непочтительный, обидевший моего друга Люй Дун-биня. Я должен отомстить за него.
— Ой-ё! Ой-ё! Да что же ты надумал! Ведь ты не только принесешь беду всем лодочникам, которые ни в чем не виноваты, но и навредишь крестьянам, поля которых затопит вода.
— Да я и не думал об этом! Мне лишь бы отомстить! А тебе за твое гостеприимство, за твое вино, за еду советую перебраться на гору Белые облака.
Что было делать? Решил крестьянин и дальше спаивать гостя, наливая чашку за чашкой. А когда тот уснул, старик подменил его металлическое коромысло на такое же деревянное, да еще натер его сажей-копотью со стенок котла, чтобы дерево выглядело похожим на металл.
На следующее утро Ли чувствовал себя с похмелья отвратительно. Казалось, каждая косточка, каждая мышца живут сами по себе и не собраны в единое целое. Язык горит, во рту сухо, в глазах какие-то мушки летают. Однако, вспомнив о своей цели, он тут же схватился за коромысло и поплелся к корзинам с камнями. Лодочник подошел к нему и, придерживая край коромысла, сказал:
— Уважаемый братец, это невиданное дело, за которое тебе будет стыдно перед потомками. Откажись от своей затеи!
На это Ли вспылил и оттолкнул руку хозяина:
— Что значит — откажись?! Кто посмеет указывать мне, небожителю? Я задумал устроить наводнение, и я это сделаю!
Но и крестьянин был упрям. Он вновь положил руку на коромысло, не давая Ли пройти:
— Но ведь это несправедливо! Небо не допустит этого!
— Небо?! Ха-ха-ха! — Он опять отвел руку старика. — Запомни: воля Неба — это все то, чего хотим мы, бессмертные. Наши поступки — этой есть небесная справедливость.
— А мы, простые смертные, не согласны с такой “справедливостью”.
— Вы? Ха-ха! Вы, обычные люди, не можете противиться законам Неба.
Но тут крестьянин уперся руками в бока и закричал:
— Ты не желаешь прислушиваться к добрым советам, не понимаешь хороших слов! Так вот: ты не сможешь сделать и трех шагов! Это я тебе предрекаю!
Тхе-гуай Ли безудержно расхохотался.
— Эй, старик, не болтай попусту. Лучше следуй за мной. Я одним духом доберусь до Оу-цзян, и ты увидишь, как я перегорожу реку.
Подцепив корзины с камнями, он с трудом оторвал их от земли и широким шагом направился к цели. Но не успел сделать и третьего шага, как услышал позади возглас крестьянина:
— Ага! Коромысло-то переломилось!
И правда: со звуком “кха-да!” коромысло разломилось на две половины, а затем раздался звук "хун-лун!" — это два огромных валуна грохнулись на землю, образовав два холма. Они и по сей день возвышаются за городом Ли-шуй и называются Плетеные корзины.
Что касается Ли Тхе-гуая, то он с тех пор стал хромым, ибо падающий камень сломал ему ногу, да еще образовалась вечно гниющая незаживающая рана.
Вернувшись на небо, он, конечно, посыпал рану золой, проглотил золотые пилюли, однако ничего не помогло — нога болит и по сей день.
В этой легенде, распространенной в районе Ли-шуй пров. Чжэ-цзян, Ли предстает в необычном свете: где же его доброта к людям, за которую его так любили при жизни и канонизировали после смерти? Но тем, кто придумал легенду, хотелось, наверное, объяснить происхождение необычной формы холмов и причину хромоты Ли Тхе-гуая. А моральному аспекту этой истории они вовсе не придали значения.
Встретившиеся мне недоговорки, имеющие отношение к этому персонажу.
"Тхе-гуай Ли дэ ху-лу — бу чжи май дэ шэ-ма яо".
"Тыква-горлянка Тхе-гуай Ли" и "никто не знает, что за лекарство он
предлагает", — вот дословный перевод обеих частей. А смысл — "кто знает, что у него на уме".
"Тхе-гуай Ли, Люй Дун-бинь — гу цзуй, бу гу шэнь".
Дословный перевод: "Тхе-гуай Ли и Люй Дун-бинь"; "заботятся о еде и не заботятся о теле (о здоровье)". Смысл недоговорки — "обращают внимание на одно, а пропускают другое, более важное".
“Тхе-гуай Ли цзоу ду-му цяо — гоу-цян!”
"Тхе-гуай Ли идет по мостику из одной жердочки — едва ли сможет перейти!" Как известно, хромоногий Ли передвигался, опираясь на костыль; так что перейти речку по одной доске ему очень трудно. Когда люди хотят сказать: "Сомнительно!", "Вряд ли получится", “Не уверен!”, они вполне могут намекнуть: "Хромоногий Ли идет по мостику из одной жердочки".
Следующий небожитель из восьми бессмертных — Чжунли Цюань, добродушный толстяк с веером.
2. ХАНЬ ЧЖУНЛИ — ТОЛСТЯЧОК С ВЕЕРОМ
Волшебные атрибуты: веер из пальмовых листьев (цзун-шань, ба-цзяо шань) или даосско-буддийская метелочка для пыли (сень-чжоу).
Отличительные признаки: на голове — два пучка волос (я-тхоу), и открытый голый живот (тхань-фу).
Девиз: “Позволь ушам слушать то. что хочется.
Позволь носу обонять то, что хочется.
Позволь устам говорить то, что хочется;
Позволь телу покоиться так, как хочется.
Позволь сердцу мыслить так, как хочется…”
Следующий небожитель — Хань Чжунли; не менее распространенное имя — Чжунли Цюань. Фамилия его состоит из двух иероглифов, что встречается довольно редко — "Чжунли", а Цюань — это его имя.
Согласно старым преданиям, он жил в эпоху Хань, отсюда и второе его имя — Хань Чжунли, т. е. ханьский Чжунли. Однако одна из китайских исследователей древних сказаний и легенд Ма Шу-тхень считает ошибочным утверждение о том, что Чжунли жил в эпоху Хань. Всех вводит в заблуждение иероглиф
