организации. Насилие не является первобытным, и цивилизация не усмиряет его; ближе к истине обратное, считает Коллинз. Цивилизация делает убийство более легким, более организованным, более легитимным и более эффективным, добавляет Малешевич. Однако армии являются высокоэффективными организациями только до того, как они сталкиваются с врагом. Затем начинается настоящий ад. Бои хаотичны и страшны, солдат видит, что враг пытается его убить, бежать некуда (как в уличной драке), и его собственное выживание становится непредсказуемым. Страх, гнев, неуверенность овладевают сознанием, разум подчиняется эмоциям. Когда во время паники одна из сторон бежит вперед, у победителей внезапно пробуждаются самые кровожадные чувства - страх и неуверенность. Гнев накатывает на тех, кто виновен в страхе и гибели товарищей. Их поход вперед, сопровождаемый победными криками, усиливает эмоциональную ненависть. Для Коллинза серьезное насилие нуждается как в жестком социальном контроле, так и в необычных ситуациях.
Вариации частоты войны: пол и регион
Вооруженные силы были в подавляющем большинстве мужскими. Когда мы видим массовые армии Рима, Китая, Японии, доколумбовой Америки, Европы и других стран, мы должны представлять себе их как плотные фаланги мужчин, в которых нет ни одного женского лица. Высшие офицеры были пожилыми людьми, а рядовые - молодыми мужчинами. Нормы воинского поведения, маскулинность и мачизм, усилили гендерный перекос. Чувство чести, столь важное на войне, было маскулинным, "быть мужчиной". В иррегулярных партизанских отрядах на протяжении всей истории были женщины, но в регулярных вооруженных силах воевали мужчины. Среднестатистический мужчина физически сильнее и быстрее среднестатистической женщины, поэтому мужчины в среднем становились лучшими солдатами в боевых столкновениях, которые продолжались на протяжении большей части истории. Предположительно именно поэтому армии были мужскими, и, возможно, именно поэтому патриархат, закрепляющий мужское доминирование, стал нормой в человеческих обществах. Мужчины были вооружены, женщины - нет. В более ранних охотничье-собирательских и садоводческих обществах, где не было войны, существовало относительное равенство между полами. Возможно, существовали воительницы-амазонки, хотя это и не доказано, но женщины в основном преобладали среди обитательниц лагерей. В последнее время многие женщины выполняют не боевые функции: работают санитарами, водителями, клерками, поварами, операторами компьютеров. Так неужели война - это только часть мужского генетического склада?
Однако сегодня женщины в равной степени могут стрелять из пушек, управлять танками, самолетами и беспилотниками, и все больше их становится солдатами. В Первую мировую войну многие женщины служили во всех армиях в качестве некомбатантов, а некоторые погибли, выполняя свой долг. Но в 1917 году Временное правительство Керенского в России, нуждаясь в солдатах, создало пятнадцать женских боевых частей. Первый русский женский батальон смерти, состоявший из добровольцев, был отправлен на фронт и сражался с большим энтузиазмом, чем его изможденные войной товарищи - призывники-мужчины. Поскольку мужчины хотели окончания войны, они ненавидели этих женщин, которые, казалось, хотели ее продлить. Второй "батальон смерти" был расформирован в связи с изменением политики правительства Керенского, но около пятисот женщин по собственной инициативе ушли на фронт. Также был сформирован женский казачий отряд легкой кавалерии, а еще один отряд был направлен на защиту штаба Временного правительства в Зимнем дворце. Через несколько месяцев он был разгромлен преимущественно мужчинами-большевиками. Ветераны таких подразделений затем сражались на обеих сторонах в Гражданской войне в России, но не в женских частях. Россия лидировала в мире по числу погибших женщин.
В межвоенный период женщины участвовали в гражданских войнах в Финляндии, Испании и Ирландии, как, вероятно, и в более ранних гражданских войнах. Во Второй мировой войне тысячи женщин сражались в рядах Красной армии и сербского сопротивления. Славянские женщины по-прежнему лидировали в убийствах! В союзной с японцами Индийской национальной армии "Рани из Джанси" был женский полк. В других странах воевали немногие. Британские и немецкие власти во время Второй мировой войны разрешили женщинам обслуживать зенитные батареи, но не нажимать на курок, что было уделом мужчин. Во время войны во Вьетнаме более ста тысяч женщин сражались за PLF (Вьетконг) и NVA (Северовьетнамская армия), особенно в качестве партизанок и в доставке грузов по тропе Хо Ши Мина. Они несли большие потери. Начиная с 1970-х годов около десятка регулярных армий в принципе допускали женщин практически на все роли, но на практике женщины воевали редко. Поскольку современное убийство редко требует больших мышц (за исключением пехоты, переносящей груз весом до сорока пяти килограммов), то вопрос о том, когда женщины станут равноправными убийцами, является лишь вопросом времени. В американских и британских ВВС уже есть женщины-беспилотники. Мы обнаруживаем, что якобы мужские и мачистские чувства, возможно, не являются обязательными чертами милитаризма, хотя они постоянно присутствовали в армиях прошлого. Женщины будут участвовать в военных злодеяниях, как это уже происходит в некоторых гражданских войнах. Война не запрограммирована генетически в человеке или только в мужчине. Но в культурном и количественном отношении она пока явно мужская.
Человеческая природа солдат в значительной степени (хотя и не полностью) не имеет значения. Важно то, что они подчиняются приказам. Поначалу они всегда напуганы, часто предпочитают бежать, чем сражаться, но обычно сражаются, и лишь немногие дезертируют. Они не запрограммированы на это генетически; они сражаются, потому что они социализированы, обучены и дисциплинированы, и потому что они зажаты в своих военных формированиях, особенно на поле боя. Очевидно, однако, что существуют и личностные различия. Некоторые солдаты храбрее или злее других.
Преувеличение частоты и масштабов войн широко распространено. Ибн Халдун отмечал, что в его время летописцы сильно преувеличивали размеры армий, потому что сенсации продавались. В Интернете существует устойчивый миф (источник которого неясен) о том, что из якобы 3 400 лет истории человечества только 268 были полностью мирными. Это странно. Кто может знать об этом? Но даже если бы это было правдой, это означало бы, что каждые пятнадцать месяцев где-то в мире один спор переходил в войну. Подавляющее большинство человеческих групп в любой год жили бы в мире. Ученые приводят оценки количества войн в Европе за несколько столетий, которые колеблются между 1,1 и 1,4 войнами в год. Это опять-таки означает, что где-то в Европе происходило чуть больше одной войны, так что почти все ее очень многочисленные государства находились в состоянии мира. Аналогично и с оценками для исторического Китая. Хотя сложные общества, содержащие государства и социальные классы, склонны к войне, количество лет войны в них значительно превышает количество лет мира, и их конфликты с гораздо большей вероятностью разрешались дипломатическим путем, либо оставались в виде запущенных язв без войн.
Что касается войн с 1816 года, то мы можем опираться на статистические данные, которые
