111. Про пана, который все потерял
Жил когда-то пан — богач, каких мало. Были у него леса громадные — дубовые, буковые, сосновые, — много земли и фольварков, а на тех фольварках — все, что только человеку нужно. Да, добра у пана было много, слишком даже много.
Но пан этот сильно пил. И пропил сначала леса, потом земли, а там и усадьбу и все свое имущество. До тех пор пьянствовал, пока не разорился вконец.
А когда потерял все, что имел, сел он в кресло и велел позвать лекаря.
Приехал лекарь, осмотрел его, обстукал, выслушал, велел язык показать, а потом головой покачал и говорит:
— Не нахожу я у тебя, пане, никакой болезни, ты здоров, как рыба в воде.
— Загляни-ка ты, доктор, мне в горло, — сказал пан. — Там наверняка увидишь что-нибудь.
Разинул он рот как можно шире. Лекарь смотрел, смотрел.
— Нет, — говорит, — в горле у тебя ничего такого нет.
— Да ты гляди как следует! — твердит свое пан. — Там, наверное, что-нибудь да есть.
Лекарь опять заглянул ему в горло, смотрел долго и внимательно, но, как и прежде, ничего не увидел и сказал пану, что он может уже закрыть рот.
Задумался пан.
— Удивительное дело! Ведь через эту глотку ушли мои волы, овцы, все имущество. Уходили поля, дома, деревья, целые леса. Вот я и подумал — авось хоть один сук у меня там застрял, тогда я мог бы по крайней мере посох себе из него вырезать да идти побираться. Ну, раз уж и в глотке ничего не осталось — что поделаешь? Надену суму.
И по миру от дома я к дому пойду —
Может, хоть немного съестного найду.
Обидел я жену и детей, сделал их нищими. Теперь мне одна дорога — с сумой ходить и петь:
Ох ты, водка огневая,
Льешься в горло, как шальная.
Ты от пекла нам дана,
Тебя придумал сатана.
Ох, горилочка-злодейка
Согнала с родной земельки!
112. Ксендз и мужик
Один мужик лет тридцать не ходил к исповеди, а был он большой плут, всегда норовил выманить что-нибудь или стащить. Раз говорит он своей жене:
— Завтра пойду к исповеди.
Та согласилась да еще похвалила его. Мужик встал на рассвете и пошел исповедоваться. Приходит к костелу — а там еще закрыто. Он зашел в дом ксендза, заглянул в печь и видит два добрых куска солонины. Стащил он эту солонину, отошел подальше от костела и спрятал у леса. Вернулся потом обратно и видит, что костел открыт. Мужик вошел и уселся на лавку перед алтарем. Ксендз приходит в костел служить мессу, подошел к алтарю поправить лампаду, чтобы лучше светила, а камилавку свою положил на алтарь. Потом пошел в ризницу, а камилавку забыл. Мужик подошел, схватил ее, сложил и спрятал в карман. После мессы ксендз стал мужика исповедовать. Мужик говорит:
— Я вытащил свинью из капусты. — (Это он про солонину, что из щей украл).
Ксендз:
— Правильно поступил, это не грех, это хороший поступок. Ну, что же ты еще сделал?
— Шапку снял у алтаря.
— И это правильно, так и нужно. — (А мужик-то с алтаря украл камилавку).
Ксендз понюхал табак и положил табакерку на исповедальню. Мужику табакерка понравилась, и он стал смекать, как бы ее украсть. Говорит он ксендзу:
— Есть у меня один очень большой грех, но я боюсь о нем рассказать.
Ксендз говорит:
— Не бойся, никакой ксендз ничего тебе не может сделать и об этом грехе никому не смеет сказать, а то ему язык оторвут или отрежут.
Ксендз еще договорить не успел, а мужик — цап табакерку. Ксендз кричит: отдай, мол, а мужик одной рукой схватился за свой язык, а другой водит по нему, показывает, что, мол, ксендз не должен болтать перед людьми, что было на исповеди.
Ксендз застыдился и ничего ему не сказал.
113. О муже, который жену попрекал
Один муж все бранил жену, что он-де от нее помощи не видит, что в хате и делать-то нечего, а она все дома сидит. Наконец жене надоели эти попреки, она и говорит:
— Раз я в хате ничего не делаю, так оставайся ты дома и сделай все за меня, а я за тебя пойду в поле. Но смотри и муку на жерновах смели, и хлеб хорошо вымеси, и курицу с цыплятами устереги, и масло сделай.
Он отвечает:
— Хорошо, хорошо, иди. — А сам думает: «Я за час все это сделаю, а потом буду отдыхать».
Стал он первым делом молоть, а кадушку со сметаной привязал к поясу: хотел сразу и муку смолоть и масло сбить. Вот мелет он муку и масло сбивает, а тут прилетела ворона, расправляется с цыплятами так, что в избе слышно. Он жернова бросил и во двор бежать, тут сметана-то и пролилась — кадушка, что к поясу привязана была, перевернулась. Он — к курице, а ворона уже только двух цыплят оставила. Стал мужик думать, что ему делать, стоит ли стеречь остальных. Взял да и перебил их.
Принялся за хлебы. А тут давай его мухи кусать; как муха его куда жиганет, — он рукой по тому месту. Как увидит, что муха на стену села, — бац туда тестом. Сам весь измазался и стены залепил. Наконец и теста у него не осталось — все ушло на этих мух, что его кусали. Одних перебил, а другие снова над ним вьются. Вот он и думает: «Что бы такое сделать, чтоб от мух спастись?»
Взял и весь измазался в смоле, а мухи еще хуже к нему липнут. Он уж и сам не знает, что ему делать; взял да и помчался в поле к жене.
А та подумала, что это черт, и давай удирать домой. Вбегает в хату, а там такое творится, что и пером не описать: сметана пролита, цыплята задушены, тесто из квашни по стенам расшлепано, печь не затоплена. А ее мужик вбегает следом в хату и говорит:
— Женушка, ты не бойся меня. Это я смолой вымазался, с мухами сладить не мог, чтоб им пусто было. Только я уж теперь никогда не останусь в хате и тебе, женушка, буду верить, что и дома есть работа.
114. Глупому сыну и урок не впрок
Один хозяин снаряжал на ярмарку сына с волами. Было это в воскресенье, а идти на ярмарку собирался он в понедельник. Сын молодой, мало еще бывал на ярмарках, вот отец и учит его, как нужно продавать, как остерегаться, чтоб деньги у него не украли:
— Спрячь хорошенько, а как выйдешь из города, не пересчитывай, а то случится с тобой, как с тем человеком, что у шлагбаума деньги считал.
— Батюшка, а как это было?
— Как? Да вот как. Продал он волов в Рыманове и уселся на бревнах у шлагбаума, деньги пересчитывает, все одно серебро. А вор-то его приметил еще как он волов продавал. Как бы это у него деньги выудить? Купил вор гвоздей, молоток да каленых орехов. Сел позади мужика и будто орехи колет, а сам как стукнет молотком, так и прибьет гвоздем рубаху мужику. Незаметно со всех сторон прибил рубаху к бревну.
Мужик пересчитал деньги, сунул в мешок и собирается домой. А вор-то хвать мешок да удирать. Мужик — за ним, а тут — стоп, рубаха не пускает. Он — в крик, народ собрался: «Что такое, что случилось?» Пока мужик гвозди из рубахи повытаскивал, вора и след простыл. Так и пропали денежки.
— Ну, уж теперь я буду знать, — говорит парень.
