— Какой заговор? Что могут сделать мне племена? Разве я не убил многих из самого большого племени, чтобы бояться других?
— Если бы ты знал их заговор, тебе не нужно было бы их бояться. Но сейчас твоя жизнь в опасности.
— Тогда расскажи мне об этом заговоре.
— Я и собирался это сделать, но ты хотел убить меня, хотя я и не причинил тебе вреда. Зачем же мне спасать твою жизнь?
— Если ты мне о нем не расскажешь, я убью тебя.
— Тогда ты сам будешь убит, так как другой не предупредит тебя.
— Расскажи мне о заговоре, и я сохраню твою жизнь и жизнь людей твоего рода.
— Откуда я знаю, что ты сдержишь свое слово? Ты много обещаешь, но сдержишь ли свое обещание?
— Проси, что хочешь, и я дам тебе все — лишь бы ты поверил мне.
— Тогда дай мне подержать твой мешок с ядом. Только тогда я буду чувствовать себя в безопасности. Только тогда я скажу тебе о том, что замышлялось у водоема, где собираются племена. Все говорили, что даены будут спасены и твой конец неизбежен. Так и будет, если ты не узнаешь подробностей об их планах.
Мангун-гали сказал, пусть Ую-бу-луи просит любую другую вещь, но свой мешок с ядом он никому не отдаст.
— Ах так! Ты просил меня назвать, что я хочу. Я это сделал. Но ты не даешь мне то, что я хочу. Ну что же. Пусть у тебя будет мешок с ядом, а у меня — тайна заговора. — И змей сделал вид что собирается уползти.
— Постой! — вскричал Мангун-гали, решив во что бы то ни стало узнать о заговоре.
— Тогда дай мне подержать мешок с ядом.
Напрасно Мангун-гали пытался убедить Ую-бу-луи назвать другие условия, — ему пришлось согласиться. Он достал изо рта мешок с ядом, но попытался запугать Ую-бу-луи:
— Прикосновение к мешку отравит того, кто не умеет с ним обращаться. Я положу его рядом с собой, пока ты будешь рассказывать о заговоре.
— Ты не хочешь сделать того, что я прошу. Я уйду, — и Ую-бу-луи двинулся прочь.
— Нет, нет! — воскликнул Мангун-гали. — На, возьми его.
Приняв безразличный вид, Ую-бу-луи взял мешок и отошел с ним на прежнее место на краю стойбища.
— Теперь расскажи скорее о заговоре! — воскликнул Мангун-гали.
— Вот он, — сказал Ую-бу-луи и запихнул мешок с ядом себе в рот. — Вот он. Кто‑то должен был забрать у тебя этот мешок, чтобы ты не мог больше причинять вреда даенам. Я поклялся сделать это до того, как солнце Йи уйдет сегодня вечером отдыхать. Я не мог и не пытался сделать это силой. Я воспользовался хитростью, и хитрость достигла цели. Теперь я пойду и расскажу об этом племенам.
Прежде чем Мангун-гали понял, как он был обманут, Ую-бу-луи скрылся.
Мангун-гали бросился за ним, но перед этим он так наелся, что догнал Ую-бу-луи только тогда, когда тот уже рассказал племенам о том, что он сделал.
— Отдай нам мешок с ядом, чтобы мы могли его уничтожить, — сказали ему даены.
— Нет, — возразил Ую-бу-луи, — никто из вас не получит его. Он принадлежит только мне, и я буду хранить его.
— Тогда ты никогда не будешь жить в нашем стойбище.
— Я буду приходить в ваши стойбища, когда захочу.
— Мы убьем тебя, ты ведь не такой сильный, как Мангун-гали.
— Но у меня мешок с ядом. Кто будет мне мешать, тот умрет И Ую-бу-луи ушел прочь, захватив мешок с ядом. А Мангун-гали стал рассказывать племенам о том, как он был обманут.
С тех пор не игуаны, а змеи стали ядовитыми, и между ними существует постоянная вражда; встречаясь, они всегда сражаются. Но, даже имея ядовитый мешок, змеи не могут причинить вред игуанам. Мангун-гали был великим виринуном и знал растение, которое обезвреживало яд. Как только змей укусит игуану, та бежит к этому растению, съедает его и спасается от вредных последствий укуса. Это противоядие — секрет рода игуаны. Его оставил роду Мангун-гали, потерявший свой ядовитый мешок из‑за хитростей черного змея Ую-бу-луи.
Вида проделывал злые шутки над жившими вблизи даенами. Он построил из травы более двадцати хижин хампи и разжег перед ними огонь, как будто в них кто‑то живет. Затем он входил в одну хижину и кричал, как младенец, потом шел в другую и смеялся, как ребенок. Заходя по очереди в хижины, он пел, как девушка, хохотал, как мужчина, звал дрожащим голосом старика или пронзительным голосом старухи. Он подражал всем голосам, какие когда‑либо слышал, и делал это с такой быстротой, что прохожие могли подумать, будто здесь живет много даенов.
