новое возвышение его началось только при царе Василии Шуйском. В 1608 г. Палицын переводится из Свияжского в Троице-Сергиев монастырь на должность келаря — главного монастырского ключника и эконома. После свержения Шуйского и оккупации Москвы польскими войсками Палицын подвизается среди активных сторонников возведения на русский трон польского королевича Владислава. Во всяком случае, в сентябре 1610 г. он был в составе «великого посольства», отправившегося под Смоленск «прошати» короля Сигизмунда III об этом. Со временем Палицыну пришлось оправдываться перед соотечественниками за те опрометчивые поступки, которые он совершил в годы «Смуты». С этой целью в основном и было написано им «Сказание», или, как оно часто называется в рукописях, «История в память предыдущим родом» (окончательная редакция которого датируется 1620 г.). В нем писатель изобразил себя чуть ли не главным вдохновителем народа на борьбу с польскими интервентами, приписал себе многие патриотические заслуги. Но приведенные в книге сведения и суждения, по-видимому, не смогли убедить патриарха Филарета в том, что в минувших событиях Палицын выполнял исключительно позитивную роль. Очевидно, поэтому Палицыну пришлось оставить престижную должность келаря (после 1619 г.) и вернуться к месту своего пострижения — на Соловки, где через семь лет — 13 сентября 1627 г. — он скончался.
Одним из первых на стихотворные фрагменты в составе «Сказания» обратил внимание Н. П. Попов (см.: Попов Н. П. К вопросу о первоначальном появления вирш в северно-русской письменности // ИОРЯС. — Пг., 1918. — Т. XXII. — Кн. 2. — С. 265-266).
Тексты стихов о том, «како господь немощных укрепи против сопостат» (из гл. 45) и о «побиваемых у дров» (из гл. 47), печатаются по изд.: Сказание Авраамия Палицына / Подг. текста и коммент. О. А. Державиной и Е. В. Колосовой. — М.; Л., 1955. — С. 179, 184.
Судьба писателя Смутной эпохи Евстратия остается во многом непроясненной и загадочной. Так, в «Повести о некоей брани», написанной, им около 1613 г. по просьбе настоятеля какого-то монастыря, он сам называет себя служащим Посольского приказа, рассказывая о том, как еще в 1608 г. (когда «Тушинский вор» — Лжедмитрий II осадил Москву) ведавший Посольским приказом дьяк Василий Телепнев поручил ему — Евстратию и «толмачу немецкого языка» Григорию Крокольскому собирать по русским городам ополчение. Посланцы должны были доставить царские грамоты в Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому и Галич. Иными словами, в то время Евстратий скорее всего был подьячим. Но, по мнению большинства исследователей, имя «Евстратий» — монашеское. Следует ли считать, что где-то вскоре после смерти царя Василия Шуйского, деятельным приверженцем коего выступал писатель, последний был насильно пострижен в монахи? Такое вполне возможно, хотя для категорических утверждений явно недостает фактического материала. Не вызывает сомнения широкая начитанность и образованность писателя. «Повесть о некоей брани» он завершил двойной криптограммой своего имени: «Аще восхощеши имя уведати писавшаго сия, се ти поведаю: пятерица полководцев и под ними четыреста пешец, и двесте конник и оруженосцев триста...» и т. д. (Цифре 5 соответствовала буква Е, 400 — У, 200 — С, 300 — Т, 100 — Р, 1 — А, 300 — Т, 15 — EI, т. е. ЕУСТРАТЕI.) Далее шла литорея — форма тайнописи, при которой некоторые буквы в слове заменялись, однако возможность его прочтении оставалась «Еулкмакей», т. е. опять-таки — «Еустратей». В 1613 г. Евстратий переписал Азбуковник, которому предпослал стихотворную молитву, написанную курьезным — «серпантинным» (от лат. serpenticum versus) или «змеевидным» — стихом.
Текст стихотворения печатается по изд.: Силлабика. — С. 39-40 (по рукописи ГПБ, О. XVI. 21, л. 1).
Иван Васильевич Шевелев-Наседка (1570 — ок. 1660) был выходцем из села Клементьева, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю. В двадцать четыре года Наседка посвящается в сан дьякона, на пятидесятом году, по милости патриарха Филарета, становится крестовым попом Благовещенской церкви, «что у государей в сенях», а еще через шесть лет был определен ключарем Большого Успенского собора в Московском Кремле. Все это время жизнь писателя была наполнена бурными событиями: с 1615 г. он вместо с Дионисием Зобниновеким и Арсением Глухим занимался исправлением богослужебных книг; в 1619-м на Московском соборе за внесение в Требник некоторых поправок был отлучен от церкви вместе с другими справщиками, по в том же году — на новом соборе добился оправдания для себя и своих товарищей. Филарет приблизил его к царской семье. Зимой 1622 г. Наседка получает ответственное поручение собрать сведения о племяннице датского короля Христиана IV, принцессе шлезвиг-голштинской Доротее-Августе, которую решил посватать царь Михаил Федорович, а заодно и получше изучить основные расхождения протестантизма с православным вероучением. С этой целью Наседка отправился с русским посольством в Данию, где прожил почти четыре месяца. Своеобразным итогом поездки явилось его самое известное антипротестантское сочинение — «Изложение на люторы» (1623). Со второй половины 1638 г Наседка служит на Московском печатном дворе, с 1649 г. он возглавляет Книжную справу Печатного двора. В это же время он овдовел и принял монашество под именем Иосиф. Ноябрь 1652 г. стал для писателя трагическим: патриарх Никон отстранил его от печатного дела и сослал в северный — «далекий» Кожеезерский монастырь.
Из «Изложения на люторы»
Стихотворный фрагмент прочитывается в составе 47-й главы «Изложения на люторы», из чего следует, что он был написан не позднее 1623 г., т. е. времени общего завершения сочинения.
Текст печатается по изд.: Силлабика. — С. 58-59.
Написание о лютом враге Мартине...
«Написание» представляет собой часть стихотворного комментария к сочинению Ивана Наседки «Изложение на люторы». Скорее всего этот комментарий появился позднее «Изложения» — вероятно, в начале 1642 г., когда Наседка готовился к предстоящей полемике с пастором Фильхабером по вопросу о переходе датского королевича Вольдемара в православие (королевич был приглашен в Москву для женитьбы на царевне Ирине Михайловне).
Текст «Написания» печатается по изд.: Сатира XI-XVII веков / Сост., вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина и В. А. Грихина. — М., 1987. — С. 363-370 (по списку последней трети XVII в. ГБЛ, собр. А. П. Гранкова, ф. 711, No 98, л. 265-270).
О римских и латынских папежах...
Так же как и «Написание», эти стихи являются комментарием к трактату Ивана Наседки «Изложение на Люторы».
Текст печатается по изд.: Сатира XI-XVII вв... — С. 370-379 (по рукописи ГБЛ, собр. А. П. Гранкова, ф. 711, No 98, л. 305 об. — 311 об.).
Князь Семен Иванович
