Вадим Бурлак - Москва подземная

С 1810 года Лодер жил и работал в России. В Москве он построил Анатомический театр и новый госпиталь. Интересовали его подземные воды и целебные источники Первопрестольной. Много лет доктор изучал их состав и свойства. Однажды профессор заблудился в лабиринте, где-то в районе Калужской заставы. Не имея с собой еды, пару дней он продержался лишь на воде из подземного ручья.

Потом Лодер рассказал, что отыскал целебный источник. Несколько глотков из него придали Христиану Ивановичу бодрость и силу.

В 1828 году Лодер начал строительство первого в России Заведения искусственных вод.

Вскоре неприметный Хилков переулок на Остоженке стал местом «всеевропейского курорта».

Конечно, это заведение было предназначено для состоятельных людей. Курс лечения стоил около трехсот рублей. Сумма по тем временам немалая.

Профессор лично следил за качеством доставляемых из московских подземелий вод. С весны до середины осени курорт принимал посетителей с пяти часов утра. Каждому клиенту подавались кружка с минеральной водой, листья шалфея для чистки зубов. Пациенты принимали минеральные ванны и несколько часов прогуливались по саду заведения Лодера.

Вскоре о курорте на Остоженке заговорили во многих городах России. Сюда стали приезжать состоятельные люди из Санкт-Петербурга, Поволжья, Сибири. Лечились у Христиана Ивановича члены царской семьи.

Пациенты поверили, что московские минеральные воды не только оздоравливают, но и возвращают молодость. А для молодежи заведение Лодера стало своеобразной ярмаркой женихов и невест, где можно завязать полезные знакомства.

Христиан Иванович придавал огромное значение не только лечебным водам, но и оздоровительным прогулкам.

А вот у простых людей эти прогулки господ вызывали недоумение:

— Гляди-ка, баре в такую рань ходют и ходют, и от дел отлынивают…

— Маются от безделья спозаранку…

— И охота им подниматься на заре, чтобы ничего не делать?

— Опять лодера гуляют…

Так комментировал рабочий люд увиденное за садовой оградой заведения.

Со временем «Лодер» в народе стали произносить как «лодырь». Так фамилия трудолюбивого, предприимчивого доктора превратилась в символ праздности и безделья. Век спустя в «Словаре русского языка» Сергея Ивановича Ожегова было дано определение: «Лодырь — лентяй, бездельник».

Ну а о самом враче и ученом через несколько лет после его смерти писали: «Наставник Гуфельда и Гумбольта, друг Гёте и Шиллера, снискал себе европейскую славу в Германии: она гордилась им, почитала его своим; но Лодер был наш соотечественник…».

Михаил Скопин-Шуйский умер, когда ему исполнилось двадцать три года и пять месяцев. Прими он царский венец и проживи подольше, сколько бы еще сделал для страны… Но известно: история не любит сослагательного наклонения. Что успел совершить— и того немало. Зря своих современников народ «надеждой Руси» не называет.

В ноябре 1586 года у боярина и князя Василия Федоровича Скопина-Шуйского родился сын. Назвали его Михаилом.

Старухи вещуньи обратили внимание: когда появился на свет младенец, «постаревшие» жемчуга в доме боярина вдруг все разом обрели былой блеск и словно оживились.

— Это добрый знак, — определили старухи. — Будет отныне «зеньчуг» вечным спутником и оберегом князюшке Михаиле Васильевичу…

Сказали — будто приговор вынесли. Поверили им боярин и его супруга Елена Петровна.

Предрекали вещуньи их младенцу Михаилу «жизнь стремглавую», полную ратных подвигов.

Не ошиблись старухи. Современники Михаила Васильевича Скопина-Шуйского отмечали, что был этот юноша высокого роста, богатырской стати, обладал большой силой духа и «великия разумом».

В семнадцать лет он получил высокий придворный чин стольника. А в 1606 году, когда царский трон занял его дядя Василий Иванович Шуйский, Михаил стал воеводой.

Известный историк Василий Ключевский писал: «По низвержении самозванца возведен был на престол князь Василий Шуйский, но возведен был не как Борис — без участия Земского собора, а только партией больших бояр и преданной ему толпой москвичей, которых он поднял против самозванца и поляков.

Вступая на престол, царь Василий ограничил свою власть…

Царь обязывался никого не казнить, не осудя истинным судом с боярами своими, опалы преступника не распространять на его родню и семейство и имущества их не конфисковать, если они не участвовали в преступлении, доносов не слушать, ложных доносчиков наказывать, все дела решать по суду и следствию».