Здесь изображена игуана, пожирающая живого даена, когда у нее еще был мешок с ядом. Вокруг — кости ранее съеденных даенов. Черная змея, составив хитрый план, подползает для переговоров. Мешок с ядом изображен большего размера, чем нужно, из‑за важной роли, которую он играл в этой истории.
А проделывал все это пересмешник для того, чтобы заманить поодиночке в свое стойбище как можно больше даенов, убить их и завладеть всей страной.
Он достигал своей цели следующим образом. Увлекшись преследованием добычи во время охоты, какой‑нибудь даен нередко отделялся от своих товарищей и один возвращался домой. Проходя мимо стойбища Виды и слыша различные голоса, он хотел узнать, какое племя обитает здесь. Любопытство заставляло его подойти ближе. Видя одного Виду, он приближался к нему. Вида стоял недалеко от большого яркого костра и ожидал, пока даен подойдет совсем близко к нему. Тогда он спрашивал, что ему нужно.
Пришелец говорил, что слышал голоса, интересовался, какое это может быть племя, и пришел узнать об этом. Тогда Вида отвечал:
— Я здесь один. Как ты мог слышать голоса? Посмотри кругом, я один.
Сбитый с толку незнакомец осматривался и озадаченно говорил:
— Куда все они подевались? Когда я подходил, я слышал, как плачут дети, разговаривают мужчины и смеются женщины. Я слышал много голосов, а вижу только одного тебя.
— Вероятно, ветер шевелил ветви деревьев, а ты подумал, что это плач детей. Ты слышал смех Гу-гур-гаги и решил, что это смеются женщины. Голос мужчин, который ты слышал, принадлежал мне. Когда человек один среди зарослей и его окружают тени, у него появляются странные фантазии. Взгляни при свете костра: где теперь твои фантазии? Женщины не смеются, дети не плачут, говорю только я, Вида.
Говоря так, Вида подталкивал незнакомца к огню. Когда они оказывались у костра, Вида быстро оборачивался, хватал пришельца и бросал его в огонь.
И так повторялось снова и снова, пока число живущих вокруг стойбища Виды даенов начало заметно уменьшаться.
Муллиан-сокол решил проникнуть в тайну гибели даенов. Когда его кузен Биага не вернулся в стойбище, Муллиан решил пойти по его следам и идти до тех пор, пока задача не будет решена.
Он шел по следу Биаги и нашел место, где тот преследовал кенгуру, убил его и повернул домой. Он проследил его путь по каменистому грунту, через пески, равнины и кустарники.
Идя по следу Биаги, он услышал в кустарнике голоса — плач детей, пение женщин и разговор мужчин. Убедившись, что следы привели его к тому месту, откуда слышались голоса, Муллиан выглянул из‑за куста, увидел травяные хижины и подумал: «Что это за народ?»
Следы Биаги вели прямо в стойбище, где был виден только один Вида. Муллиан подошел к нему и спросил, где же люди, голоса которых он слышал, проходя через кусты.
Вида ответил:
— Что я могу тебе сказать? Я не знаю ни о каких людях. Я живу один.
— Но я слышал, — возразил Муллиан, — плач детей, смех женщин и разговор мужчин.
— И все‑таки я здесь один. Спроси свои уши, какую шутку они с тобой сыграли; или, быть может, теперь тебе изменяют глаза. Посмотри сам, видишь ли ты кого‑нибудь, кроме меня?
— А если ты живешь один, то скажи, что ты сделал с моим кузеном Биагой и моими друзьями? Их следы, как я вижу, ведут в твое стойбище, но ни один не ведет из стойбища. И раз ты живешь здесь один, то только ты можешь мне ответить.
— Что я знаю о тебе и твоих друзьях? Ничего. Спроси ветры, которые дуют. Спроси Балу-месяц, который смотрит ночью на землю. Спроси солнце Йи, которое смотрит днем вниз, но не спрашивай Виду, который живет один и ничего не знает о твоих друзьях.
Говоря это, Вида осторожно подталкивал Муллиа-на к огню. Сокол Муллиан был тоже хитер, и его нелегко было заманить в ловушку. Он видел перед собой пылающий огонь, видел следы своего друга позади себя и чувствовал, что Вида толкает его к огню. Внезапно он подумал, что, умей огонь говорить, он рассказал бы, где находятся его друзья.
Однако еще не пришло время показать, что он раскрыл эту тайну. Поэтому он притворился, что попал в ловушку. Но как только они подошли достаточно близко к огню, Муллиан-сокол крепко схватил Виду и сказал:
— Как ты поступил с моим кузеном Биагой-соколом и моими друзьями, так теперь я поступлю с тобой! — И с этими словами он бросил его прямо в середину пылающего костра.
