в христианство, он приказал атаковать португальское поселение и изгнать португальцев.
Город пал под натиском могольских войск в течение нескольких дней, а попытки жителей спастись бегством вниз по Гангу были пресечены хитроумно переброшенной через реку стрелой. Четыреста португальских пленников "вместе с идолами этих ошибочных неверных" были отправлены в Агру, чтобы просить о пощаде. Тех, кто отказался, "разделили [в качестве рабов] между амирами", согласно "Падшахнаме", "или держали в тюрьме и пытали. Большинство из них погибло". Португальский вице-король Гоа ничего не мог с этим поделать.
Учитывая это, компания поняла, что для успешной торговли с Моголами ей понадобятся как партнеры, так и разрешение, что означало установление отношений с самим императором Великих Моголов. Хокинсу потребовался год, чтобы добраться до Агры, что он и сделал, переодевшись афганским дворянином. Здесь его ненадолго принял император, с которым он общался на турецком языке, после чего Джахангир потерял интерес к полуобразованному морскому псу и отправил его обратно домой, подарив жену-христианку из Армении. Миссия не принесла особых результатов, и вскоре после этого другой флот ЕИК под командованием сэра Генри Миддлтона был отогнан от суратской якорной стоянки Сували - или "Дыра Свалли", как ее прозвали англичане, - местными чиновниками, которые приказали ему покинуть порт после угроз португальцев, проживавших в нем.
Потребовалась новая, более впечатляющая миссия, и на этот раз компания убедила короля Якова отправить королевского посланника. Им стал придворный, член парламента, дипломат, исследователь Амазонки, посол при Возвышенной Порте и, по собственному признанию, "человек качества" сэр Томас Роу. В 1615 году Ро, наконец, прибыл в Аджмер , привезя с собой подарки в виде "охотничьих собак" - английских мастифов и ирландских борзых, английскую карету , несколько картин в стиле маньеризма, английскую девственницу и множество ящиков красного вина, которое, как он слышал, очень любил Джахангир; но Ро все же пришлось провести ряд сложных бесед с императором. Получив наконец аудиенцию и совершив поклоны, Ро хотел сразу же перейти к делу и затронуть тему торговли и льготных таможенных пошлин, но эстетствующий император едва мог скрыть свою скуку от подобных разговоров.
Джахангир был чрезвычайно чувствительным, любопытным и умным человеком: наблюдательным к окружающему миру и страстным коллекционером диковинок, от венецианских мечей и глобусов до сефевидских шелков, нефритовых камешков и даже зубов нарвала. Гордый наследник индо-мугской традиции эстетики и знаний, он не только поддерживал империю и заказывал великие произведения искусства, но и активно интересовался разведением коз и гепардов, медициной и астрономией, и имел неутолимый аппетит к животноводству, как какой-нибудь землевладелец эпохи Просвещения из более позднего поколения.
Именно это, а не механика торговли, интересовало его, и последовало несколько месяцев бесед, в которых оба человека говорили на разные темы. Ро пытался направить разговор в русло торговли и дипломатии, а также на твердыни (императорские приказы), которые он хотел получить, подтверждая "свою благосклонность к английской фабрике" в Сурате и "созданию прочной и надежной торговли и резиденции для моих соотечественников" в "постоянной любви и покое"; но Джахангир уверял его, что такие будничные дела могут подождать, и вместо этого отвечал вопросами о далеком туманном острове, с которого приехал Ро, о странных вещах, которые там происходят, и об искусстве, которое там производят. Роэ обнаружил, что Джахангир "ожидает больших подарков и драгоценностей и не рассматривает никакую торговлю, кроме той, что питает его ненасытный аппетит к камням, богатствам и редким произведениям искусства".
Он спросил меня, какой подарок мы ему привезем, - заметил Ро.
Я ответил, что договор [между Англией и Индией Великих Моголов] еще новый и очень слабый, что в нашем графстве можно найти много диковинок редкой цены и ценности, которые король отправит, а купцы разыщут во всех частях света, если им будет обеспечена спокойная торговля и защита на выгодных условиях.
Он спросил, что это за диковинки, о которых я говорил, не имею ли я в виду драгоценности и богатые камни. Я ответил, что нет: что мы не думали их отправлять назад, которые были привезены из этих мест, где он был главным лордом... но что мы пытались найти для его величества вещи, которые были здесь редкими и необычными. Он сказал, что это очень хорошо, но что он хотел бы иметь английскую лошадь... И вот, после многих шуток, веселья и хвастовства по поводу искусств его графства, он стал задавать мне вопросы, как часто я пил в день, и сколько, и что? Что в Англии? Какое пиво? Как ее делают? И смогу ли я сделать его здесь. Во всем этом я удовлетворил его великие государственные запросы...
Временами Рой мог пренебрежительно критиковать правление Великих Моголов - "религий бесконечное множество, законов - ни одного", - но, несмотря на это, он был до глубины души ошеломлен. В письме, описывающем празднование дня рождения императора в 1616 году, написанном из прекрасной, полуразрушенной крепости Манду в центральной Индии будущему королю Карлу I в Уайтхолле, Ро сообщал, что попал в мир почти невообразимого великолепия.
Торжества проходили в великолепно спроектированном "очень большом и красивом саду, площадь внутри вся в воде, по сторонам цветы и деревья, посредине пинакл, где были приготовлены весы... из огромного количества золота", на которых император должен был взвешивать драгоценности.
Здесь присутствовала вся знать, сидевшая вокруг него на коврах, пока не появился король; он, по крайней мере, предстал одетым, вернее, обвешанным бриллиантами, рубинами, жемчугом и другими драгоценностями, столь великими, столь славными! Его голова, шея, грудь, руки, выше локтей, запястья, пальцы, на каждом из которых по меньшей мере два или три кольца, окованы цепочками бриллиантов, рубинов величиной с грецкий орех - некоторые больше - и жемчугов таких, что глаза мои поражались... в драгоценностях, что является одним из его достоинств, он - сокровищница мира, покупая все, что приходит, и нагромождая богатые камни, как будто он скорее хотел бы строить [с ними], чем носить их".
Моголы, в свою очередь, были, конечно, любопытны к англичанам, но вряд ли были ими ошеломлены. Джахан Гир очень восхищался английской миниатюрой одной из подружек Ро - возможно, той самой леди Хантингдон, которой он страстно писал из "Индии". Но Джахангир не преминул продемонстрировать Ро, что его художники смогли скопировать ее так хорошо, что Ро не смог отличить копию от оригинала. Английская государственная карета также вызывала восхищение, , но Джахангир приказал немедленно обновить слегка потрепанную тюдоровскую внутреннюю отделку могольской тканью с золотом, а затем снова продемонстрировал мастерство могольского кар-хана, идеально скопировав всю карету чуть более чем за
