Эдит Гамильтон - Мифы и легенды Греции и Рима

Ознакомительная версия.

– За это ты мне заплатишь!

Но прежде, чем он успел ударить его мечом, перед ним оказался Нис.

– Меня, меня убейте, – выкрикнул он. – Это я во всем виноват. Он лишь следовал за мной.

Но меч рутула уже вонзался в грудь юноши. В тот момент, когда Эвриал упал мертвым, Нис заколол его убийцу, а потом, пронзенный множеством дротиков, сам свалился на землю рядом с другом.

Все прочие события, связанные с пребыванием троянцев на италийской земле, происходят на полях сражений. Эней с большим этрусским войском вовремя возвращается и спасает осажденный лагерь. Разгорается ужасная война. С этого момента повествование превращается в не что иное, как перечень имен воинов, непрерывно сражающих друг друга. Битва следует за битвой, но все они похожи друг на друга как две капли воды. Погибает несчетное количество героев; реки крови орошают землю; из тугих луков летят стрелы, многочисленные, как градины; копыта горячих скакунов, выбивая из травы кровавую росу, топчут мертвые тела. Ужасы перестают быть таковыми задолго до конца поэмы. Все противники троянцев, естественно, перебиты. Камилла погибает, предварительно изложив подробную историю своей жизни; злодей Мезенций полностью получает по заслугам, но только после того, как погибает его храбрый юный сын. Впрочем, погибают и многие союзники, и среди них сын Эвандра Паллант.

В заключение Турн и Эней встречаются в поединке. На этот раз Эней, который в начале поэмы столь же человечен, как Гектор или Ахилл, трансформируется в какую-то странную, неестественную схематическую фигуру; он – уже не человеческое существо. Когда-то Эней вынес на плечах старика отца из горящей Трои и изо всех сил старался уследить за своим маленьким сыном, чтобы тот не отстал от него и бежал рядом; в Карфагене он с важным видом прогуливался в своем щегольском наряде по дворцу Дидоны, понимая, что такое – встретить сочувствие, ощутив которое можно сказать, что «слезы найдем мы и здесь, и здесь растрогает души смертных удел». Но на полях сражений в Лации он уже не человек; он страшный фантом.

В другой битве

Когда Эней сталкивается с Турном в последней схватке, ее исход совершенно ясен. Сражаться с Энеем для Турна столь же бессмысленно, как надеяться одолеть молнию или землетрясение.

Поэма Вергилия завершается гибелью Турна. Эней, как может предположить читатель, женится на Лавинии и становится родоначальником нового народа, который, по словам самого Вергилия, «не оставил в наследство другим народам такие вещи, как искусство и наука, но всегда помнил, что призван включить в свое государство все народы земли и установить власть, обеспечивающую их покорное подчинение, чтобы щадить смиренного и сокрушать гордого».

Главное значение истории дома Атрея состоит в том, что поэт-трагик V в. до н. э. Эсхил положил ее в основу своей величайшей трагедии Орестея, состоящей из трех частей: Агамемнон, Просительницы (или Молящие) и Эвмениды. В греческой трагедии ей нет равных, за исключением четырех трагедий Софокла об Эдипе и его детях. В начале V в. до н. э. Пиндар сообщает распространенный миф о жутком пире, который устроил богам Тантал, но с протестом заявляет при этом, что миф неправдоподобен. О наказании Тантала повествуется довольно часто, и в первую очередь в Одиссее, откуда я и заимствовала его описание. Историю Амфиона и Ниобы я привожу по Овидию, который единственный излагает ее полностью. Рассказ о том, как Пелопс выиграл гонку на колесницах, взят мной у Аполлодора (I или II в. н. э.), который дает самое полное из дошедших до нас изложение этого эпизода. История преступлений Атрея и Фиеста и всего того, что последовало за ними, изложена мной по Орестее Эсхила.

Дом Атрея – один из самых знаменитых царских домов в греческой мифологии. К нему принадлежал Агамемнон, возглавлявший поход греков против Трои. Такой же известностью, как и Агамемнон, пользуются ближайшие члены его семьи: жена Клитемнестра и дети Ифигения, Орест и Электра. Его брат Менелай был мужем Елены, из-за которой и разгорелась Троянская война.

