он поместил его произведения в соответствующих местах «Истории Мас'уда». Касыда, помещенная на стр. 263 — 267, сохранилась со столь многими дефектами, что подготовители последних изданий текста «Истории Мас'уда» оказались не в силах ее поправить [52]. Поэтому мы решили воздержаться от перевода ее на русский язык и повторить ее в таком виде, как она напечатана в издании Гани и Файйаза.
Абу-л-Фазл несколько раз употребляет слово макама, прилагая его к некоторым рассказам в его книге. Однако у нашего автора это [Не приключенческая новелла, написанная с риторическими изощрениями в рифмованной прозе, с вкрапленными в нее стихами, со сверкающими блестками юмора и остроумия в духе Бади аз-замана Хама-дани (ум. 398/1007), с которой Абу-л-Фазл, как человек высоко образованный и любитель изящной словесности был несомненно знаком. У него макама скорей в более раннем ее значении, в котором была известна в арабской литературе еще века за два [53] до появления на свет «Истории Мас'уда», а именно, в значении рассказа о беседе по различному поводу и на разные темы между чем-то замечательными мужами. Но верней всего, термин макама у Абу-л-Фазла не есть обозначение особого литературного жанра, у него это попросту рассказ, написанный живой повествовательной речью, без вычур и без стихов, со слов собеседника. Так, например, макамами он назвал рассказ о детстве и юности эмира Мас'уда, написанный со слов Абу Са'ида Аб-далгаффара, в юных годах находившегося в окружении этого царевича, и рассказы о покушении на жизнь хорезмшаха Алтунташа и инциденте с факихом Абу Бекром Хусейри, написанные со слов Абу Насра Мишкана. Но аналогию к последнему рассказу, которая следует непосредственно за ним и которую наш автор заимствовал из книжного источника, он назвал не макамой, а хикайат, т. е. Просто рассказ, повесть.
Здесь необходимо сказать несколько слов об одной недошедшей до нас книге, так называемой Макамат-и Абу Наср-и Мишкан, т. е. Макамы (рассказы) Абу Насра Мишкана, авторство которой до последнего времени оставалось не совсем ясным. Некоторые были склонны считать ее составителем Абу Насра Мишкана, другие — Абу-л-Фазла Бейхаки [54]. Фрагменты этой книги сохранились в нескольких произведениях более поздних писателей, в частности, в книге Асар ал-вузара Сейфаддина Укайли, который в списке источников, привлеченных; им для составления своего труда [55], прямо приписывает авторство Макамат-и Абу Наср-и Мишкан Абу-л-Фазлу Бейхаки. И он, несомненно, прав. В рассказе, написанном опять-таки со слов Абу Насра Мишкана, о приглашении султаном Мас'удом ходжи Ахмеда, сына Хасанг Мейменди на пост везира, Абу-л-Фазл, доведя повествование до заключения соглашения между эмиром и везиром, замечает: «Содержание присяжной грамоты и соглашения мною уже приведено в Макамах Махмуди, которые я сделал, в «Книге макам», и здесь не повторяю, потому что слишком растянулось бы».
То обстоятельство, что рассказ написан со слов Абу Насра Мишкана и является, следовательно, такой же макамой, как и его рассказы, упомянутые выше, что сам Бейхаки говорит о включении текста соглашения и присяжной грамоты в сочиненную им «Книгу макам» и что, наконец, Сейфаддин Укайли воспроизвел эти два документа в своем труде (см. Приложение II и III), как заимствованные из книги Макамат-и Абу Наср-и Мишкан, позволяет без колебаний признать автором этой книги Абу-л-Фазла Бейхаки. Авторство его подтверждается еще и тождеством стиля фрагментов «Книги макам» и «Истории Мас'уда». Макамы, как можно судить по сказанному, представляли собой сборник рассказов Абу Насра Мишкана, записанных и обработанных нашим автором. Как явствует из его слов, он составил его раньше «Истории» и, по-видимому, посвятил памяти своего начальника и учителя. Неясно остается только, почему книга названа Макамат-и Махмуди. В другом месте «Истории Мас'уда» Абу-л-Фазл в связи, со смертью Абу Насра Мишкана пишет: «Его деяния, сообщения и обстоятельства жизни таковы как упомянуто в «Макамах» и в сей «Истории», имея в виду все ту же книгу Макамат-и Абу Наср-и Мишкан. Однако на этот раз к слову макамат эпитет махмуди добавлен только в тексте, изданном Адибом Пешавери [56] (см. ниже), и это вносит в смысл известную путаницу. Название Макамат-и Махмуди могло бы относиться лишь к одной или ряду глав одного из утраченных начальных томов труда Бейхаки, отведенных султану Махмуду, подобно тому, как в «Истории Мас'уда» есть макама о нем. Очевидно и в первом случае тоже не обошлось без чьей-то приписки. Сама фраза «приведено в Макамах Махмуди, которые я сделал, в «Книге макам»... вызывает сильное подозрение, что эпитет махмуди в ней не на месте.
Существует мнение [57], что на Абу-л-Фазла Бейхаки настолько сильно повлиял арабский язык, что автор с «большой охотой» сочетал слова в предложения по правилам арабского синтаксиса и что поэтому в «Истории Мас'уда» имеется изрядное количество предложений, которые можно было бы перевести с фарси на арабский, нисколько не изменяя порядка их членов. Не отрицая известного воздействия арабского языка на ираноязычную литературу XI в. и, в частности, на произведения Абу-л-Фазла Бейхаки, согласиться с подобным мнением все же весьма трудно, ибо невозможно допустить, чтобы влияние арабского языка в указанном смысле сказалось бы особо сильно на Бейхаки, в меньшей мере еще на двух-трех писателях, а остальных бы не затронуло. Ведь есть же произведения в прозе XI в., созданные после Бейхаки, где «арабские предложения» представлены в гораздо меньшей мере, как в Кабус-наме и Сийасат-наме, или в Сафар-наме Насир-и Хусрова, где их нет совсем. А позднее, в XII и XIII вв., когда в историографии стало особо сильно заметно влияние изобретенного арабами вычурного стиля, синтаксический строй все же сохранился присущий фарси-дери.
Не говоря уже о невероятности искусственной пересадки синтаксиса чужого языка на родной, упомянутое мнение противоречило бы безусловно верному утверждению цитированных выше филологов о литературном вкусе Абу-л-Фазла и красоте его слога, потому что коверкание синтаксического строя родной речи никак не могло бы быть воспринято ни современниками автора, ни позднее, как красноречие. Необычные для книжного фарси-дери синтаксические конструкции, кстати сказать, и сейчас возможные в эмоциальной речи [58], по-видимому, все же другого происхождения, но какого именно, сказать пока трудно за неимением достаточного количества письменных памятников с аналогичным строем предложений, которые можно было бы исследовать в этом направлении. Не следует упускать из виду, что о локальных особенностях говора Газны X — XI вв., где Абу-л-Фазл создавал свои труды, ничего не известно.
Стиль и манера Абу-л-Фазла Бейхаки, к сожалению, не привились в литературной прозе на языке фарси-дери и в последующие эпохи к ним не возвращались.
* * *
Число известных списков «Истории Мас'уда» сравнительно невелико. Часть манускриптов
