«преступником совести». Среди ключевых результатов его работы – организация библиотечных каталогов и фольклорная экспедиция по северным штатам Бразилии в первое полугодие 1938 года. Экспедиция стала последним «государственным» проектом Мариу ди Андради: в том же 1938 году, после очередного переворота, позволившего Жетулиу Варгасу остаться у власти и провозгласить авторитарное «Новое государство» (Estado Novo), в правительстве Сан-Паулу произошли перестановки, и новый глава города уволил многих сотрудников департамента, в том числе его руководителя. Мариу перебрался в Рио-де-Жанейро к своему другу, поэту Карлосу Друммону ди Андради (Carlos Drummond de Andrade, 31.10.1902 – 17.08.1987), где, по свидетельствам близких, «чахнул от боли, гнева и отчаяния».
В родной и любимый город писатель вернулся в 1942 году. Тогда же он опубликовал в газете «Эстаду ди Сан-Паулу» (O Estado de S.Paulo) серию эссе в честь двадцатилетия Недели современного искусства. Пишет он теперь мало; выходят его стихи, написанные в тридцатые годы. В 1944 году он начал писать большую поэму «Размышления о Тьетé» («Meditação sobre o Tietê»), посвященную реке, на которой стоит город Сан-Паулу. Двадцать пятого февраля 1945 года Мариу ди Андради умер от сердечного приступа, так и не закончив своего последнего произведения.
Официальной реакции на смерть писателя не было: власти недолюбливали его за то, что он недолюбливал их. В 1954 году умер Жетулиу Варгас; год спустя вышло полное собрание стихотворных сочинений Мариу ди Андради, а в 1960 году имя писателя было присвоено сан-паульской муниципальной библиотеке. Мариу ди Андради постепенно становился ключевой фигурой сан-паульской – и бразильской литературы.
Как уже было сказано, единственной настоящей любовью Мариу был город Сан-Паулу. К людям он испытывал скорее «платоническую дружбу», как сам признавался в переписке с Мануэлом Бандейрой. Писатель не был женат, у него не было детей. Почти всю жизнь он прожил с матерью на улице Аурора в центре города.
Переводчик выражает благодарность Екатерине Хованович, Александру Ливерганту, Наталье Вихревой, Анастасии Моисеевой, Марии Надъярных, Григорию Прутцкову, Юстине Ярмулович, Бруну Гомиди, Арлети Кавальер, Веллингтону Бужокасу, Эдуарду Наварру, Жуану Ларе Ганансе, Людмиле Романовской, своим родителям – всем этим хорошим людям за профессиональную помощь и дружескую поддержку.
Прелюбопытнейшее предисловие
Макунаима, герой, у которого нет характера
Глава 1
Появление Макунаимы
В дебрях девственного леса родился Макунаима, герой нашего народа. Был он черный-пречерный, дитя страха ночного. И вот как он родился: наступила такая тишина, что ничего не было слышно, кроме бормотанья великой реки Урарикоэры; оттого-то женщина из чернокожего племени тапаньюмас родила ребенка-замухрышку. Этого-то ребенка и назвали Макунаимой.
С самого детства мальчуган творил ужасные вещи. Заговорил он только в шесть лет. До этого стоило к нему обратиться, а он огрызался:
– Ай, как же лень!
И больше ни слова от него не добьешься. Он не слезал с подвешенной в углу хижины люльки из ходячей пальмы да всё смотрел, как другие работают. Двое его братьев, старик Маанáпе и Жигé, мужчина в самом расцвете сил, тоже работали. А сам Макунаима муравьев давит и головы им отрывает. Вообще-то из люльки он не вставал, но стоило ему почуять деньги, как он немедленно топал на запах, чтобы и себе пятачок урвать. И еще он очень оживлялся, когда семья в полном сборе отправлялась на речку купаться, все голенькие. В речке он беспрестанно нырял, и тогда женщины весело взвизгивали. В той речке, говорят, водятся крабики, которые то и дело норовят ущипнуть девушек своими клешнями. А когда в деревне какая-нибудь девчушка хотела с ним поиграть, он хватал ее за прелести, и девчушка убегала. Мужчинам он плевал в лицо. Но притом уважал старших и прилежно посещал мурýа, порасэ, торэ, бакорорó, кукуйкóгуэ – вот эти все религиозные танцы и обряды племени.
Когда приходило время спать, он забирался в свою люльку да каждый раз забывал пописать. А потому как гамак матери находился как раз под люлькой, герой сливал свой кипяток прямиком на старуху, так что все москиты до утра разлетались, и можно было спокойно спать. И тогда засыпал, и снились ему дурные слова, невиданные непристойности, и от восторга он дрыгал в воздухе ногами.
В своих полуденных разговорах женщины неизменно обсуждали проделки героя. Они весело смеялись, повторяя, что «острый шип с детства колется». А во время одного ритуала главный колдун царь Нагó произнес речь, в которой торжественно объявил, что герой очень умен.
А когда исполнилось ему шесть лет, дали ему напиться из колокольчика, он на язычок колокольчика посмотрел, да и почувствовал, что у самого язык без костей, так и заговорил, как все. Тогда он сказал матери, чтобы она бросила чистить маниок и отвела его погулять в лес. Мать идти не захотела, потому что маниок сам себя не почистит. Макунаима тогда весь день и всю ночь ныл и хныкал. А поутру, еще затемно, он открыл правый глаз, чтобы не пропустить то мгновение, когда мать начнет дневную работу; и, когда она встала, он проснулся совсем, открыл оба глаза и сказал ей бросить плести корзину и отвести его в лес погулять. Мать отказалась, потому что корзина ведь сама себя не сплетет. Зато тут подвернулась невестка, жена Жиге, – ее и снарядила мать погулять с сыном. Жена Жиге была очень молода, а звалась Софарá. Она с опаской подошла к малому, но на сей раз Макунаима был тих и спокоен и никаких прелестей трогать не собирался. Девушка посадила ребенка на спину и отнесла его к цветущей анинге, что росла на берегу реки. Вода была почти неподвижна и только нежно щекотала листья пальмы жавари. Здесь было красиво, бакланы и змеешейки летали над водой среди речной травы. Девушка опустила было Макунаиму на песок, но он принялся хныкать: мол, здесь муравьи! – и попросил Софару отнести его к холму, в лесную чащу. Девушка так и сделала. И как только она опустила малого на сухие листья, в заросли сыти, каладиума и коммелин, в один миг он ударился оземь и обернулся прекрасным принцем. И после этого они долго гуляли.
Когда они вернулись в хижину, девушка выглядела так, будто умаялась столько на спине дите таскать. Ведь герой немало с нею позабавился… Не успела она и положить Макунаиму в гамак, как Жиге вернулся с уловом рыбы и увидел, что подружка так за день ничего и не сработала. Жиге крепко задумался, поискал у себя клещей, а затем задал ей перцу. Софара приняла удары, не проронив ни слова.
Жиге,