Двадцатилетний Скопин-Шуйский был направлен царем против армии мятежного Ивана Болотникова. Под Москвой, на реке Пахра, Михаил выиграл сражение. Несмотря на его ранение, государь тут же назначил племянника командиром войска, осаждавшего Тулу. Этот город являлся последним оплотом Болотникова.

И снова молодой князь проявил себя талантливым полководцем. Храбро и упорно защитники Тулы отражали атаки. Но все же город был сдан.

За проявленную доблесть Михаил Скопин-Шуйский получил высокий чин боярина.

Весной 1607 года возобновились военные действия против России со стороны польских магнатов. На политическую арену они выдвинули Лжедмитрия II. Отряды интервентов осадили Москву, орудовали в северных землях России и даже добрались до Поволжья. Царь не смог организовать достойный отпор вражеским войскам.

В марте 1608 года он направил своего племянника боярина Михаила для политических переговоров со шведами в Великий Новгород. И здесь молодому военачальнику сопутствовал успех. Шведы согласились выступить совместно с Россией против Лжедмитрия II и его польских покровителей.

Вскоре Михаил сумел собрать армию из плохо обученных молодых дворян, вольных крестьян, казаков. На основательную подготовку ратному делу времени не оказалось. Войско вынуждено было поспешно выступить на помощь Москве.

В июле 1609 года после упорных боев молодой полководец освободил от захватчиков Тверь. Вскоре к его немногочисленной армии присоединились отряды из Заволжья, Нижнего Новгорода, северных русских земель.

Успешные действия Скопина-Шуйского вынудили интервентов снять осаду Троице-Сергиевой лавры.

Именно тогда Михаила стали величать «надеждой Руси».

По преданию, в те дни, когда Троице-Сергиева лавра освободилась от осады, явился туда с севера слепой богомолец. Попросил он, чтобы Скопин-Шуйский принял его.

Встреча состоялась. После нескольких приветственных слов молодому полководцу странник достал из-за пазухи рыбий пузырь и протянул Михаилу Васильевичу.

— Прими, светлый богатырь, скромный дар от Беломорья…

Взглянул князь на подношение и удивился. В высохшем пузыре находилась жемчужина. Такой крупной ему еще не приходилось видеть.

Достал он ее и к пламени свечи поднес. А жемчужина словно того и ждала! Явила всю свою красоту, засияла голубовато-серебристым цветом.

— Откуда такое диво? — спросил князь.

— Проживают на Кемь-реке, что в Белое море впадает, знатные ловцы зеньчуга. Вот они-то и добыли это диво. Не дано мне увидеть красоту, зато его теплоту и живительную силу ощущаю, — пояснил богомолец и добавил: — Народ поморский не просто замечательный зеньчуг тебе дарит, а оберег. Носи всегда при себе и на пирах проверяй, каким вином тебя потчуют. Кинь в братину зеньчуг — он мигом и подскажет, не отраву ли подали. От яда оберег угасать и хмуриться будет. Вот только охраняй его от тьмы подземельной. Он воду любит, а не землю.

Поблагодарил Михаил Васильевич странника и одарил щедро. На том и расстались.

А пожелание богомольца Скопин-Шуйский выполнял исправно. Заветную жемчужину всегда носил с собой. И на пирах проверял с ее помощью качество напитков.

Жемчуг весьма почитали на Руси. Минералами этими расшивались одежды людей богатых и среднего достатка, украшались оклады образов и всевозможные церковные принадлежности.

Жемчужина, или, как ее называют во многих западных странах, перл, зарождается в устрице. Благодаря защитному свойству моллюска, попавшая в раковину песчинка обволакивается выделяемым устрицей веществом. Со временем оно затвердевает и превращается в ценный минерал.

В учебнике, изданном в 1877 году в Санкт-Петербурге, упоминается, что жемчуг — самое древнее украшение русских.

В XVI столетии новгородцы покупали его в Азове и Кафе (Феодосия): «При покупке жемчуга в чужих землях в Новгородской торговой книге рекомендованы следующие правила: „А купите жемчюг все белой чистой, а желтого никак не купите, на Руси ево никто не купит“… Известны были также жемчуга и новгородские „не малы, хороши и чисты“; они добывались тогда на реке Двине, в Холмогорах и в реках Великого Новгорода…