Эта легенда перекидывает мостик в новую историю Гавайев: когда к островам подошли корабли Дж. Кука, гавайцы единодушно решили, что возвращается Лоно, чьим именем они до сих пор зовут капитана Кука.
Джеймс Кук попал на Гавайи в разгар жестокой междоусобицы: три года воевали между собой Ка-хекили и Ка-лани-опуу, алии-нуи островов Мауи и Гавайи. Во многих битвах прославился своей отвагой Камехамеха, молодой вождь области Кохала, племянник Ка-лани-опуу. В 1782 году знаменитый прорицатель и поэт Ке-аулу-моку сочинил в его честь оду-пророчество «Haui ka Lani» («Благородные Небеса»), согласно которой Камехамеху ожидала судьба верховного владыки острова Гавайи. Пророчество начало сбываться в том же году: Камехамеха присоединил к своим владениям области Кона и Хамакуа. Позднее (в 1790 году) ему удается захватить остальную часть острова Гавайи, а еще через год — острова Мауи, Молокаи, Ланаи, Кахоолаве и Оаху. Но полное объединение Гавайского архипелага произошло лишь в 1810 году, когда верховную власть Камехамехи признал Кау-муа-лии, алии-нуи островов Кауаи и Ниихау.
Первый правитель Гавайского королевства был безусловно выдающейся личностью. Русские мореплаватели сравнивали его с Петром Великим, а западноевропейские называли Наполеоном Тихого океана. Не забывая гавайских традиций, он перенимал у европейцев все, что находил целесообразным. По свидетельству Ю. Ф. Лисянского, уже к 1804 году военный флот Камехамехи кроме сотен боевых каноэ-пелелеу насчитывал 21 шхуну водоизмещением от десяти до тридцати тонн, артиллерия состояла из 60 орудий.
К разного рода авантюристам европейского и североамериканского происхождения король относился очень подозрительно, хотя охотно принимал к себе на службу всякого, кто знал какое-нибудь ремесло. Иностранцы служили инструкторами в армии и на флоте, но командные посты занимали исключительно гавайцы, старые соратники Камехамехи, быстро освоившие новые методы ведения войны. К концу своего правления, к глубокому удивлению и неудовольствию иностранцев, король показал себя вполне просвещенным монархом: завел таможенные сборы и начал вести с Китаем самостоятельную торговлю сандаловым деревом.
Наследники Камехамехи недолго смогли противостоять натиску иностранцев. Вскоре после христианизации архипелага американцы начинают занимать прочные позиции в политической и экономической жизни королевства.
Тесные контакты с западным миром привели к одному важному положительному следствию. Уже в 1820-е годы миссионеры разрабатывают письменность и открывают первые школы. Гавайский язык становится официальным, на нем издаются законы, вершится суд, выпускаются периодические издания. Поскольку традиционное полинезийское общество быстро вестернизируется, судьбы культурного наследия предков начинают беспокоить новое всесторонне образованное поколение гавайской элиты. В этих условиях и возникла книга, представляемая теперь на суд советского читателя.
* * *
Для настоящего издания «Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи» переводилось с английского перевода, выполненного М. У. Беквит. М. Беквит занималась изучением фольклора Гавайев, Ямайки, американских индейцев; в 30-х годах она была президентом Американского общества фольклористов. Кроме перевода «Сказания» ею опубликованы «Гавайские предания Кепелино» (1932 г.), «Гавайская мифология» (1943 г.), «Кумулипо, гавайская песнь творения» (1951 г.) и ряд других работ. Ее переводу «Сказания» предпослано обширное литературоведческое исследование, в значительной степени и до сих пор не утратившее своего значения. Сокращенный перевод этого предисловия М. Беквит приводится в Приложении I к нашему изданию.
Публикуемый русский перевод сверен с гавайским оригиналом «Сказания». При расхождениях между гавайским и английским текстами предпочтение отдавалось гавайскому. Поскольку версия, опубликованная Халеоле, представляет собой обработку народных преданий, имеющих давнюю историю, сочтено целесообразным указать в примечаниях все замеченные инновации, т. е. случаи упоминания Халеоле реалий, отсутствовавших в традиционном гавайском обществе, или использования им английских заимствований. Специально не оговаривается лишь употребление двух особенно частых заимствований: mare — «свадьба» и enemi — «враг».
