как явствует из этимологии ее имени (от корня *казъ, родственное словам «наказывать», «казнить»), подобно большинству мифических целителей (Асклепий, Аполлон), она связана со смертью и потусторонним миром. Именно в честь этой героини, по сообщению хрониста, был насыпан погребальный курган исключительных размеров, с остальными же сестрами фольклорная традиция связывала названия городищ. Этот факт лишний раз подчеркивает инфернальность образа старшей сестры. Именно Кази фигурирует в пословице о безвозвратных потерях, которую приводит Козьма: «Этого не может вернуть даже Кази». Возможно, это фольклорный эвфемизм смерти.
Образ Тэтки связан с родственными отношениями у славян. В рассказе Козьмы она выступает как устроительница языческих культов[191]. Судя по историко-этнографическим данным, языческие обряды славян были тесно связаны с родовыми отношениями[192]. Перечисление вариантов языческих культов в Хронике Козьмы Пражского перекликается с аналогичными экскурсами о нравах славянских племен в ПВЛ и Новгородской первой летописи младшего извода[193]. Такие совпадения исключают возможность книжного конструирования этого рассказа хронистом.
Младшая сестра Либуше отличалась исключительной мудростью и из-за своих достоинств была выбрана судьей («iudicatus») племени чехов, кроме того, она выступает как прорицательница.
Три образа дочерей Крока фактически исчерпывают ключевые функции потестарной организации архаичного общества — лечение и связь с потусторонним миром, родственные отношения и родовые культы, брачные связи и разрешение споров. Перед нами типичная этиологическая легенда о становлении социальных отношений. При этом, судя по «сферам ответственности» главных героинь, она достаточно архаична: здесь полностью отсутствует мотив социальной стратификации[194]. Наиболее близкой типологической аналогией этому преданию является двухчастная легенда о становлении общественного строя скифов[195]. В этом сказании первая триада братьев-первопредков порождает «функциональные типы людей вообще»[196], а вторая предопределяет территориальное и политическое деление скифского народа.
Вторая, ключевая для Козьмы Пражского часть рассказа — династическая легенда о появлении княжеской власти у чехов. Её фабулу составляют следующие эпизоды (курсивом отмечены литературные конструкты самого Козьмы).
1. Избрание Либуше в качестве преемницы отца в судьи племени.
2. Ссора двух «знатных» членов племени.
3. Разрешение спора Либушей в пользу одного из них.
4. Речь проигравшего тяжбу о недопустимости женского правления.
5. Ответная речь Либуше о вреде власти.
6. Совещание трёх сестёр о будущем князе.
(Вставка: литературные и библейские примеры успешного языческого волшебства и сбывшихся предсказаний).
1. Вторая речь Либуше о вреде власти, предсказание бед порабощенного народа.
2. Указание, где найти достойного князя, и его приметы.
3. Передача ему одежды и жезла.
4. Имя будущего князя и его значение.
5. Конь, указывающий дорогу к князю.
6. Речь послов — приглашение Пржемысла.
7. Знамения — исчезновение волов и расцветший жезл.
8. Трапеза Пржемысла.
9. Облачение в княжескую одежду и сохранение лаптей.
10. Объяснение символики лаптя.
11. Свадьба Либуше и Пржемысла.
12. Установление Пржемыслом новых законов.
13. Основание столицы чехов — города Праги.
(Вставка о девушках-амазонках и их подчинении воинственным юношам).
1. Смерть Пржемысла.
2. Рассказ о потомках Пржемысла.
Эта фабула представляет собой реализацию сюжета, состоящего из следующих мотивов.
1. Избрание правительницы-женщины.
2. Ссора в племени чехов.
3. Разрешение спора и недовольство части населения его результатом.
4. «Самоустранение» справедливой правительницы-женщины и предложение найти сурового князя-мужчину.
5. Совещание трёх сестёр о возможном кандидате.
6. Приметы потенциального правителя:
а) подходящая одежда и жезл:
б) имя и его значение:
в) конь, указывающий дорогу:
г) знамения (пестрые волы, отдельная пашня, расцветший жезл).
7. Сватовство и приглашение нового правителя.
8. Свадьба «князя и княгини» Пржемысла и Либуше.
9. Установление новым правителем Пржемыслом новых законов.
10. Основание новой столицы Праги.
11. Смерть Пржемысла.
Сюжетообразующим мотивом этого повествования выступает сватовство и брак, «священная свадьба» Либуше и Пржемысла[197]. Это кульминация рассказа, момент установления традиционных отношений женщин и мужчин, появления «нормальной» власти, начала княжеской династии. В качестве дополнительных мотивов выступают ссора двух членов (семей?) племени, самоустранение правительницы-женщины и приглашение нового правителя-мужчины. Характерно, что в сюжете отсутствует мотив поиска правителя — его имя, приметы, добродетели и вообще факт пригодности к исполнению своих обязанностей заранее известны Либуше. Приглашение нового князя Пржемысла по своей сути является заранее согласованным сватовством. Это объясняет и предопределенность выбора именно Пржемысла.
Вопреки историографическим представлениям, легенда о Пржемысле не принадлежит к числу типичных сказаний о поиске и обретении правителя или его приглашении из дальних стран, т.е. извне социума[198]. В этом повествовании кандидат в правители определен заранее, известно его имя; он происходит из соседней области (находящейся за горой, почти в пределах видимости) — судя по косвенным данным, путь между двумя поселениями на коне можно преодолеть меньше чем за ночь или за день[199]. Перед нами объединение двух соседних земель (вариант синойкизма) посредством брака представителей двух соседних социумов (кланов?)[200]. Здесь можно говорить лишь об особом (видимо, архаичном) типе предания о приглашении нового вождя, когда выбор кандидата ограничен кругом различных групп племени или фратрий рода.
Ряд детализирующих мотивов подтверждает трактовку этого сюжета как рассказа о сватовстве. Пржемыслу передают богатую одежду (приданое?) и знак власти[201], дорогу к нему указывает конь Либуше; Пржемысл приглашает послов (сватов) к трапезе, он заранее знает об их приходе[202], в итоге устраивается свадебный пир[203]. К архаичным, сказочным элементам можно отнести образ коня, играющего роль проводника, — видимо, редуцированный мотив «сказочного помощника»[204].