Это был злополучный дом, и причиной всех несчастий считался его основатель, царь Лидии Тантал, который навлек на себя страшнейшее наказание, совершив некое ужасное преступление. Но на этом бедствия дома далеко не закончились. Они продолжались и после его смерти. Его потомки тоже совершали преступления и наказывались за это. Над семьей словно тяготело проклятие, заставлявшее людей совершать грех против собственной воли и приносившее страдания и смерть как невинным, так и виновным.

Тантал был признан богами превыше всех прочих смертных детей Зевса. Ему дозволялось делить с богами трапезу и вкушать нектар и амброзию, дотрагиваться до которых из всех смертных мог только он один. Но боги делали и большее: они приходили на пиры к нему во дворец и удостаивали его чести пировать вместе с ними. Но за оказанные ему почести Тантал отплатил настолько по-зверски, что ни один поэт никогда не рискнул объяснять мотивы его поведения. Он убил своего единственного сына Пелопса, сварил его в большом котле и подал это блюдо богам. Быть может, он был охвачен ненавистью к ним за то, что они побудили его пожертвовать сыном, чтобы изведать ужас оттого, что невольно стали каннибалами? А может, наиболее шокирующим из всех возможных способов он хотел показать, как легко могут быть обмануты эти грозные, всеми почитаемые, вызывающие всеобщее благоговение божества. В своем презрении к богам, в своей безмерной самоуверенности он даже не подумал о том, что его гости легко догадаются, какого рода блюдом он их угощает.

Тантал оказался в дураках. Олимпийцы догадались. Они покинули этот ужасный пир и обрушили свой гнев на святотатца. Тантала постигнет такое наказание, решили боги, чтобы в будущем ни один человек, услышав о нем, не осмелился бы оскорбить олимпийцев. Этот архигрешник должен был в аду стоять по колено в ручье, но когда, мучимый жаждой, он наклонялся, чтобы зачерпнуть воды, она ускользала из его ладоней, уходя в почву. Когда же он распрямлялся, вода появлялась снова. Над его головой свисали ветви плодовых деревьев: здесь были и груши, и гранаты, и розовые яблоки, и сладкие фиги. Но каждый раз, когда он протягивал руку, чтобы сорвать их, ветер относил ветки далеко в сторону. И так Тантал должен был стоять вечно, не в состоянии утолить ни жажды, ни голода.

Боги воскресили его сына Пелопса, но им пришлось сотворить его лопатку из слоновой кости. Дело в том, что одна из богинь (одни называют Деметру, другие – Фетиду), забывшись, попробовала злополучное кушанье, и, когда части тела юноши были сложены в должном порядке, одной лопатки, естественно, недоставало. Эта жуткая история дошла до нас, видимо, в своей первозданной, очень жестокой, совершенно ничем не смягченной форме.

Грекам более поздних поколений она не импонировала. Так, поэт Пиндар, выражая свой протест против нее, говорит, что это -

Но как бы там ни было, остальная часть жизни Пелопса была вполне успешной. Он оказался единственным из потомков Тантала, судьба которого не была отмечена несчастьями. Он счастливо женился, хотя и посватался к весьма опасной невесте, царевне Гипподамии. Правда, причиной гибели ее женихов была не она сама, а ее отец. У этого царя была чудесная пара коней, подаренных ему Аресом. Они, конечно, превосходили всех обычных земных представителей этой породы. Царь не желал, чтобы его дочь вышла замуж, и, как только на ее руку выискивался очередной претендент, ему сообщали, что он должен состязаться с ее отцом в скачках на колесницах и, только победив, получит ее руку. Если же победителем окажется отец, жених заплатит за поражение своей жизнью. Пелопс дерзнул. Ведь у него были кони, на которых он мог вполне положиться, – подарок Посейдона. Он выиграл гонку; но по одной из версий мифа сама Гипподамия способствовала его победе даже больше, чем кони Посейдона. То ли она влюбилась в Пелопса, то ли решила, что этим смертоубийственным гонкам пора положить конец. С этой целью она подкупила Миртила, колесничего своего отца, и тот вытащил перед началом скачек чеки, удерживающие колеса его колесницы. Победа оказалась за Пелопсом. Впоследствии Пелопс убил Миртила, проклявшего его в момент смерти, и, по некоторым источникам, это и послужило причиной бедствий, преследовавших род Атрея. Но большинство авторов все-таки считает, и, безусловно, с большим основанием, что причиной всех бед, обрушившихся на потомков Тантала, было именно его преступление.

Ознакомительная версия.