— Постой, постой, — говорит человек и тут же поймал воришку. «Как же так? — думает человек. — С таким трудом я добывал огонь, и вдруг его у меня не будет!»
Рассердился человек, но убивать мотылька не стал, а вырвал у него язык, чтобы он не водился с чертом, не прислуживал ему.
Сидит человек и опять думает свое: «Нет, никому не отдам огонь. Огонь ведь что солнце. В нем — мое спасение и жизнь. С ним не пропаду…»
Прилетает мотылек к черту, а говорить не может. Черт спрашивал-спрашивал, а тот молчит. Еще раз посылает его. Второй раз подлетает мотылек к человеку, вертится около его огня, говорить не может и падает в огонь…
Тофалары и говорят:
— Потому мотылек в огонь залетает, что связался он с чертом…
У старого Алядая была пегая лошадь. На ней он пахал свою землю. Подошел однажды к нему медведь и сказал:
— Старик Алядай, какая у тебя красивая лошадь — пегая. Ты сам ее сделал такою?
— Да, я сам, — пошутил старик.
— Сделай меня пегим.
Старый Алядай вспомнил, как этот медведь разорял у него пчелиные ульи.
— Пегим стать очень трудно, мучительно. Если вытерпишь, сделаю тебя пегим, — пообещал Алядай.
Медведь согласился.
Старик развел костер, на нем докрасна накалил сошник и говорит медведю:
— Теперь ложись.
Медведь лег.
Старый Алядай снял с костра сошник и бросил его на медведя. Закричал медведь во все горло, вскочил и, не помня себя, побежал в тайгу.
Говорят, с тех пор медведь ни ногой во двор Алядая. Отучил старик разбойника.
Возле чума на синем снегу три собаки сидели: пастушеская Оронка, охотничья Лайка, ездовая Нартка. Собаки спорили. Оронка хвалилась.
— Я человеку первая помощница, мне жирный кусок он бросит… Я ему стерегу самое дорогое — оленей!
— Глупая ты Оронка, я лучшая собака, — отвечает Нартка, — мне человек жирный кусок бросит… Я вожу его добро, без меня он и кочевать не мог бы.
Лайка сердится:
— Эко, хвастуны, без меня бы все оголодали… Ведь я добычу в тайге ищу!
Спорили собаки, спорили, бросились друг на друга и начали драться. Шерсть по ветру летит, снег вокруг красным стал.
Каждая кричит:
— Я лучшая собака!
Вышел из чума человек, собаки подбежали к нему, каждая собой гордится:
— Я лучшая собака! Я добычу в тайге ищу! — хвалится Лайка.
— Нет, я лучшая собака! Я нарты вожу, кочевать помогаю, — сердито отвечает Нартка.
— Нет, нет, я лучшая собака! Я оленей стерегу! — больше всех хвалится Оронка.
Человек смеется:
— Ишь, загордилась… Нет у меня лучшей собаки: всех одинаково кормлю, все одинаково мне дороги, — и ушел в чум.
Обиделись собаки. Каждой хочется быть лучшей, жирный кусок получить. Лайка и говорит:
— Худая у нас жизнь, надо бы от человека уйти, пусть без нас умрет…
Так и сделали. Вышел человек из чума, а собак нет, убежали.
Пришли собаки в тайгу. Увидела Лайка белку, залаяла, по снегу забегала, белку на сосну загнала, хвалится:
— Я свое дело сделала…
А белка на дереве сидит, качается… Тогда Нартка подбегает к Лайке:
— Ты устала… Садись на меня, я тебя подвезу.
Лайка, довольная, на Нартке поехала. Недалеко уехала. Нартка говорит:
— Вот и я свое дело сделала.
А белка на ветке сидит, качается…
Оронка бегает, хвостом юлит, оленье стадо увидела, кругом обежала. Прибежала, запыхалась, на снег села, тоже хвалится:
— Вот и я свое дело сделала.
А белка на ветке сидит, качается…
Подняли собаки носы, на белку смотрят, голодные, рты облизывают. Так сидели долго. Потом жалобно завыли. Ночь прошла, утро забелело. Лайка вскочила:
— Зайца чую! — и побежала по свежему следу, зайца нашла, лает, гонит к Нартке и Оронке. Нартка говорит Оронке:
— Садись, я тебя подвезу к зайцу…
Заяц видит невиданное, собака на собаке едет, прыгнул через них и в чаще скрылся.
Стоят собаки, облизываются. Прошло много дней и ночей. Шерсть с собак ветер сдул, ребра голые выставились.
Лайка жалобно воет:
— Смерть нам, собаки, приходит, что будем делать?
Решили обратно к чуму человека идти. Пришли. Услышал человек шорох, вышел из чума:
— Э-э!.. беглецы вернулись… Эко подтянуло вас… Оголодали!..
Человек дал каждой собаке по большой жирной рыбине. Обрадовались они, жадно рыбу грызут, по сторонам озираются.
С той поры собаки друзьями человека стали, ему служат верно. Оронка пасет оленей, Лайка добычу в тайге ищет, Нартка поклажу возит.
«Трава и мошка», «Змея и муравьи», «Комар и стрекоза», «Медведь и сорока», «Волк, Мышь и верблюд», «Заяц», «Снег и заяц», «Ленивый филин», «Дятел-труженик», «Сорока-воровка», «Как перевелись барсы в Сибири», «Хвастливая собачонка», «Старый Алядай». Сказки А. Тороева. Перевод с бурятского Г. Кунгурова), И. Кима (Дятел и кукушка, Старый Алядай). Сказки дедушки Тороева. Иркутск, 1957).
«Девочка-Чуткость», «Как был наказан медведь», «Изюбр и сохатый», «Лисица и налим», «Глухарь и тетерев», «Медведь и Чалбача». Запись М. Воскобойникова (Эвенкийские народные сказки. Якутск, 1960).
«Медведь и бурундук», «Лисица и птичка». Эвенкийские сказки. Литературная запись М. Воскобойникова. (Фольклор эвенков Бурятии. Улан-Удэ, 1958)
«Как карась плоским стал», «Лисица и росомаха». Эвенкийские сказки. Литературная запись Г. Кунгурова.
«Лиса и рысь», «Снегирь». Эвенкийские сказки. Запись М. Пинегиной.
«Заяц-врун», «Как перевелись черные гуси», «Как журавли стали небесными оленями», «Волк и старик», «Собаки и человек». Эвенкийские сказки. Литературная запись Г. Кунгурова
(Сказки народов Сибири. Новосибирск, 1956).
Суглан — собрание.
«Лесной воробей и серая мышь», «Бобровая речка». Эвенкийские сказки. Литературная запись А. Ольхона. (Сказки тайги и тундры. Иркутск, 1965).
«Будэнэ и журавль». Запись А. Шалаева, перевод с бурятского И. Луговского. (Меткая стрела. Иркутск, 1952).
Будэнэ — маленькая птичка
«Спасенный огонь». Литературная запись Р. Шерхунаева.
