Сия филосо<ф>ская книга Лавиринф
Яко драгоценный камык акинф;
Яко же он аер прообразует [318],
Тако и сия книжица о житии нашем яве сказует.
И паки от изящнаго любомудрия сложена,
И от многаго писания изрядне сведена.
Сказует же о настоящем сем нашем житии.
Воспоминает же о тамошнем нам вечнем бытии.
Прилагает же житие наше к великому окияну,
И паки премногою широтою разлияну.
Еще же глаголет четверокружное наше прехождение
И всему житию нашему пременение.
Глаголет же о возвращении наших телес,
Времена бо и лета наша положены нам яко в век.
Четырми убо стихиями вес<ь> мир состоится,
Тако и тело наше четырми времени зрится,
Аще и седморичными мерами считается,
Но обаче в той же четверице живот нашь скончевается [319].
Аще ли кому по создавшего изволению смерть предварит,
То число лет живота его прекратит.
Много ж от болезней и недугов и смерти человеком бывает
И преже времени веки их сокращаются.
И паки горняя убо и долняя по божию уставлению грядут,
В них же убо дние и нощи беспрестани житие наше секут.
И яко быстрин коневе протекают,
И все житие наше пресецают.
Или яко птицы скоростию летят
И вси путие живота нашего кратят.
Тако же и часове дневнии и нощнии яко мегновении ока преходят,
В них же души наши на он век отходят,
И не вем, котории во отраду ли идут, или котории в мучителная места вниидут.
Сам создавый вся весть,
Злую или добрую воздает кому месть.
Токмо приходит нам зде смертный час,
Много бо пожинает и незрелый клас.
Тако бо от творца нашего и содетеля нам учинено,
И житие наше от младости к старости сведено.
Слатко убо и неслатко житие наше нам бывает,
А получивый благоденство едва от него отставает.
Нищета жь и убожество люто есть терпети,
Яко некогда лютую студеную зиму мнети.
Слава жь и богатство и честь радостно и весело носити,
Но не вемы, х какову речению привменити,
Понеже убо сердце и ум человечь всегда веселит
И в нищету и ко убожеству прийти не мнит.
Но обаче внезапу беда и напасть приходит,
Понеже некогда слава и богатство отходит.
Того ради таковии впадают в зелныя скорби и печали,
Не мощно бо никому избыти от божия фияли.
От таковых печалей многим и смерть случается,
Понеже славы и богатства своего лишаются.
Люто убо есть, воистинну люто таковаго своего презвания отпасти,
И в бесчестие и в поругание впасти.
Того ради, яко же и преже варив рех, и смерти кончаются,
И паки не вемы тамо како от создавшаго вся посылаются.
Воистинну сей свет скорби и печали исполнен,
Яко некий ров плачевныя воды напол<н>ен,
Ю же бедно и горко пити.
Тако же кому в нищете и во убожестве все житие препроводити.
Подобно же тому, кому богатства и славы своея отбыти
И в нищете и во убожестве жити.
Инем же в болезнех и в недузех вес<ь> живот случается скончати,
И на всяк день яко живым умирати.
Аще ли же многим случается во здравии и во благоденствии жити,
Обаче во время прилучно скорби и печати не избыти.
А иже в болезнех и в недузех живот свой препровожают,
Те паки на всяк день живы умирают.
Инии же вышереченную ону нищету почерпают,
Те аки в велицем мраце дни своя прекрачают.
И