В «Сказании» употребляется около 150 личных имен и географических названий. И у Халеоле, и у Беквит каждое имя собственное пишется слитно. В русском переводе они разделены дефисами в соответствии со смысловым членением, чтобы облегчить читателю их восприятие, например, вместо Ланаланануиаимакуа пишется Ланалана-нуи-аи-макуа. К сожалению, не все собственные имена легко интерпретируются. Главная причина этого — неоднозначность членения на составные элементы, усугубляющаяся несовершенством гавайской орфографии, в которой не обозначаются один из согласных (гортанный взрывной) и долгота гласных. Значения личных имен и топонимов приведены в соответствующих справочных разделах. Все непереведенные термины, встречающиеся в тексте, объясняются в Глоссарии. Географические названия, которые удалось отождествить с современными, отмечены на прилагаемой карте.
Тем, кто захочет подробнее познакомиться с историей и фольклором Гавайев, можно порекомендовать следующие книги на русском языке:
Беллвуд П. Покорение человеком Тихого океана. М., 1986.
Луомала К. Голос ветра. М., 1976.
Сказки и мифы Океании. М., 1970 (Гавайский фольклор — с. 500–560).
Стингл М. Очарованные Гавайи. М., 1983.
Те Ранги Хироа (П. Бак). Мореплаватели солнечного восхода. М., 1959.
Тумаркин Д. Д. Вторжение колонизаторов в «Край вечной весны». М., 1964.
Тумаркин Д. Д. Гавайский народ и американские колонизаторы. 1820–1865 гг. М., 1971.
В. И. Беликов
Издатель этой книги пользуется возможностью выпустить в свет первый плод своих усилий и первое гавайское литературно-художественное произведение. До сего времени у нас была только учебная литература или книги, из которых мы узнаем о том, что есть праведное и неправедное[5]. Эта книга — первое гавайское, сказание, напечатанное на гавайском языке и повествующее о прежней жизни. Она призвана спасти от забвения одно из наших лучших преданий. Итак, перед вами запись речей и деяний прекрасной и любимой всеми дочери Гавайев. Да пробудит это предание в нашем народе любовь к предкам и к родной земле!
Прими эту небольшую книжку и возроди в себе интерес к гавайской мудрости, помоги ей сохраниться.
Пришло время, когда мы стали нуждаться в литературных произведениях, которые заняли бы нас в часы досуга, и потому издатель решился взяться за эту книгу, но лишь с помощью многих знающих людей, которые живут на наших островах, ему удалось пройти весь путь до конца. И вот гавайский народ получает первую занимательную книгу, подобную тем, какие есть у других народов. Пусть питает она нас мудростью и знаниями. Но мы должны соединить наши усилия и стремиться к тому, чтобы эта книга стала лишь первой в ряду множества книг, написанных на нашем родном гавайском языке.
Итак, друзья познания, дети Гавайев, те, что живут там, где солнце встает на рассвете, и там, где оно покидает нас на закате, — перед вами Богиня Сумерек! Она идет к вам с любовью, и вы ответьте ей любовью, на какую способно горячее гавайское сердце. Aloha no[6]!
В Лаиэ, что в Коолау, рассказывают, будто тут родились сестры-близнецы, и их матерью была Малаэ-ка-хана, а отцом Кахау-о-ка-пака[7], вождь Коолау-лоа и Коолау-поко, и его слово было там законом.
Кахау-о-ка-пака взял в жены Малаэ-кахану, и еще пребывали они в блаженной близости, лишь ослабили первое объятие, когда Кахау-о-ка-пака дал молодой жене клятву. Страшной была его клятва:
— Малаэ-кахана, теперь ты моя жена, и вот моя клятва. Если первым от нашей близости родится сын, тогда мы будем счастливы и счастливы будут все наши дети, они будут жить с нами до нашей старости, а когда мы умрем, оденут наши нагие тела[8] и сын разделит наши земли[9]. Так будет, если счастье не обманет нас и первым родится сын. Но если первой родится дочь, она умрет, и все дочери умрут, потому что первым у нас должен быть сын.
На восьмой год Малаэ-кахана понесла и родила дочь, столь прекрасную лицом, что она подумала: смягчится сердце вождя, откажется он от своей клятвы. Слушайте все! Во время родов Кахау-о-ка-пака вместе с другими мужчинами ловил рыбу, но, когда он возвратился домой, ему тотчас донесли, что родилась девочка. Кахау-о-ка-пака вошел туда, где лежала его дочь, завернутая в тапу, и приказал иламуку убить ее[10].
