— Пусть оно падет на меня, если отец тебя не благословит! — воскликнула Ревекка.
И принес Иаков козлят матери своей, и приготовила она кушанье для супруга своего, и взяла она любимые Исавом одеяния и с молитвой надела их на Иакова, руки же его обнаженные и шею прикрыла шкурками козлят, чтобы был он космат.
И пришел Иаков к отцу и сказал ему: «Отец мой!» — «Кто ты?» — спросил Иаков.» «Сын твой Исав, — отозвался Иаков. — Первенец твой. Я сделал, как ты сказал. Ешь от добычи моей, чтобы благословить меня».
— Как скоро ты возвратился, сын мой, — сказал Исаак.
— Бог Всесильный твой помог мне добыть дичь, — сказал Иаков.
— Подойди, я тебя ощупаю, сын мой. Ты ли, Исав? — усомнился Исаак.
И подошел Иаков к отцу своему. Потрогав сына руками, Исаак пробормотал:
— Голос, голос Иакова — а руки, руки Исава.
И он ел поданное ему кушанье и пил. Иаков поцеловал отца, и тот с наслаждением вдыхал запах его одежды, говоря:
— Вот он, запах полей, которые благословил Бог. Да даст тебе Всесильный от росы небес и от жира земли обилие хлеба и вина. И да служат тебе народы, и да поклонятся тебе племена. Будь владыкой братьям твоим, сыновьям матери твоей. Проклинающие тебя — прокляты, а благословляющие — благословенны.
Едва кончил Исаак благословлять, и удалился Иаков, как явился Исав и принялся за приготовление кушанья для отца. Явившись с ним, он сказал:
— Встань, отец мой, и отведай добычи, чтобы благословить меня.
— Кто ты? — спросил Исаак не сразу.
— Первенец твой, — отозвался Исав.
И задрожал Исаак всем телом, сказав:
— Кто же был тот, кто ловил дичь и принес мне, и ел я до того, как ты пришел, и его благословил?
При этих словах вырвался из уст Исава вопль великий и горький. Немного успокоившись, сказал Исав:
— Благослови также и меня, отец!
— Не дается благословение дважды, — сказал Исаак со вздохом. — Благословение твое взял обманом Иаков, уже однажды перехитривший меня. Тебе придется самому добывать хлеб мечом и служить брату. Но когда вознегодуешь, свергнешь иго его.
— Убью я брата своего, — проговорил Исав в сердцах.
Услышав эту угрозу, Ревекка отыскала Иакова и сказала ему:
— Беги к брату моему Лавану в Харран. Ибо Исав грозится убить тебя. Вернешься, когда утолится ярость его.
И вышел Иаков из Беер–Шебы и отправился в Харран. По пути в одном месте, когда зашло солнце, он сделал себе изголовье из камней. Положив на него голову, он заснул. И приснилась ему лестница, стоящая на земле отвесно и достигавшая вершиною неба[99]. Восходили и спускались по ней посланцы Бога. И сам Бог стоял над ним, говоря: «Я — Бог Всесильный Авраама и Исаака. Землю, служащую тебе ложем, я отдам тебе и твоему потомству. Будет оно так неисчислимо, как песок морской. И ты будешь распространен им на запад и восток, север и юг. И Я буду всюду с тобою, куда ты ни пойдешь. И не оставлю тебя, пока не выполню того, что тебе обещаю».
И пробудился Иаков от сна своего. Взял он камень из-под головы своей и поставил его памятником. И возлил елей на его вершину[100]. И назвал это место Бетиль. Прежнее имя этого места Луз. И дал он на этом месте обет: «Если со мною будет Всесильный, и сохранит меня на моем пути, и даст мне хлеб для еды и одеяние, и возвращусь я с миром в дом отца моего, то камень, который я поставил, будет домом Всесильного, а из всего, что Он мне будет давать, я буду посвящать Ему десятую часть».
И поднялся Иаков на ноги и ушел в страну сынов Востока. И увидел в степи колодец и около него сбившихся в кучу овец. Он был закрыт большим камнем, и его как раз отваливали пастухи, чтобы напоить животных.
— Откуда вы, братья? — обратился к ним Иаков.
— Мы из Харрана, — ответили они.
— А не знаете ли вы Лавана, сына Нахора?
— Знаем, — сказали они.
— Здоров ли он?
— Здоров. Да вот его дочь Рахиль. Она подводит овец.
Так увидел Иаков Рахиль, дочь Лавана, брата матери своей. Отвалил он камень и напоил овец Лавана. А затем он стал целовать девушку, мешая поцелуи со слезами и объясняя ей, что он сын Ревекки, племянник ее отца.
Быстрыми стопами помчалась Рахиль к Лавану, чтобы обрадовать его вестью об Иакове. И вышел Лаван навстречу Иакову, обнял его, поцеловал и привел его в дом свой. «Ты же кость моя и плоть моя», — сказал Лаван. И жил у него Иаков месяц, помогая пасти овец. Рассчитываясь с пастухами, Лаван обратился к нему:
— Ты, мой племянник, служишь мне даром. Как мне расплатиться с тобою?[101].
