Медведь важно огляделся. Но лиса — вот тут-то она проболталась — сказала:
— Да и хозяин тайги, как увидит двуногого с палкой за плечами, бежит без оглядки…
Звери переглянулись. Медведь рассвирепел. Заяц-Врун забился в траву. Лежит как мертвый.
Худое могло случиться. Спасла ворона. Сидела на сучке, крикнула:
— Вы ищете труса? Вот он!
И показала черным крылом на Зайца-Вруна. Звери заухали, заревели.
Заяц-Врун шарахнулся в кусты. Пустился без оглядки бежать. Лиса вскочила на пенек, говорит:
— Нет трусливее зайца… Всех-то он боится. От всех-то шарахается. Наклонит ветер ветку, заяц бежит: перед глазами у него пасть волка. Упадет с осины лист, заяц в сторону: перед глазами у него пасть медведя.
Звери в один голос сказали:
— Нашли труса!.. Коль будем жить в согласии — не переесть нам зайчатины…
Прибежал Заяц-Врун к своим родичам. Отдышался, хвалится:
— Отчего это зайцы такие трусы? Удивляюсь! Вот я хоть заяц, но не трус! Я только сейчас спорил с медведем и волком, лисой и рысью!..
— Спорил??? — удивились зайцы. Окружили Зайца-Вруна, наперебой спрашивают:
— Расскажи, каков медведь? Страшен?..
— А какие зубы у волка?
— Страшны ли глаза у рыси?
— А лиса? Лиса?
Заяц-Врун поднялся, гордо заговорил:
— Братцы зайцы. Расскажу вам все по порядку. Начну с дедушки медведя… Медведь ничуть не страшен. Кажется, этот бурый увалень и бегать-то по-настоящему не умеет. Лежит, сопит, пыхтит. Где ему догнать зайца!.. Смешно подумать!.. А волк… Ну, что это за зверь, когда на него взглянешь вблизи? Я этого серого не испугался, стоял около него, спорил с ним.
— А лиса? — не вытерпел кто-то из зайцев.
— Хитра! — ответил Заяц-Врун. — Но почему мы, зайцы, боимся лисы? Ну что в ней страшного? Ничего! Зверь смирный, зубы мелкие, редкие. Такими зубами осины не перегрызешь, даже тонкая ветка им не под силу!.. Или вот рысь! Братья зайцы, рысь мне очень понравилась. Она как гладкая, добрая зайчиха. Я хотел подойти, погладить ее лапкой. Не погладил только, чтобы не обидеть рысь! Да!
Все остались довольны рассказами Зайца-Вруна.
Старый заяц даже прослезился:
— Век доживаю и до смерти боялся рыси. А вот теперь иду в тайгу, как на прогулку. Ничего не страшусь!..
Зайцы гордые, без опаски разошлись по тайге. Только никто из них больше не вернулся в свое логово.
Не вернулся и Заяц-Врун.
Снег говорит зайцу:
— Что-то мне нехорошо.
— Наверное, ты таешь, оттого тебе и плохо, — ответил заяц. Сел на пенек и горько заплакал.
— Жалко, жалко мне тебя, снег. Я все по снегу бегал, круглые дырки делал. От лисицы, от волка, от охотника в снег зарывался, прятался. Как без тебя жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюет. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
Стал заяц плакать, хозяина леса просить.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор. Затосковал заяц, еще громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Просьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев и травы, никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц. С тех пор всегда меняет зимнюю шубу на летнюю.
Торопливо шагал по Саянам сентябрь. Дни стали короче, ночи — длиннее и холоднее.
Сохатый слышит: всю ночь изюбр громко кричит, издает призывные звуки, мешает спать. Животные и звери тоже, как и люди, дают друг другу о себе знать, зовут, встречаются, беседуют между собой, нежатся и ласкаются. «Подожди, — думает сохатый, — завтра встречусь и поговорю с тобой».
На другой день утром сохатый пошел на водопой и тут встретился с изюбром. Говорит:
— Ты чего, друг, всю ночь кричишь?
— А как же, зову к себе подругу, потерялась она где-то, — отвечает изюбр. Постоял он немного и решил объяснить сохатому: «Думаешь, выдаю себя своим криком? Э-э, нет. Как бы я ни кричал, У меня есть жир в ногах, в них — моя сила. Никакой зверь не догонит… А ты чего стоишь? У тебя, посмотрю, нос такой раздутый, губа толстенная, опущенная…»
Сохатый решил не давать себя в обиду:
— Как бы я нос ни раздул и губы ни опустил, в них — моя сила. Я слышу запах врага за сотни шагов и могу бежать без остановки через весь горный перевал…
Сохатый и изюбр разошлись. Каждый из них говорил о том, чем он жив: у одного могучие ноги, а у другого — крепкий нюх и легкое дыхание.
ЛЕСНОЙ ВОРОБЕЙ И СЕРАЯ МЫШЬ[6]
Лесной воробей — это тот самый воробей, у которого на головке красное пятно. Серая мышь — это та самая мышь, у которой на грудке, над передними лапками, косточка широкая выпирает. Живут они в тайге, по соседству друг с другом. Часто встречаются, но никогда не здороваются. Делают вид, будто бы они совсем незнакомы.
А ведь когда-то друзьями были, да еще какими! Вы этого не знаете, ребята? Ну, я расскажу вам, почему они дружбу водить перестали.
Летом однажды встретился лесной воробей с серой мышью. Встретились у ручейка. Приходили воду поглядеть, себя помыть. Вымылись, напились, стали сушить на солнышке свои шубки.
— Скоро зима, — говорит лесной воробей. — У тебя, серая мышь, на зиму все заготовлено? Пищи у тебя много? А то приходи ко мне. У меня на зиму запасец большой, на двоих хватит.
— Ты ко мне зимой приходи, — отвечает серая мышь, — я всего наготовила. Я тебя угощать стану. Вдвоем веселее зимой жить.
— Давай лучше так, сначала ты ко мне на половину зимы гостить, а на другую половину зимы я к тебе приду угощаться.
Разговорились они, похвастались друг перед другом своими запасами и решили зимовать вдвоем.
— Будем друг другу сказки всю зиму рассказывать, — говорит серая мышь.
— Будем, будем, — отвечает лесной воробей, большой любитель сказок.
— А после сказок вкусно кушать станем, — говорит серая мышь, большая любительница хорошо покушать.
Много приятных слов друг другу наговорили лесной воробей и серая мышь. А когда пришла зима, погасло солнце и холодная ночь опустилась в тайгу, стали они жить вместе.
Серая мышь хотела похвалиться своими запасами и уговорила лесного воробья кушать сначала вкусную пищу из ее кладовой. Лесной воробей согласился.
В мышиной кладовой оказались лакомые припасы. Сушеные грибочки сдобные, ягоды вяленые и сушеные, корешки сладкие и кислые, кедровые орешки масляные, травинки душистые.
Первую половину зимы прожили припеваючи. Сказками забавлялись. Песни пели. Плясали на снегу. Пировали каждый день и говорили друг другу приветливые слова.
Прошла половина зимы. Кончились запасы в мышиной кладовой. Перекочевали друзья в кладовую лесного воробья. Стал хозяин свою кладовую отпирать. Запахло чем-то свежим, смолистым, вкусным. У серой мыши слюнки потекли.
«Вкусно пахнет, — подумала серая мышь, — видно, у лесного воробья запасец на зиму не хуже моего. Хорошо, что я с ним дружбу завела».
Открыл лесной воробей свою кладовую, достает оттуда крошки сосновой коры вместе со смолой.
— Кушай, милая гостья, угощайся!
Попробовала серая мышь воробьиного лакомства. Крошечку пожевала и головой завертела. Смола у нее в зубах завязла. Стала серая мышь отплевываться, стала хозяина бранить:
— Обманщик ты, мошенник! Чем ты меня кормишь? Кто эту дрянь кушать может?
— Да что ты обижаешься? Зачем ты меня срамишь? — уговаривал серую мышь хозяин. — Это лучшая моя пища. Гляди-ка!
Стал лесной воробей клювиком сосновую смолу откалывать по кусочку и вместе с корой глотать. Глотает и говорит:
— Эх, и сладко! Эх, и сдобно! Вот это пища! Зимой вкуснее быть не может. Попробуй ты, уважаемая гостья, попробуй! Ты сначала вкус не поняла.
Попробовала серая мышь еще раз угоститься, выплюнула смолу в снег, совсем рассердилась и закричала на всю тайгу:
— Короед несчастный! Мой запас помог прикончить, а меня мерзлой смолой кормить хочешь! Разве это пища? Ведь мне ползимы голодать теперь придется. Плут ты, обманщик ты, злодей!
— Обманом я не занимаюсь. Плутом никогда не был, — стал сердиться и лесной воробей. — Что сам себе готовил на зиму, тем и тебя кормить хотел. И нечего тебе хвастаться! У тебя была еда хорошая, моя пища не хуже. Вот, смотри, — говорил лесной воробей, смолу клювиком щипал и кушал.
Серая мышь обозлилась, накинулась на воробья драться и прокусила ему головку до крови.
Лесной Воробей обороняться стал, переломил серой мыши кость — ключицу надвое. Кость у серой мыши потом срослась, но широкое утолщение на грудке осталось на всю жизнь. И даже у детей серой мыши косточка-ключица расплющенная, припухшая. А у лесного воробья красное кровяное пятнышко на головке, от укуса мышиного, тоже на всю жизнь осталось. И у детей лесного воробья на головках красные пятна. Вы, наверное, сами это видели.