— Мне не надо серебра, — сказал Иаков. — Я буду служить тебе за Рахиль семь лет.
Красива лицом и прекрасна станом была Рахиль, и полюбил ее Иаков с первого взгляда. И начал он служить Лавану, не выражал колебаний и нетерпения, и лишь через семь лет, день в день, напомнил Иаков Лавану, что исполнился срок и ему пора входить к его дочери. И собрал Лаван людей всего того места и устроил пир. Когда же стемнело, он взял старшую дочь свою Лию, которая была некрасива и страдала косоглазием, и ввел ее к Иакову.
Иаков и Рахиль у колодца
Лишь утром Иаков заметил подмену и поднял голос:
— Что же ты сделал со мной! Не за Рахиль я служил тебе семь лет?!
— Не знаю, как у вас, — ответил Лаван, — но у нас в Харране никто не выдает младшую дочь раньше старшей. Дождемся новой недели, и я дам тебе и Рахиль, за которую будешь служить еще семь лет.
Так со временем оказались у Иакова две жены. И вошел он к Рахили, и полюбил он ее больше Лии. Но Бог видел, что Лия нелюбима, и открыл ей чрево, и родила она сына Рувима, а за ним и трех других сыновей.
Рахиль же была бесплодна, и сказала она Иакову:
— Дай мне детей, а если не дашь, зачем мне жить?
И разгневался Иаков на Рахиль и сказал:
— Разве я Бог, который посылает чреву плоды?!
— Тогда возьми служанку мою Валлу и войди к ней. Пусть она родит на колени мои, и будет у меня потомство благодаря ей.
И родила Валла Иакову сына. Возликовала Рахиль, что услышал Бог ее мольбу. А когда еще одного сына родила Валла на колени Рахиль, Лия дала Иакову свою служанку Зелфу. И, состязаясь, рождали сестры и их служанки Иакову сыновей. Наконец, родила и сама Рахиль сына и дала ему имя Иосиф[102].
Вскоре после рождения Иосифа сказал Иаков Лавану:
— Отпусти меня вместе с женами моими и детьми в землю мою. Ведь я тебе отслужил за них.
— Но я уже тебя наградил, — отозвался Лаван. — Ты стал богат. Что еще мне сделать для тебя, чтобы ты не уходил?
— Хорошо, — сказал Иаков. — Я опять стану пасти овец твоих. Отдели от твоего стада всякую крапчатую, пеструю и бурую скотину между овцами и пеструю и крапчатую среди коз. Это будет моей платой.
— Пусть будет по–твоему! — обрадовался Лаван, знавший, что животных с такой окраской немного.
В тот же день он отделил зятю нескольких овец и коз. Иаков же стал пасти стадо отдельно от сыновей Лавана, и у него в стаде появлялось все больше полосатых, крапчатых и бурых животных, ибо он нарезал свежих сучьев, срезав в некоторых местах с них кору, и втыкал их у водопоя, чтобы на них смотрели животные.
Видя, как стадо Иакова растет, а его уменьшается, мрачнел Лаван.
И взглянул Иаков на лицо Лавана. Не таким оно было вчера и третьего дня. И решил он уйти от Лавана в страну отцов своих и на свою родину. И позвал он Рахиль и Лию в степь к своему скоту. И обратился он к ним:
— Переменился ко мне Лаван. Вы сами знаете, что я служил отцу вашему изо всех сил. Он же обманывал меня, каждый раз меняя плату. Но не дал ему Бог причинить мне зло. И отобрал Бог скот вашего отца и отдал его мне. А сегодня во сне я увидел Бога. И сказал Он мне: «Встань и уходи из этой страны на твою родину».
И поддержали жены Иакова, сказав:
— Он считал нас чужими и продал нас, и проел серебро, полученное за нас. Все богатство, которое Бог отнял у нашего отца, оно наше и наших сыновей. Делай то, что сказал тебе Бог.
И посадил Иаков жен своих и сыновей на верблюдов, взял с собой скот и все богатство свое. Рахиль же украла идолов, которые были у отца[104]. И ушли они, и пересекли реку, двигаясь в направлении гор Гилеада.
Только на третий день хватился Лаван беглецов и, собрав свою родню, преследовал его семь дней. У гор Гилеада пришел к Лавану арамеянину сон. И сказал ему Бог во сне: «Остерегись говорить Иакову дурное».
И встретились тесть с зятем. Помня предупреждение Бога, Лаван не стал обвинять Иакова.
— Что ты сделал? — вопрошал он. — Почему ты увел моих дочерей, как поступают на войне? Я бы отправил тебя с песнями, под звуки лютен и кифары. Есть у меня сила, чтобы причинить тебе зло, но Бог твоего отца во сне вступился за тебя. И поэтому иди своей дорогой. Но только объясни мне, почему ты, уведший моих дочерей, украл и моих богов. Я остался ни с чем.
